Печать тьмы - Настя Ильина

той ведьмой из пророчества? — с опаской спрашиваю, опасаясь получить отрицательный ответ.

Ведь и я отчасти посодействовала падению защитного барьера и раскрытию портала.

— Да. Она разрушала портал изнутри медленно, а потом обрушила его окончательно. Кто бы мог подумать на неё, правда? — отвечает Байрон. — Мы не можем долго оставаться здесь, потому что если этот пёс прознает, что ты общаешься с нами, а мы — мятежники, ничего хорошего нам не светит, окажемся за решёткой и пойдём на корм демонам.

— Это всё не шутки? Они используют неугодных на корм? — с ужасом спрашиваю я.

— Конечно, это не шутки. Они питаются магической энергией, мучая её обладателей, но не убивают, как это делают исхиты.

Исхиты… Вспоминаю о своей связи с ними. Возможно, они смогли бы помочь нам в борьбе с Люциторумом? Да вот только на самом ли деле я могла управлять ими? Мне казалось так, но они не пришли на помощь, когда всё случилось, и портал обрушился.

— Адалин, нам действительно пора идти, но мы обязательно встретимся в ближайшее время и сможем обсудить всё.

Рэйриан приближается и ещё раз обнимает меня, а я всхлипываю, радуясь, что друзья у меня остались. Они не записали меня в ряды предателей и простили, несмотря на то, что легко могли послать куда подальше, ведь не оправдала их ожиданий.

— Спасибо, — шепчу я и утираю со щеки непрошенную слезинку.

Рэйриан уходит и оставляет нас с Байроном одних в комнате, словно специально делает это. Да только я чувствую натянутую между нами отчуждённость. Наверное, её уже невозможно преодолеть?..

— Возьми, — протягивает мне Байрон стеклянный камень, внутри которого переливается тягучая жидкость сиреневого цвета. Яркие отблески различных оттенков этого цвета вспыхивают время от времени, как пузырьки воды на поверхности кипящей воды.

— Что это?

— Через него мы сможем связываться. Один из артефактов, созданных давно моей мамой. Встретиться выйдет не всегда, но эта штука позволит нам время от времени выходить на связь. Просто сожми его в ладони и подумай обо мне, когда захочешь поговорить. Если мне будет что сказать, то он нагреется и завибрирует — ты почувствуешь это.

— Спасибо, — киваю я.

Мы несколько секунд стоим и смотрим друг другу в глаза, Байрон слишком резко разделяет расстояние, что пролегло между нами и было равносильно громадной пропасти, хоть на деле это пара шагов, не больше, и сжимает меня в своих объятиях. Тепло, но вместе с этим ощущением приходит ещё одно — чувство вины. Я разорвала связь с Байроном, а ведь она могла помочь нам сейчас.

— Береги себя, ладно? Будь осторожна и не доверяй ему. Речи демонов сладки, но чаще всего обманчивы. Боги не умеют врать, но ловко увиливают от истины.

С этими словами Байрон целует меня в лоб и уходит, а я сжимаю камень в ладони и чувствую, как по щекам текут слёзы. Не на того я сделала ставку… И теперь буду пожинать плоды собственных ошибок.

— Это не было ошибкой, ты поступила правильно. Всё бы случилось даже без твоего вмешательства, но тогда настоящее зло одержало бы победу в этой неравной битве.

— Кто ты? — спрашиваю я, но не получаю ответа на свой вопрос, лишь он сам будто бы эхом ударяется о стены комнаты и утопает в них.

Глава 5. Байрон

— Ты в норме? — спрашивает Рэйриан, когда мы выходим на тренировочную площадку.

Заниматься нам запретили.

Видимо, повелитель чёртов всё-таки боится нас, страшно ему, что сможем оказать сопротивление. Нам пока вообще ничего толком не разрешают, но при этом ежедневно осматривают и проверяют на наличие мятежных замыслов.

Хорошо, что у мамы сохранились артефакты, способные поглощать мысли. Пока они есть у нас, тёмные твари не залезут в наши головы.

Блин!..

Нужно было дать один из них Адалин. Как-то я даже не подумал. С другой стороны, она уже встретилась с Люциторумом. Возможно, её мысли невозможно прочесть? Мне ведь не удалось в день первой встречи воздействовать на неё внушением. Или Адалин лишь говорит, что на нашей стороне, а на самом деле… Руки непроизвольно сжимаются в кулаки. Мне страшно допускать себе подобные мысли, потому что не хочу видеть её в рядах врага, которого мы должны уничтожить.

Она выглядела искренней, когда говорила, что ничего не знала об истинных намерениях принца Тьмы.

Сердце сжимается в камень.

Его сдавливает так сильно, что даже вздох сейчас сделать достаточно проблематично — больно.

— Эй, парень! Возьми себя в руки. Всё ведь хорошо. С твоей ведьмочкой ничего не случилось. Хоть она и разорвала связь истинных, у тебя все шансы очаровать её. Я же видел, как Адалин смотрела на тебя.

Она смотрела на меня как-то действительно по-особенному, или просто Рэйриан таким образом пытается успокоить меня? Я вот ничего необычного не заметил.

— Как на врага народа? — спрашиваю, стараясь не думать об этом и о словах принца Тьмы, что теперь она принадлежит ему.

Наверняка он сказал это, чтобы посмотреть на мою реакцию, поглумиться надо мной. Новая связь истинных между ними ведь не могла же сформироваться? И вряд ли Адалин приносила ему клятву преданности. Хотя последнее, конечно, под вопросом. Кто знает, насколько близко они успели познакомиться, пока этот гад находился в теле Марки. К слову, оборотня мне ничуть не жаль, потому что тварью он оказался последней: мало того, что он первым склонил колени перед Люциторумом, так ещё и сдал своих друзей, которые планировали сбежать из академии.

— Брось, Байрон! Ты ведь понимаешь, что сейчас не время грызться друг с другом. Адалин допустила ошибку, но она на нашей стороне. Всё будет нормально. Мы найдём способ вытащить её оттуда, когда решим убраться подальше. Сейчас делаем вид, что мы на стороне зла. Помнишь?

— А переломать руки одному из его носителей можно? Чтобы желание прикасаться к Адалин у него окончательно пропало?

Рэйриан посмеивается.

Ему действительно смешно?

А мне вот не очень.

Хоть наша связь с Адалин разорвана, я всё равно ревную