Тайны Энраилл - Ольга Савченя

Гул раздался позади, словно вдали. Я обернулся, отступил. Увидев человека на ветке дерева, потянулся за кинжалом, чтобы метнуть его, но пальцы нащупали пустоту. Я прыгнул в сторону и заметил, как марево содрогнулось, повернув за мной. На короткие секунды тело будто стало легче. Земля смазалась перед глазами; я не чувствовал ее. В плече треснуло, голова мотнулась до хруста в шее, сквозь шум в ушах донесся скрип дерева. От удара потемнело в глазах, разболелось в груди. Вдохнуть не получилось. Я попробовал встать, но мир покачнулся. Затылок приложился обо что-то твердое. Невыносимо гулко зазвучал голос:

— Северный недоносок, я перережу тебе глотку. Не, не так. Я притащу им твою головешку и займу место Фаррда.

Что-то холодное коснулось шеи, мир продолжал кружиться, двоиться.

«…пока чисто теоретически может подскажешь: если я перережу тебе глотку, а затем волью в нее»…

Кровь обожгла шею. Я замахнулся кулаком над собой. Размытая тень отшатнулась.

Алурей, мне нужно…

В голове вновь зазвенело. Желание было, но мысль прервалась несформированной. Раздались ругательства. Не мои. Тень снова появилась надо мной, подняла руки высоко. Блеснул кинжал.

Радужное мерцание резануло по глазам. Я зажмурился, а затем скривился от оглушительного вопля. Все потемнело.

Ненадолго…

Кто-то толкался в плечо. Я открыл глаза, увидел морду Тоджа. Из его пасти дохнуло жаром и вонью. Я поморщился. С трудом поднял руку и положил ладонь на липкую шею. Посмотрел на окровавленные пальцы. С резкой болью сглотнул кровь, и понял, что дышу с трудом, с хрипом. Не будь я Вольным, наверное, уже отмучился бы.

«Ты хоть и не алхимик, но пока чисто теоретически может подскажешь: если я перережу тебе глотку, а затем волью в нее это зелье, ты выживешь или проглотить его не сумеешь?»

Не сумею, Аня. Не сумею.

С собой не взял ни одного зелья. Этирс обещала молчать о тайнике, когда мы встретились неподалеку, якобы совершенно случайно. Я хотел ей верить. Хотел согреваться чувством, что нужен кому-то еще, кроме духов и Фадрагоса. Теперь знаю, что обманывал себя. То чувство было еле теплым.

«Я буду ждать на рассвете».

Анюта…

Несколько долгих мгновений я собирался с силами, а затем попробовал перевернуться на живот. Не вышло. На второй попытке Тодж перестал кружить вокруг, поскуливая, как щенок, вцепился в куртку, потянул, помогая. Я посмотрел на поляну. Еще рано. Нужно дожить до восхода луны. Не в первой чувствовать смерть.

Я подтянул ноги, обнял себя, но холод рос изнутри. В лесу становилось жарко. Душно. Кровь продолжала обжигать, стекая по шее. Я придавил порез ладонью, но все же чуть ослабил нажим. Дышать тяжело.

Тени расползлись по поляне, вдали завыла нечисть, чуть ближе кто-то грызся, дрался, еще ближе тоненько выл. Наверняка проснулись тлетворные пауки, пожирают дневную добычу. Тодж всматривался в темноту и не отходил от меня. Я не чувствовал ног, руки перестали дрожать от холода и усталости, ладонь придавила шею, но я не двигался — силы нужно беречь. Вспоминая заветы духов, я боролся, удерживая веки полуоткрытыми. Мир виделся смазано: свет слишком ярко бил по глазам, тени чернели непроглядно.

И погибнет Фадрагос. Лишится Вольный всего, что успеет полюбить. Исчезнут…

Полюбить. На мгновение от воспоминания поцелуя губы будто согрелись, и это тепло чуть согрело и тело. Я полюбил поцелуи.

