Однополчане. Русские своих не бросают - Валерий Большаков

Исаев подумал и крикнул, подзывая взводного:

– Гусев!

Комвзвода в шлеме приблизился, переходя на бег.

Марлен сжато изложил суть предложения Лягина. Гусев задумался – и просветлел.

– Можно попробовать, товарищ Исаев! Вы не думайте, нас разбомбить нелегко, мы юркие!

– Ладно, юркий, – вздохнул Марлен, – вы-двигайся.

– Есть выдвигаться!

Вскоре две ЗСУ, объезжая луговину по кругу, скрылись в лесу. Южнее открытых мест не наблюдалось, но попадалось редколесье в болотистых местах. Там ЗСУ и засядут.

Вот так, в тревожном ожидании, тянулось время. Тянулось до самого полудня, когда стал задувать ветер, нагоняя холоду и распихивая тучи, словно ленивых коров на небесном пастбище.

– Боевая тревога!

– С юга идет группа целей. Дальность двадцать четыре!

Марлен похолодел. Началось! Ему не надо было далеко ходить, чтобы услышать доклады локаторщиков: шла девятка бомбардировщиков, судя по всему – «лаптежников», «Ю-87». Их сопровождали «Мессершмитты», числом двенадцать.

– Готовность!

– Первая в боевом положении! Вторая и третья – в боевом положении! Четвертая…

– Принято! Даю подготовку.

Из кабины слышны переговоры:

– Азимут сто тридцать, дальность двенадцать.

– Перейти на АС! [6]

– Есть АС!

– Расчеты в укрытие!

Отдав последнюю команду, Исаев бросился к радистам.

– Вызывай Гусева!

– Гусев на связи, товарищ младший лейтенант!

– Гусев, прием! Как слышишь?

– Слышу хорошо. И вижу!

– Тогда – огонь!

– Есть!

Немецкие самолеты показались над лесом. До них было еще далеко. Они виднелись как игрушечные. Вот один из них задымил и отвалил в сторону – ЗСУ поработали. «Лаптежники» тут же закружились, затевая обычную «карусель» над засадой. «Мессеры» вились чуть выше, приглядывая за подопечными.

– Второй взвод в укрытии! Третий взвод…

– Принято!

– Групповую цель уничтожить! Четырьмя, очередью, темп шесть! Первая пуск!

– Есть первая пуск!

Ракета, безмолвно лежавшая на пусковой, вдруг ожила, с ревом и воем выпустила оранжевый хвост выхлопа, сорвалась, полетела…

И еще одна, и еще…

– Есть захват!

– Есть наведение!

Марлен пригнул голову в ушанке и каске – комья земли и камешки, вырванные струей ПРД[7], забарабанили по спине.

Было видно, как эти самые ПРД были сброшены по очереди. Четыре красноватые точки ракет уходили все дальше, все выше.

– Есть команда «КЗ»!

Сработал радиовзрыватель, и яркая вспышка взрыва подсветила тучи снизу.

– Первая, есть подрыв! Цель уничтожена!

– Вторая, есть подрыв!

– Третья, четвертая, есть подрывы! Цели уничтожены! Расход четыре!

Небо над лесом вдалеке охватило пламя и облака дыма, бурого в отсветах зарева.

– К пусковым!

ТЗМ[8] из «Студебеккера» уже подъезжала к пусковым установкам.

– Заряжай!

Первый взвод бегом зарядил ракету, Марлен состыковал ее борт с пусковой.

– Первая готова!

– Принято. Всем оставаться на местах!

Тут к западу от позиций полыхнуло, и из-за леса вынырнула ракета. Сбросив ступень, она набрала скорость и понеслась прямо в гущу немецких самолетов, разрывая круг «карусели».

Подрыв был удачен – вместе с «Юнкерсом» вниз полетел и «Мессершмитт», одной БЧ хватило на обоих. А тут и ЗСУ добавили – были видны промельки трассеров.

– Есть! Готов!

Один из «лаптежников» распустил чадный дымный шлейф, потянул над лесом, сбрасывая бомбы в замерзшее болото, дабы облегчиться, но это не помогло – задевая крыльями верхушки деревьев, ломая их, стряхивая снег и распадаясь сам, «Юнкерс» врезался в мерзлую землю. С прибытием!

– Первая, пуск!

– Есть первая пуск!

Только что установленная ракета взлетела, швыряясь комьями земли и липким снегом.

– Есть захват! Есть наведение! Есть подрыв! Цель поражена!

И тут всю «малину» испортили «ЛаГГи», налетевшие с запада. Их было много, эскадрильи две как минимум, и пилоты с ходу взялись за «худых» с «лаптежниками».

Парочка оставшихся бомбовозов поспешила удрать, а вот «мессеры» не могли этого сделать – русские насели плотно. Правда, первым был сбит как раз «ЛаГГ-3», но следом и «Ме-109» отправился. Объятый пламенем, он эффектно несся по-над самой землей – снег курился под ним, – пока левое крыло не срубило одиноко стоявшее дерево. Истребитель закрутило, завертело.

Кувыркаясь, «худой» загорелся и сам собой «разобрался» на части.

– Цель с юга!

Сначала Марлен удивился очевидной глупости – из-за леса, обходя «собачью свалку» истребителей, показался одиночный «Ю-52», тащивший на буксире планер. Немцы что, под шумок решили подсобить своим?

Однако вскоре Исаев понял: это по их души.

ЗСУ первым делом набросились на «Тетушку Ю», а планер, отцепив буксир, заскользил на посадку, подныривая под трассеры.

Серая «Гота» села на снег, разбрасывая сугробы, и ее борт тут же покинули немецкие десантники в белых маскхалатах. Зачастили очереди из «Шмайссеров» и «MG-34».

– Доржиев! Отрезай их от леса!

– Есть!

ЗСУ, выехавшая из-за деревьев, наклонила спарку и открыла беглый огонь. Лишь один из снарядов угодил в цель, разбрызгивая тевтонскую кровь, а десантники залегли, постреливая из укрытий – из-за кочек, пней, высовываясь из промоин и ям.

Скомандовав «Отбой-поход!», Марлен сорвал со спины «ППШ». Стреляя на бегу, он добрался до купы деревьев, где засел его отец, и крикнул подползавшему Лягину:

– Команду слышал? Уводи всех!

– А…

– Живо!

– Есть!

Переглянувшись с Ильей Марленовичем, Исаев буркнул:

– Прикроем…

* * *

Доржиев расставил своих стрелков вдоль всей опушки и в хороших местах – между двух деревьев в обхват или под защитой нескольких спиленных стволов. Не дзоты, конечно, но хоть что-то.