Бомба мощностью в один гигабайт - Анатолий Гончар

Племянника Муслим Мухаммедов не то чтобы не любил, скорее, не воспринимал всерьез как достойного продолжателя своих дел. Он бы давно махнул на него рукой, да вот беда: своих детей у Муслима не было. До девяносто пятого обзавестись не успел, а в девяносто пятом пара шальных осколков раскололи жизнь на «до» и «после». Женщины ему стали не нужны, и он целиком ушел в бизнес. Поднялся Муслим быстро, благо финансовая подпитка со стороны погибшего позже брата, отца Аслана, имелась, влиятельные друзья были, а человеческие судьбы и жизни, как это и полагалось в девяностых, он уже ни во что не ставил. Кого-то пришлось припугнуть, кого-то прикопать. Бизнес рос, ширился. Муслим обрастал связями, пропихивал на нужные и денежные места своих людей, не гнушался шантажом и подкупом. Имея немалое влияние на власть предержащих, с начала двухтысячных мыслил себя не иначе как тайным визирем целого города. Но все ему казалось мало. И вот в момент, когда сама судьба подарила Мухаммедову шанс стать чем-то большим, его собственный племянник в мгновение ока обратил в пепел с таким тщанием выстраиваемые планы и замыслы.

«А ведь всего-то и надо было: взять – привезти – отдать, и то завалил! – Муслим схватил со стола бутылку минеральной воды и с силой запустил в стену. – Молокосос! Теперь все насмарку!»

От тяжелых мыслей его отвлекла загоревшаяся лампочка селектора.

– Муслим Алиханович, – нежно проворковала молодая сексапильная секретарша – женщины Муслиму действительно не требовались, но марку держать следовало. – К вам тут пришли.

– Ниночка, я же сказал, не беспокоить, – не сдержавшись, рявкнул Мухаммедов и тут же пожалел о собственной слабости.

– Простите, но он утверждает, что вы его ожидаете. – Секретарша нисколько не удивилась грубости своего шефа, иногда с ним случалось. – Его фамилия Маслов.

На несколько секунд воцарилась пауза, уж кого-кого, а господина Маслова он ожидал увидеть здесь в последнюю очередь, во всяком случае, не так скоро. Он не мог прийти просто так, и причина этого визита лежала на поверхности. Но вот откуда он узнал о пропаже? Он не мог знать. Информация не выходила за пределы близкого круга, но знает же, наверняка знает! Иначе бы не пришел. Подавив панику, Муслим сглотнул подступивший к горлу комок, поправил ставший вдруг тесным галстук и с трудом выдохнул:

– Пусть войдет.

Тем не менее, когда Валентин Валентинович Маслов вошел в кабинет, Муслим Алиханович с радостной улыбкой устремился ему навстречу:

– Здравствуй, здравствуй, дорогой! Какими судьбами, дорогой? Коньяк, виски?

– Здорово, коль не шутишь! – не слишком вежливо отозвался вошедший. – Политес разводить не будем. Времени нет, – отмахнулся он от предложенного угощения. И сразу же рубанул: – Где флешка?

Муслим Алиханович заглянул в мутные глаза посетителя и понял – запираться глупо.

– Ищем.

– Значит, моя информация верная… – задумчиво пробормотал Маслов, а сам так и впился в лицо хозяина кабинета. Как клещами ухватил.

– Племянник – сволочь, – начал оправдываться пока еще теневой визирь города, – баба – тварь, а тут еще спецы подвернулись… – Муслим путано принялся рассказывать о произошедшем. И не ту версию событий, которую поведал ему племянник, а правду, до которой докопался сам.

– Так, так, – кивал головой Валентин Валентинович и время от времени задавал такие наводящие вопросы, что у Мухаммедова не осталось сомнения: его нежданный гость осведомлен лучше его самого.

– Ищем, скоро флешка будет у нас, – под конец своего рассказа заверил Муслим своего слушателя.

– Это хорошо, если скоро, – кивнул Маслов.

– Мои люди уже выехали.

