Нескончаемые поминки - Полина Охалова

подумала о том, что было что-то, что зацепило ее сознание в те минуты, когда Райво помогал тащить тело Натальи. Что-то показалось ей странным и важным. Тогда ее сознание зацепилось за это краешком, а потом она отвлеклась на более важные дела. Но что-то там было, связанное именно с Райво. Что именно? Но сколько она не тужилась, напрягая память, вспомнить не удавалось.

–– Нашли что-то наверху? – спросила Виктория. Она оттуда упала?

–– Да, вероятнее всего оттуда и, возможно, не упала, а бросилась. Вы не знаете почерка Натальи Иосифовны?

–-Нет, откуда же. Да и как можно чей-то почерк сейчас видеть и знать, кто сейчас от руки-то пишет?

Точно, подумала Ксения, сейчас все печатают на компьютере, «давят на клаву», – вспомнился ей уже архаический фразеологизм раннекомпьютерной эры.

А рукой что сейчас пишут, кроме предсмертных записок? И письма, и открытки теперь электронные. Не дневники ведут, а блоги…

–– А где все остальные? –перевела разговор на другое Катя.

–– Отец к себе пошел, Светлана тоже наверх поднялась. А почему вы думаете, что Наталья сама бросилась?

–-Да выпасть-то из окна случайно, кажется, можно, только, если пьян или там высунулся и голова закружилась.

–– Или, если кто-то помог, – снова высказал свое предположение Вася.

–– Тьфу на тебя, Василий! – воскликнула Катя. И потом, мы вот что нашли, – она протянула Виктории бумажку.

–-«Не могу, не могу, не могу», – прочитала Виктория. – А кто может-то!? – вдруг произнесла она раздельно и горько.

–-Вика, а Вы хорошо Наталью знали, как думаете, какие у нее могли быть мотивы, чтобы покончить с собой? – спросила Ксения.

–-Да практически совсем не знала. Первая жена отца, мать Валерия, трагически погибла много лет назад, с моей матерью отец довольно быстро расстался, у нее потом большие проблемы были. Ну да что теперь-то скрывать – она наркоманила, от передоза и умерла, Я почти все детство с бабушкой жила, с маминой мамой. А на Наталье он женился не так давно, года три назад, она его аспирантка, кажется была.

–– То есть вы не были дружной семьей, извините, конечно, за вопрос.

–-Не были, вообще никакой семьей не были.

–-А почему тогда…

–– Почему мы на поминках здесь? Так с Леонидом-то мы все общались, я даже дружила, можно сказать. Он нам с бабой Маней помогал всегда. Знаете, я, пожалуй, тоже пойду к себе. Как-то муторно на душе, кусок в горло не лезет.

–– Хорошо, мы позже все же постараемся собрать всех к обеду или уже к ужину. Надо ведь и Наталью теперь помянуть и вообще поговорить о том, как нам всем быть дальше.

–-Ладно, я приду, когда позовете, – сказала Виктория и пошла наверх.

–-Мама, я скажу ребятам, чтобы не разогревали горячее. Ты иди тоже в свою комнату и Ваську прихвати. Я к вам потом поднимусь, нам надо, наверное, посоветоваться что нам теперь делать.

Глава одиннадцатая

Минут через десять Катя поднялась в комнату матери. Ксения сидела за столом и изучала записку Натальи, Вася безуспешно терзал мобильник и на молчаливый вопрос Кати, отрицательно покачал головой – Нет связи, никакой.

–– Значит и полицию мы пока вызвать не можем. Сидим тут на острове, от всего мира отрезанные и с трупом самоубийцы в коридоре, – вздохнула Катя.

–– Знаешь, – задумчиво произнесла Ксения, а, может, Василий был не так уж неправ, заподозрив, что ей кто-то помог выпасть из окна.

–– С чего ты взяла? Ведь у нас есть предсмертная записка.

–– Да, но чем больше я на нее смотрю, тем страннее она мне кажется. Посмотри, тут какие-то следы чернил наверху, как будто на листке сверху уже был какой-то текст, а эту часть страницы просто вырвали – с подходящими словами. Не читали о таком в детективах что ли?

–– Мама, ну какие к черту, чернила, у нас что XIX век? И откуда могли вырвать такой текст?

–– Ну да, не чернила, конечно, следы от надписи шариковой ручкой, такой же, какой записка написана. И текст могли вырвать, например, из дневника или ежедневника. Некоторые люди все-таки до сих пор ведут дневники в тетради, а не на компьютере

–– Баб, мам, слушайте, а на нее ведь вчера уже, это, покушались, – встрял в разговор Васька. – Помните баба с горшком вечером чуть меня не рипнула? А Наталья-то рядом стояла. Вдруг эту бабу хотели –того—прямо ей на башню?! Я ведь точно помню, что фазер ее каким-то раствором на «пьедестале» клеил. Рил ток. Не могла эта тетка сама по себе херануться.

Ксения хотела было сказать, чтобы Василий попридержал свою бурную фантазию, но вдруг вспомнила, как ночью, после того как Наталья ушла в коридор, ей послышались шаги в гостиной. У нее тогда в голове зашевелилась очередная цитата «в кроваво-красном плаще с белым подбоем шаркающей кавалерийской походкой…» Походка была действительно шаркающая, Ксения вспомнила это довольно отчетливо. Как у Николая Ивановича… Или как у Валерия…

Она рассказала о том, что вспомнила, дочери и внуку, и Катя тут же решила идти к Демченкам, старшему и младшему, и спросить – не разгуливали ли они ночью в гостиной, и, если разгуливали, то с какой целью

–– Ма, ты че, шизанулась? – Василий даже схватил мать за локоть – думаешь один из них скажет – да, это я поперся вслед за Натальей наверх и метанул ее из окна. Давайте, пиплы, вяжите меня!

–– Господи, – простонала Катя – во что мы влипли! Сидим тут и рассуждаем об убийцах, самоубийствах, трупах.

–– Да, и при этом заперты тут на острове без связи и без помощи, прямо, как в «Десяти негритятах» Агаты Кристи, – добавила Ксения.

–– Да их уж политкорректно ренеймели, теперь называется «И никого не стало» – уточнил Василий. – А нас-то на острове аккурат десять, как у старушки Агаты.

–– Как десять? – удивилась Катя.

–– Да вот так, ты посчитай. Васька, шевеля губами, начал загибать пальцы: нас трое, Демченков трое, Митя, Светлана –это восемь. И еще Райво и Лемпи. Десять. Ништяк!

–– Нет, не десять, а одиннадцать, ты забыл Наталью покойную посчитать – возразила Ксения, – ну вернее, сейчас-то уже десять

–-А фигурки негритят в доме есть? Может пойдем пересчитаем, фрагнули уже одного?

–– Вася, нашел время для шуток, мы же сейчас не сериал смотрим и не в какие-то квесты играем. Бедная Наталья Иосифовна на самом деле разбила себе голову., – укорила внука бабушка.

–– И че делать? –