Бомба мощностью в один гигабайт - Анатолий Гончар

– Готовь ребят к выезду и обзвони остальных – пусть сидят в готовности.

– У нас неприятности? – обеспокоился начальник смены.

– Нет, – уверенно заявил Мухаммедов, – но, возможно, придется поработать внеурочно.

– Я понял, босс, – сказал Замятин, на что Муслиму невольно подумалось: «Ничего-то ты, капитан, не понял», но вслух он этого не высказал. К чему? Только предупредил:

– Через пять минут выезжаем, – после чего отключил селектор и в задумчивости уставился в пространство. «Как это все не вовремя», – подумалось ему. Никакого сожаления по поводу убиенной у него не было.

Витюшин встретил, как и обещал, возле подъезда. Поздоровавшись, подчеркнуто холодно (на людях свои деловые отношения они старались не афишировать), майор провел шефа убитой через выставленное оцепление и вместе с ним поднялся в квартиру.

Царивший в прихожей разгром подарил надежду, что предположения относительно случайности произошедшего убийства верные, но, войдя в комнату и увидев труп, Муслим Алиханович сильно засомневался в своих выводах. Уж больно все напоминало некую постановку, рассчитанную на одного-единственного зрителя. Едва справляясь с подступающим удушьем, он поспешно окидывал комнату взглядом, тревожно выискивая подтверждение тщетности своих надежд, ожидая увидеть некий знак, некое послание. Перевернутый торшер, стул, залитый кровью, разбросанная одежда…

– Мы здесь ничего не трогали, – заверил его следователь.

Мухаммедов понимающе, но как-то отрешенно кивнул. Его взгляд уже зацепился за некую неправильность – на углу компьютерного монитора лежала разломанная серебристая флешка, почти точь-в-точь как та, утраченная. Увидев ее, Муслим Алиханович все понял. Его лицо стало серым – послание дошло до адресата. Шутки кончились. Медленно развернувшись и повесив голову, он, тяжело ступая, поплелся к выходу. Когда же наконец грузно вывалился на лестничную площадку, до него донеслось вполне ожидаемое:

– …и никаких следов.

Следователь вышел на площадку вслед за вытирающим холодный пот Мухаммедовым.

– Муслим Алиханович, – почтительно обратился он к теперь уже бывшему боссу убитой, – а у вас, случайно, не имеется догадок по поводу личности ее убийцы?

– Нет. – Занятый своими мыслями, Муслим ответил слишком поспешно и тут же, поняв, как это может выглядеть со стороны, поправился: – Совершенно никаких. – А потом почти искренне добавил: – Какой ужас!

– Безусловно! – согласился майор. Некоторое время напряженно молчал, а затем вновь вернулся к прерванному разговору: – Но, возможно, она что-то такое говорила? О своих планах, какой-нибудь встрече? О чем-нибудь подобном?

– Нет-нет, ничего такого, – поспешил заверить Муслим и вдруг сообразил, что опять допустил оплошность. Он же вчера отпустил девушку с работы раньше, чем обычно, что в свете произошедшего само по себе выглядело подозрительно. Пытаясь исправить ошибку, Муслим Алиханович сделал вид, что задумался. – Разве что… – пауза, – разве что она вчера ушла пораньше. Отпросилась, видите ли. Но зачем, почему – я не спрашивал. Обычно на подобные темы мы с ней не разговаривали. Если бы знать… – сокрушенно развел он руками.

– Понимаю, понимаю, – закивал следователь. – Если что вспомните, телефон вы знаете.

– Обязательно, – так же вежливо пообещал Мухаммедов.

– Мы сделаем все, что в наших силах! – заверил майор и скрылся в помещении.

«Вот сволочь, этот Витюшин! Вроде и не сказал ничего такого, а осадочек остался. «Сделаем все, что в наших силах». Тьфу! Не говорит – «найдем убийцу», а заявляет «сделаем… что в наших силах». Он что, тварь, намекает на то, что я или мои парни могут оказаться замешаны в этом деле? С другой стороны, по трезвом разумении, что еще он должен подумать, если ее пытали? Не девичьи же секреты желали узнать?! На действия маньяка это не похоже, не изнасилована даже, и, по витюшинской ментовской логике, тут либо действовали конкуренты, либо Нина на конкурентов работала. А то, что тут, к хренам, никакой логики нет, Витюшину даже и в голову не придет. Знал, сука, что творил!»

При воспоминании о своем недавнем визитере Муслима пробрала дрожь. Перед глазами стояло окровавленное изуродованное девичье тело. Столь жестокое убийство в качестве послания было слишком круто даже для видавшего виды Муслима Алихановича. После такого предупреждения сопротивляться чужой воле не было ни малейшего желания. Быть бы живу.

Выйдя из подъезда, Мухаммедов несколько раз глубоко вздохнул, выгоняя из легких спертый, насыщенный запахами ужаса воздух Нининой квартиры, вытер руки платком, скомкав, швырнул его в урну.

– Скажи парням отбой! – бросил ждущему распоряжений Олегу и, не говоря больше ни слова, с мрачным видом уселся на заднее сиденье автомобиля.

Собравшись сочинять послание рыжему любителю вечерних пьянок и дебошей, Алина отыскала в шкафу старую тетрадку (в клеточку), сходив на почту, приобрела пару конвертов с марками, запаслась ручкой и, разложив все это на столе, принялась за дело.

«Здравствуй, Андрей! – писала она. – Ты, наверное, меня не помнишь?! Хотя хотелось бы, чтобы было иначе. Но если ты меня до сих пор не нашел, значит, забыл».

Подумав, она вымарала последнюю строчку – не стоило начинать отношения с дурацких претензий – и продолжила. Теперь начало письма выглядело так:

«Здравствуй, Андрей! Я никак не могу забыть нашей встречи! Да, я та самая девчонка, что…»

Тут она надолго задумалась: упоминать или не упоминать случившуюся в тот день драку? Не упоминать, а вдруг он ее иначе и не вспомнит? С другой стороны, можно будет написать еще одно письмо.

«Да, я та самая девчонка, из-за которой у тебя случились неприятности. Извини, пожалуйста! Здорово же ты им тогда наподдал! Будут знать, как приставать к девушкам! Андрей, кажется, я влюбилась! Мне снятся твои сверкающие золотом волосы. Я целыми днями вспоминаю твою улыбку, твое лицо, усыпанное красивыми веснушками…»

Словосочетание «усыпанное красивыми» она зачеркнула, приписав просто «озорными веснушками».

«Как бы я хотела встретиться с тобой вновь! Ответь, напиши мне, пожалуйста! Я люблю тебя! Я точно тебя люблю! Мои мысли только о тебе!»

Тут она отложила в сторону ручку и надолго задумалась: не слишком ли это круто – любовь с первого взгляда? Она вновь взяла ручку, и появилась следующая строка:

«Я встречала тебя и раньше… Ты запал мне в сердце с первой встречи, с первого взгляда! Но ты меня упорно не хотел замечать… И только в тот вечер я решилась подойти к твоему столику. Жаль, что эти уроды не дали нам познакомиться поближе».

Алина долго думала, оставить слово «уроды» или нет, и все-таки решила оставить. Немного грубости не повредит, иначе написанное будет выглядеть излишне приторным.

«Не спеши выбрасывать это письмо и забывать мой адрес. Даже если я тебе совершенно безразлична, ответь мне, пожалуйста. Хорошо?!