Лишится Вольный всего, что успеет…

Асфирель была очень красива в ночь праздника Сальир. Лучше эльфиек и соггорок, и не хуже шан’ниэрдок. Но сегодня утром Аня была роднее.

Свет полной луны постепенно заливал поляну. Луноцвет, попавший под первые лучи, стал раскрывать шипы. И вскоре хилые веточки, становились похожи на мерцающие ветки сирени. Их сияние ослепляло, глаза заслезились от боли. Я зажмурился, захрипел и вытянул руку к поляне. Ползти не смог, но догадливый Тодж приблизился. Несколько раз аккуратно прикусывал куртку, но она выскальзывала из зубов. Кусал сильнее — и она рвалась, и все равно выскальзывала. Жарко фыркнув, легонько боднул меня в голову. Я отвернулся и приподнял ее, насколько мог. Острые зубы вонзились в плечо — я стиснул челюсть, не позволяя себе стоном вспугнуть Тоджа. Пусть волочит как удобно.

В голове темнело, она падала к земле, но я находил в себе силы удерживать ее. Боль от плеча растекалась по телу и действовала ободряюще. Меня вновь заколотило. Цветки луноцвета, лишившись яда, приобрели сильный запах цитруса. На заре они опадут, а на их месте вырастут новые шипы.

Тодж бросил меня прямо возле пня, закружил вокруг. Я нащупал ключ на груди. Отдышавшись, стащил шнурок. Стал подниматься на локте и непременно свалился бы, но мальчик вцепился в куртку, помогая сесть. Удерживал, пока я возился с замочной скважиной прямо в темноте под пнем. Приподнял крышку и нащупал стекло. Вытаскивал зелье одно за другим, пока не нашел нужный флакон заживляющего масла. Зубами откупорил и, вылив густую оранжевую жидкость на шею, размазал ее по ране. Через долгие минуты разболелось горло и уши, еще немного — и засаднила кожа. Несмотря на боль, жадно вдохнул полной грудью. Голова снова закружилась.

Кроме флакона со слабым зельем бодрости, в тайнике ничего полезного больше не было. Оно подействовало почти сразу: кончики пальцев закололи, к ногам вернулась чувствительность. Через пару часов его действие закончится, а оно успеет выжать из меня все силы. В лучшем случае я усну, в худшем — умру от истощения.

На дне сундука нашлись три крохотных свитка из кожи и две плетенные ис’сиары. Я спрятал их за пазуху, остальное убрал обратно в тайник. Посидел немного, позволяя себе отдохнуть. Кто-то зарычал неподалеку. Пора уходить. Кровь приманивает нечисть.

Ухватившись за стремя, с трудом поднялся на ноги. Тодж присел, позволяя забраться на него, и без команд двинулся по дремучему лесу, прислушиваясь к окружению, обходя опасные места. Я держался за луку седла, стараясь не уснуть.

«Я буду ждать на рассвете».

Я вернусь.

Аня.

Пещера оказалась немаленькой, уходила вглубь, но туда мы не спускались. В одном из карманов неподалеку от входа нашлось озеро с теплым источником. Вода была мутной от мела, темной из-за низкого свода пещеры, но Охарс окрашивали ее в красивый изумрудный оттенок. Я помогла Елрех разделать зайцекрыла, собиралась к озеру, но заметила, как в коридор юркнул Ромиар, уводя с собой фангру. Ивеллин разложила у костра наработки по ведьмовскому знаку и разрушительным визитам Правителей. Не так давно я немного рассказала ребятам о языческих богах, провела параллель между их Правителями, и они неожиданно согласились, что сходство есть.

Я потопталась у наших вещей, рассматривая разложенные покрывала, карты, которые успела выучить наизусть, и зелья. В котелке варилось мясо, вода не спешила закипать. Огонь лизал почерневшее дно посудины.