Однополчане. Русские своих не бросают - Валерий Большаков

Работали из пулеметов ДШК и опытных автоматов «ППС-42».

Немцы постреливали и копошились, выдвигаясь на фланги. Больше всего копошившихся наблюдалось справа, где стояла пусковая установка с «С-15». Сама ПУ, как выяснилось, сильно пострадала от осколков, а вот ракета была цела. Можно было бы загрузить ракету обратно на ТМЗ, но Марлен не спешил с этим.

– Лягин! Готовь ракету!

– К пуску? – удивился капитан.

– К команде «КЗ»!

Капитан посмотрел на Исаева с недоумением, а потом до него стало доходить.

– А-а… Сделаем!

Марлен выпустил очередь влево, старательно избегая вести огонь на правом фланге – пусть фрицы отползают туда. Весьма вероятно, что немцы не зря высадили десант. Не для того лишь, чтобы русским насолить, а чтобы разобраться с тем «чудо-оружием», которое «унтерменши» применили против «истинных арийцев».

Мобильная группа поспешно отходила, делалось все тише. Доржиев стал снимать стрелков, а Марлен ждал и дождался.

Гитлеровцы и в самом деле не стали преследовать ракетчиков – они сползались к ракете и живо обсуждали увиденное. Двое или трое даже попытались приподнять носовую часть «С-15».

Скрываясь за деревом, Исаев махнул Лягину, едва заметному среди густого подлеска. Капитан кивнул, и через секунду ракета взорвалась прямо на пусковой, уничтожая половину десантников. Пороховой ракетный двигатель не рванул вместе с БЧ – отброшенный в сторону, он сработал и прыгал по заснеженному лугу, кувыркаясь и извергая пламя.

– Уходим!

* * *

Еще трое суток мобильная группа дежурила на подступах к Демяновскому котлу, отстреливая самолеты люфтваффе. Немцы пытались по-всякому проникнуть к окруженцам – и с востока залетали, и с запада, и на предельной высоте. И отовсюду их сбивали.

Меньше чем за неделю фрицы потеряли более четырехсот пятидесяти транспортников, и половину этих потерь обеспечили ракеты «С-15».

Разломав, так сказать, «воздушный мост», Красная Армия лишила 2-й корпус, попавший в окружение, самой возможности сопротивляться. В ответ на удары советской артиллерии немцам нечем было ответить – голодные и замерзшие, фрицы экономили патроны, мины и снаряды.

За несколько дней до марта в бой за Демянск были брошены четыре взвода танков «КВ-1СМ» со 107-мм орудиями, а сверху немецкие части бомбили «Пе-8», оснащенные новыми радиоприцелами. До корректируемых авиабомб было еще далековато, но хоть прицеливание выходило точней.

И в начале марта потянулись на восток тысячные толпы пленных.

Демянский выступ занимался не просто так – отсюда немцы намеревались нанести удар по Москве. Но не сложилось.

А изрядно похудевшие и заросшие ракетчики вернулись в столицу СССР с победой.

Фотографии бесконечных колонн пленных немцев, бредущих под конвоем, облетели все газеты мира – той его части, что занимала антигитлеровские позиции. Разумеется, «Фёлькишер беобахтер» помалкивала, отделавшись невразумительным: «На Восточном фронте без перемен». Фюрер бился в истерике.

Это был настоящий праздник – Красная Армия впервые не только окружила немецкие войска, но и разгромила их.

И это при том, что Сталин сдерживал порывы горячих голов в РККА, готовых перейти в контрнаступление по всему фронту. «Ви готовы, – сказал вождь, – а страна не готова. Советский Союз сосредотачивается».

Впрочем, и немцы тоже не были готовы. Теперь, после того как 16-я армия вермахта потеряла 2-й корпус, единственной боеспособной единицей ГА «Север» оставалась армия 18-я. Под командованием генерал-полковника Линдемана, 18-я армия удерживала позиции вокруг Ленинграда, стремясь не допустить советские войска в Прибалтику, для чего крепила глубоко эшелонированную оборону из трех-четырех полос.

В Кремле пока не задумывались об освобождении так называемой Балтии от немецко-фашистских захватчиков, но остро стоял вопрос о снятии блокады Ленинграда.

Части 18-й армии почти вплотную подошли к городу Ленина – линия фронта пролегала всего в четырех километрах от Кировского завода. Немцы вышли к Финскому заливу, отрезав от основных сил советские войска на Ораниенбаумском плацдарме, а главное, пробились к Ладожскому озеру, закрепившись на так называемом «синявинско-шлиссельбургском выступе», перерезав железную дорогу, идущую через станцию Мга.

Финны тоже подсуетились, оккупировав Карельский перешеек, выйдя к Онежскому озеру и реке Свирь, блокировав все маршруты для поставки грузов в Ленинград, включая Беломорканал.

16-я армия была зажата и связана между Северо-Западным и Калининским фронтами, и лишь одна 18-я блокировала город на Неве, не считая холуев из Финляндии. А войско Линдемана – это сплошь пехота, ни одного танка…

И начали в Ставке Верховного Главнокомандования думу думати, как разгромить войско басурманское, и авиацию пользуя, и танки, и флот Балтийский. И придумали…

* * *

…Начало апреля обещало ледоход, таянье снегов и грязь непролазную – на севере. А на юге вовсю шло цветение.

Вице-адмирал Октябрьский, командующий Черноморским флотом, развил бурную деятельность (с ним еще в ноябре провели весьма жесткую разъяснительную работу) – боевые корабли и ВВС флота не только поддержали наступление 51-й Отдельной и 44-й армий на Крымском фронте, но и перебросили части Приморской армии обратно к Одессе, занятой войском «кондукэтора» Антонеску, высадив десант морской пехоты, поддержанный орудиями главного калибра и авиацией.

Немцы, чьи силы были скованы на передовой, ничем не могли помочь румынам, бившим рекорды по бегу на длинные дистанции.

Поэтому и усилить группу армий «Север» за счет пяти дивизий 11-й армии Манштейна у них уже не получалось. В той реальности, которая была известна Исаеву со товарищи, комфлота Октябрьский и командармы удрали из Севастополя 1 июля, бросив его защитников. Это здорово помогло Манштейну, почему и стала возможной переброска дивизий под Ленинград – на лето немцы запланировали операцию «Нордлихт», чтобы силами трех корпусов прорвать советскую линию обороны и выйти к южным окраинам города. После этого два армейских корпуса должны были повернуть на северо-восток, с ходу форсировав Неву, соединиться с финнами и перерезать «Дорогу жизни».

Так было, так задумывалось, а теперь колесо истории чуток вильнуло в сторону…

Спешно выпрямлялась линия фронта на Донбассе и под Харьковом, военные строили блиндажи, доты и дзоты, рыли окопы, вытягивая три-четыре, а то и шесть, и даже девять рубежей обороны, – враг не должен был пройти. Посторонним к Волге проход воспрещен.

С обеих сторон фронта копились силы и ресурсы, шли бои местного значения. Фрицы с нетерпением ждали теплого мая, когда слякоть подсохнет и русские направления станут похожи на дороги.

Все было шатко и неустойчиво, две силищи, орда и рать, готовились сойтись в решающих сражениях.