Само совершенство. Книга 3 - Вупи Голдберг

Зал взрывается смехом — особенно громко смеются в том конце, где сидит девочка в диадеме со своими подружками. Глаза мисс Камиллы и всех присутствующих моментально находят мои колготки. Я страстно желаю растаять, утечь в пол и испариться, чтобы не видеть больше никого и никогда. Левую ногу приходится выставить чуть вперед, чтобы прикрыть дыру на правой. Но все напрасно.

— Девочки, девочки! — говорит мисс Деббэ. — Сядьте ровно, рядами! Сегодня мисс Камилла будет присутствовать на нашем занятии, и мы устроим ей пети-шоу. Мы ведь все репетируем новые танцы, верно? Я сказала мисс Камилле, что до совершенства нам еще далеко, но она профессиональная балерина и знает, что такое репетиция.

Пока все рассаживаются рядами, я налетаю на Мейсона.

— Ну зачем ты вылез? — шиплю я.

— Ты же сказала, что не хочешь, чтобы эта мисс Камилла увидела дырку в колготках. Ну, я и решил помочь тебе, — жалобно отвечает он.

— Знаешь что, не надо мне от тебя никакой помощи! — говорю я и быстро бегу в свой ряд. Ноги все еще дрожат после пятисот плие.

— Итак, начнем с «Танца радуги», — говорит мисс Деббэ. — О, а где же диск с музыкой? Верно, я забыла его в другом зале. Сделаем небольшой перерыв. Займитесь пока растяжкой. У вас пять минут.

Она выплывает из комнаты и закрывает за собой дверь.

Мистер Лестер и мисс Камилла говорят между собой, а девочки — те, кому не удалось выпить чаю с мисс Камиллой, — смотрят на них с благоговением.

Мейсон дергает меня за руку.

— Ну, что тебе? — сердито говорю я, но затем замечаю странное выражение на его лице. — Мейсон, тебе что, плохо?

Джессика тут же поворачивается к нему.

— Он сбежал, — говорит Мейсон так тихо, что я его едва слышу.

— Кто? — спрашиваю я.

— Шекспир.

Поначалу я не могу понять, с чего это он вспомнил какого-то доисторического писателя, но потом до меня доходит.

— Ты что, взял Шекспира? Крысу Джессики?

Мейсон кивает.

Джессика смотрит на него в ужасе.

— Ты принес Шекспира в класс?

Он снова кивает с таким видом, словно вот-вот заплачет.

— Зачем? — спрашивает Джессика.

— Эпата сказала, что тут будет танцевать крыса. Я подумал, что Шекспиру тоже захочется посмотреть.

— Крыса? Танцевать? — в недоумении переспрашивает Джессика.

Я закрываю глаза.

— На прошлом занятии Эпата обозвала девочку в диадеме танцующей крысой. Помнишь?

Джессика дышит так часто, что того и гляди упадет в обморок.

— Надо найти Шекспира! — яростно шепчет она. Она любит Шекспира, как другие любят своих собак и кошек. — Где ты его видел в последний раз?

— У меня в кармане. Он еще минуту назад там был. Я только чуть-чуть расстегнул молнию, чтобы ему все было видно.

— Значит, он где-то тут, — говорит Джессика и смотрит сначала налево, потом направо, ощупывая глазами пол.

К нам наклоняется Террела.

— Что случилось?

Слышавшая наш разговор Джоанна выглядит необычайно встревоженной.

— Шекспир. Он тут где-то бегает.

Террела выдыхает сквозь зубы и угрожающе смотрит на Мейсона.

— Джоанна, ты следи за дверью. Смотри, чтобы крыса не сбежала, когда вернется мисс Деббэ.

Джоанна кивает и идет к двери.

— Бренда и Алекс, загляните в…

Но не успевает она закончить, как Джессика шипит:

— Вон там, занавеска шевельнулась!

Висящий на одной стене зала тяжелый красный занавес скрывает за собой несколько электрощитков. Мы в ужасе следим за тем, как что-то маленькое бежит, приподнимая занавес, из одного угла комнаты в другой. Белый мех мелькает в кабинке звуковика, и тут возвращается мисс Деббэ.

— Так, — весело говорит она, — на чем мы остановились? Ах, да, «Танец радуги». Девочки, прошу вас сюда. Кто не танцует, оставайтесь на своих местах.

Алекс, Эпата, Бренда и Террела переглядываются, словно не знают, что делать. Потом Террела встает, и остальные встают следом за ней. Они не отрывают глаз от кабинки звуковика.

Мисс Деббэ заходит в кабинку и выкатывает стереосистему, установленную на специальной тележке.

Из кабинки выскакивает белая молния.

— Крыса! — визжит девочка в диадеме.

Через мгновение визжат уже почти все девочки. Шекспир останавливается, оценивает ситуацию и ныряет в ближайшее укрытие.

В сумку мисс Камиллы.

На уроках по художественному чтению мы читали одну книгу, и в ней автор, когда случалось что-то плохое, писал: «Воцарился хаос». Я раньше не очень хорошо представляла себе, как воцаряется хаос, но теперь поняла. Девочки носятся туда-сюда и визжат во весь голос. Мисс Деббэ выкрикивает: «Девочки! Девочки!» — пытаясь восстановить порядок. Мистер Лестер, который, видимо, не разглядел Шекспира, не понимает, что происходит. Мисс Камилла стоит неподвижно, как статуя.

Джессика бежит к сумке мисс Камиллы и засовывает туда руку. Она бережно достает Шекспира, смотрит, не пострадал ли он, а потом прижимает его к груди и баюкает со слезами на глазах.

Когда все наконец успокаиваются, мистер Лестер приносит Шекспиру обувную коробку. Джессика объясняет, что крысу тайком принес на занятие Мейсон — при этом она, правда, хитрит, утверждая, что не знает, почему он это сделал. Джессика ведь добра ко всем, даже к девочке в диадеме, и не хочет обзывать ее крысой перед всем классом.

Я зла, как никогда. Стоит Мейсону вмешаться — и вот, пожалуйста, мы опозорились перед мисс Камиллой Фримен все разом.

Когда наконец дело доходит до «Танца принцесс», я танцую даже хуже, чем сама ожидала. Мисс Камилла Фримен смотрит на нас. Мейсон сидит у дальней стены и держит в руках коробку с крысой. Ноги у меня все еще подгибаются после пятисот плие и в любой момент могут меня подвести. Измазанная кровью дыра в колготках с каждым моим движением становится все шире. Я пытаюсь повернуться так, чтобы ее не было видно, и в итоге врезаюсь в Джоанну, будто какой-нибудь роборыцарь. Мисс Деббэ, кажется, умирает от стыда за ученицу, которую все время швыряет из стороны в сторону — то есть за меня.

К концу танца я часто дышу и мне так жарко, что я даже боюсь упасть в обморок — впрочем, это, наверное, лучше, чем оставаться в сознании.

— Что ж, — нервно говорит мисс Деббэ, — мы еще поработаем над танцем, верно, девочки? Еще очень-очень много работы!