Девственница на замену - Конни Дженс

Блин, Хал!

Прислушавшись к тишине, я подкрадываюсь к стеллажу с пузырьками и мешочками и пытаюсь прочитать, что написано на их бирках. Увы, здесь иероглифы не хотят превращаться в привычные мне буквы. Со стороны алхимика было бы глупо не поставить на них магическую защиту от таких воровок, как я.

Возьму все, что в подол юбки влезет!

Быстро собираю пузырьки, бренча ими, прижимаю к себе и пускаюсь наутек. Басанти уже ждет меня на крыльце и протягивает перед собой ладонь.

— Принесла?

Надзирательница нашлась! Отворачиваюсь от нее и копаюсь в горе пузырьков. И о черт, розовых тут целых три! Какой из них от вагинальной почесухи?

— Ты чем там занимаешься? — фыркает Басанти у меня за спиной.

— Онанизмом, — огрызаюсь я, схватив первый попавшийся и сунув ей в руку.

Проскакиваю мимо ее обалдевшей мордочки и убегаю в свою коморку, где храпит мой гребаный принц-пингвин, распластавшись пузом на подушке!

Нарочно громко хлопаю дверью, отчего он что-то сонно мямлит.

— Вот твоя кормежка! — вываливаю все флаконы на кровать. — Надеюсь, умеешь читать на этом санскрите!

Так и вижу, как Хал мысленно поскреб затылок.

— Ты изменила свое решение? — усмехается он, ковыляя между пузырьками. — Ох, точно! Олден же вернулся! Согласись, приставучий тип. Банный лист.

— Зато ты у нас душка. — Скрещиваю руки на груди.

— Ну отвар от венерических могла бы и не приносить. — Он лапкой отпинывает розовый флакончик.

Упс! Походу, Лекса сейчас прибухивает чем-то другим. Я осторожно высовываюсь за дверь и слышу, как на весь «БарСук» визжит какая-то девица. Топот, грохот, вопли, звон стекла. А потом из-за угла, сшибая столики на своем пути, выскакивает краснощекая девица с горящей синим пламенем шевелюрой на голове. Бросается в бар, в панике хватает кружку с какой-то жидкостью и обливается ею, отчего пламя становится мощнее.

— А-а-а!!!

— Ой, дура, бухлом огонь тушит, — качаю я головой, наблюдая, как ее подружки мокрыми тряпками обматывают ее голову, завалив ее на пол.

Наконец огонь затухает, больше никому не навредив. Лекса успокаивается и с веления Басанти садится, покачиваясь из стороны в сторону. С ее головы сползает тряпка, и все ахают, ладонями прикрыв рты и округлив глаза. Девица абсолютно лысая!

— Мне капец, — бормочу я, заметив, как скрипящая зубами Басанти уже взяла курс в мою сторону.

Прикрываю дверь и оборачиваюсь в поисках чего-нибудь, чтобы подпереть ее. Хал уже громко глотает какое-то фиолетовое зелье, клювом зажав горлышко открытого флакона.

— Нашел время! — ворчу, двигая к двери сундук.

Успеваю до того, как ее толкает Басанти.

— Открывай, стерва! — рявкает она.

— Щас! Только шнурки поглажу! — Я распахиваю окно и, откупоривая пузырьки, выливаю их содержимое на улицу.

— А ты умеешь избавляться от улик, — рыгнув, подбадривает меня Хал.

Мельком глянув на него, отмечаю, что пингвин подрос. Зелье и правда действует. Вот только он выглотал все, что было. Значит, завтра ему понадобится еще. Но теперь у меня на руках название, и я знаю его цвет. Постараюсь ночью еще раздобыть. Что ж теперь поделать, раз помочь мне может только этот чудак.

Едва капля последнего зелья касается той лужицы, что я организовала за окном, как она, забурлив, взрывается шмотками грязи. Выбивает стекла, прилетает мне в лицо, прибивает к стене Хала и даже затыкает рот влезающей в коморку Басанти.

Все затихает. Замерев, мы лишь слушаем, как пузырится на улице грязь и с шуршанием стекает по стенам комнаты.

— Тьфу! — Басанти выплевывает ком земли, вытирает тыльной стороной ладони язык и грозит мне пальцем: — К Олдену! Сейчас же!

Странный народ. За картофельные очистки друг другу глотки перегрызть готовы, а земля ей, видите ли, не деликатес!

Подолом юбки обтерев лицо, я вздыхаю и перелезаю через сундук.

— Эй, а я?! — кричит мне вслед пригвожденный к стене пингвин.

— А ты посиди подумай, что такое быть по уши в дерьме!

Выхожу из коморки, украдкой глядя на рыдающую на полу Лексу.

— Кому я теперь такая нужна-а-а?! Кто меня такую замуж возьме-е-ет?!

Веду бровями. Как будто с сифилисом у нее было куда больше шансов выйти замуж, чем с лысой головой. Но остальные путаны наивно успокаивают ее, что она самая-самая и обязательно встретит своего принца.

— Шевели батонами, Одуван! — подталкивает меня Басанти к кабинету Олдена. — Допрыгалась! Я теперь все ему расскажу. И о твоем недоаборте, и о валеонской горячке, и о Тео.

— Не утруждайся, он знает, — бурчу, тупясь под ноги.

Со психу Басанти сильнее толкает меня в спину. Я буквально наваливаюсь на дверь, та распахивается, и я в позе звезды растягиваюсь посреди драконьего кабинета.

— Я устала от ее выходок! Она только что подсунула Лексе эликсир мгновенной депиляции и заляпала весь фасад грязью! Скоро подтянутся клиенты, а у нас даже вывеску не видно!

Я подгребаю под себя колени, сажусь и пытаюсь в полумраке кабинета разглядеть силуэт Олдена.

— Иди, Басанти, — спокойным рыком выпроваживает он свою «шестерку», и та гордо хлопает за собой дверью. — Это правда, Самира?

— Это вышло случайно, — отвечаю предельно честно. Я ведь и правда не желала никому зла.

Правым плечом ощущаю жар. Настоящее пекло. Над ухом тяжелое, сбивчивое дыхание. Глубокий вдох и хриплый шепот:

— Люблю все, что с огоньком. Особенно тебя.

Крепкие руки пробираются к шнуркам на моем платье и тянут за узелок.

— Я клянусь, это вышло случайно…

— Тс-с-с, Самира. Я тебе верю. Но я должен… Ты же любишь?

— Что? — сглатываю я, чувствуя в его слова подвох.

— Когда тебя наказывают…

Воу-воу-воу! Не знаю, насколько были извращенные представления о сексе у этих двоих, но слова про наказание холодом полоснули по позвоночнику. Не-е-е-ет, я не хочу в этом учувствовать!

— Н-не надо… — прошептала себе под нос, но резкий толчок между лопаток заставил склониться в три погибели, и возмущенно вдохнуть. — Нет!

— Обожаю эту игру. Помнишь, как мы раньше играли? Ты так извивалась, стонала, просила еще, а потом рассыпалась от оргазма? Я никогда это не забуду, стерва, никогда.

На последних словах голос мужчины огрубел и заметно ожесточился. Толкнув бедрами, он одним движением прижал меня грудью к столу, резкими жестом стягивая платье до пояса.

— Я накажу тебя, девочка. Как ты захочешь, как пожелает твое тело.