10 лучших дней моей жизни - Адена Хэлперн

– Нет, мне нужно кое-куда ее отогнать. Хочешь прокатиться?

Конечно, я согласилась. Возможность провести время с отцом в разгар рабочего дня сама по себе сошла бы за праздник. А поездка на авто стала отличным бонусом.

Мы подъехали к дому бабушки. Она как раз выходила из дверей.

– Что это? Купил себе очередную машину? Лучше бы подумал о моей дочери! – закричала она издали, скрестив руки на груди.

– Это вам. – Отец раздраженно протянул ключи.

– И что мне с ней делать? Яркая, как попугай. Люди решат, что я выставляюсь.

– Скажите им, что машину подарил зять в благодарность за двадцать лет супружеского счастья.

– Так и быть. – Бабушка помолчала и добавила: – Видимо, мне придется подвезти вас до дома.

Они постоянно препирались, но, когда бабушка умерла, папа плакал больше всех. И если подумать, она тоже любила зятя, если до сих пор ездит на подаренной им машине.

Теперь вы знаете, как повстречались мои родители. Можете представить, что они чувствовали, когда не смогли завести детей?

По правде говоря, мне никогда не рассказывали, через какие трудности им пришлось пройти. Мама говорила, что после моего рождения разговоры ни к чему, но я все равно переживала. Наверняка они много раз сдавали анализы, ходили на процедуры, но ничего не помогало. Сколько помню отца, он терпеть не мог врачей – я всегда подозревала, что неприязнь появилась как раз в то время.

Рассказ о первом лучшем дне в моей жизни может показаться грустным, но вы же знаете, что у него счастливый конец. Как ни странно, я узнала историю о своем появлении на свет не от непосредственных участников событий, а от дяди Морриса. Он разоткровенничался в один из вечеров, когда остался приглядеть за мной. Я спрашивала потом отца с матерью, но они только отмахнулись. Родители умеют уходить от разговоров о плохих временах. Поэтому я и поверила дяде Моррису.

На девятый год замужества мама пошла на ежегодный гинекологический осмотр. Она всегда ходит под День благодарения; позже я переняла эту привычку. Когда подошло время, на первый мой прием мать взяла меня с собой, я так и придерживалась ее расписания.

Но в тот год обнаружилась проблема. Дядя Моррис рассказал, что у мамы нашли уплотнение в груди.

Не забывайте, стоял 1968 год. Женщины еще не привыкли ежемесячно проверяться, и любое отклонение очень пугало. Если верить дяде Моррису, отец пришел в ужас. Бабушка впала в панику. И только мама восприняла все спокойно, чего и следовало ожидать.

– Если там опухоль, мы ее вылечим, – говорила она.

Могу поспорить, что в глубине души мама сходила с ума. Наверняка она плакала в ванной, потом вытирала слезы и улыбалась перед родными. В отличие от меня, она терпеть не могла показывать страх на людях.

Как бы то ни было, отец кинулся к лучшим врачам Филадельфии и Нью-Йорка. Он добрался даже до Парижа и Лондона. Сделали биопсию, но специалисты ничего не могли сказать с уверенностью. Отец настоял на посещении знаменитого доктора, и вся семья перебралась в Нью-Йорк, в номера отеля «Плаза».

Врачи требовали дополнительные анализы. Мама согласилась, ей сделали еще одну биопсию.

В ожидании дни тянулись унылой чередой. Семейство места себе не находило, особенно отец; впервые в жизни он на три недели забыл о работе.

Наконец сообщили результаты.

Доброкачественное новообразование!

Отец потребовал независимой проверки, и мама с родителями вернулись в Филадельфию.

Доброкачественное новообразование!

Отец снова полетел в Нью-Йорк, чтобы проконсультироваться со специалистами в последний раз.

И ему ответили то же самое: доброкачественное новообразование.

В ту ночь родители закатили праздник.

Через несколько недель мама почувствовала себя плохо. Семья начала опасаться худшего.

– Чертовы доктора все перепутали! – бушевал отец. – Ни один и гроша ломаного не стоит!

Мать постоянно тошнило, ее одолевала усталость. Папа сходил с ума. Они поехали в Нью-Йорк, потом вернулись в Филадельфию. В обоих городах проделали кучу анализов.

– Все в порядке, – уверяли врачи.

– Тогда почему она не может отойти от унитаза, умники? – негодовал отец.

– Ваша жена беременна, – сказали доктора в Нью-Йорке.

– Она беременна, – подтвердили врачи в Филадельфии.

Через девять месяцев родилась я.

Если считать, что трудности с зачатием – отцова заслуга, то скептики могут поинтересоваться, не случился ли у матери роман с почтальоном. Но у знакомых семьи подобных вопросов не возникло. Если бы вы знали, сколько любви витало между родителями! Им бы и в голову не пришло изменить. Я искренне верю, что любовь помогла пережить ужасные известия с опухолью, а затем, в ту чудесную ночь, зачать меня.

Мои родители были старше, чем у одноклассников. Мама родила меня в тридцать три; отцу к тому времени исполнилось сорок два. Сейчас это никого не удивит, но в детстве их возраст вызывал смешанные чувства. Я часто боялась, что они вскоре умрут и в молодости я останусь одна-одинешенька (вот ведь ирония). С другой стороны, мне нравилось, что они пережили времена, о которых остальные знали лишь понаслышке. Я слушала рассказы о жизни до мобильных телефонов, айподов и интернета. Невероятно, но родители помнили время, когда не было даже телевизоров! Я из первых рук получала описание универмагов пятидесятых, а в доме звучали песни Синатры и Коула Портера. Мне нравилось, что родители танцуют щека к щеке, а не трутся задницами, как наше поколение. Иными словами, несмотря на размолвки, я прекрасно понимаю, как мне повезло с родителями.

Иногда я задумываюсь, как я стала тем единственным сперматозоидом, который сумел прорваться в этот (или тот) мир. Я никогда не отличалась спортивными успехами. Неужели остальные оказались еще слабее?

Бывает, что люди наследуют папин нос или мамин смех. Я вот думаю: может, любовь тоже передается по наследству и она придала мне сил? Надеюсь, когда-нибудь я узнаю ответ.

Сигнал SOS из рая

Ну как?

Только честно, вам понравился рассказ о первом лучшем дне или я написала чушь?

Хорошее сочинение выходит?

Обычно в ситуациях, когда не нахожу себе места, я звоню Пенелопе или маме. Образно говоря, они снимают меня с карниза небоскреба. Разговор с ними помогает прийти в себя, но сейчас я не могу никому позвонить! Я хочу к маме. Мне нужно услышать возглас Пенелопы: «Отличное эссе!»

Может, стоило указать, что маме делали кесарево сечение? На небесах полагаются дополнительные баллы за кесарево сечение?

И почему нельзя поговорить с мамой? На земле придумали интернет и послали человека на Луну. В раю носят нежмущие туфли и думать забыли о целлюлите. Только не врите, что за пару тысячелетий никто не додумался о способе связи с оставшимися на земле, кроме как через сны. Где Александр Белл? Небось сидит на седьмом небе и попивает мохито. А ведь мог бы придумать, как дозвониться с мобильного до манхэттенской квартиры Пен!