– И как ты собираешься добраться до этого Кислицына в закрытом городке?

– Мы найдем способ, – ответил Муслим Алиханович, прекрасно понимая, что на самом деле он понятия не имеет, как это сделать.

– Значит, так. Обо всех действиях своих людей докладывать мне. Без моих указаний ничего не предпринимать. Флешка должна быть найдена.

– Мы найдем, найдем, обязательно! – пообещал Мухаммедов.

– Хрен вы что найдете! А большие люди волнуются… – Маслов подошел к висевшей на стене картине. – Подлинник?

Муслим Алиханович кивнул. Капельки выступившего на его спине пота сливались в горячие ручейки.

– Люблю настоящее искусство! – со значением заверил Валентин Валентинович и, не дожидаясь реакции собеседника, продолжил: – Лучше бы твой племянник уронил ее в сортир! Знать бы, что она наверняка утеряна, и огород городить никто бы не стал! Но если эта проклятущая флешка выплывет наружу – мало никому не покажется!

– Я… – растерянно пробормотал Муслим, – не понимаю, ведь было договорено, что я могу использовать ее по своему усмотрению и даже обнародовать некоторые содержащиеся в ней выдержки в печати. Разве не так?

– Так, – не стал возражать Маслов. – Тут все дело в нюансах. Одно – когда имеющаяся на ней информация появляется из неизвестного источника в печатном виде, и совсем другое – содержащиеся на ней исходные материалы. Если соответствующие органы заполучат ее в свои лапы и заинтересуются исходниками, то однозначно отследят и всю цепочку, и виновников утечки. Естественно, все сразу же выплывет наружу, а большим людям это очень не понравится. Догоняешь?

Мухаммедов застыл, а Валентин Валентинович приблизился к нему и толчком заставил опуститься в кресло.

– Не хлопай глазами, уже ушами все прохлопал! Если флешка просто исчезнет, что ж, мы начнем новую игру, но уже без тебя. Впрочем, тебя мы оставим в покое сразу же после положительного решения проблемы. Варись в собственном соку. Ты нам более не интересен, мы найдем другого исполнителя. А если она попадет не в те руки… – Казалось, в голосе говорившего ничего не изменилось, но Муслим Алиханович кожей почуял исходящую от него угрозу, и на него накатила невиданная прежде волна страха. Видимо, заметив его состояние, Валентин Валентинович усмехнулся: – Ты до сих пор не осознал, в какую серьезную игру влез своей загребущей ручонкой? Я вам поражаюсь! – Маслов развел руками, выражая степень своего удивления, и продолжил шипящим шепотом: – Поздно пить «Боржоми». Ты, сука, сам подписался! Тебя в дело никто не тянул. А теперь назад дороги нет. Если флешка не будет найдена – тебе кранты. Доходит?

Муслим Алиханович согласно кивнул.

– Ищите. На все про все – две недели. Я на связи. – Маслов плюнул в центр нарисованного на картине пейзажа и неторопливой походкой направился к дверям. Что-что, а эффектно заканчивать переговоры он умел.

Муслим Алиханович неожиданно для себя понял: в этой игре ему изначально была отведена роль пешки. И, главное, виноват в произошедшем исключительно он сам, его жадность, желание возвыситься и привычка перекладывать самые ответственные дела на других.

«Тоже мне визирь! – иронично хмыкнул Муслим и смахнул текущий со лба пот. – Пешка – вот кто я. Дешевка! Идиот! Как кур в ощип. Я-то полагал… а тут разборки высокого уровня, кто кого подсидит. Политика! И зачем я влез в политику? Ненароком влез. Мне обещали деньги и влияние. Мог бы и догадаться – больших денег без политики не бывает. Деньги – влияние – власть – политика. Замкнутый круг. Племяш этот, гнида. Лучше б он сдох!» Озаботившись собственной выживаемостью, Муслим Алиханович некоторое время продолжал поносить своего ближайшего родственника. Ни большие деньги, ни власть Мухаммедову в ближайшие годы уже не светили, тут бы остаться при своих, но для этого еще надо было поднапрячься.