Энни из Грин Гейблз - Люси Мод Монтгомери

Мистер и миссис Томас перебрались из Болинброка в Мэрисвилль, и я жила с ними вплоть до восьмилетнего возраста. Я помогала присматривать за детьми миссис Томас, их было четверо, моложе меня. Должна сказать, они отбирали много энергии! Потом мистер Томас трагически погиб, попав под поезд, и его мать предложила миссис Томас с детьми поселиться у неё. Но меня она не хотела. Миссис Томас, сама на грани отчаяния, ещё должна была срочно искать пристанище и для меня. Так я и попала к миссис Хаммонд, которая жила на вырубке, что вверх по течению. Она согласилась взять меня, так как слышала про мой опыт ухода за детьми. Место это было довольно уединённое, среди выкорчеванных пней. Знаю, мне невыносимо стало бы там, не обладай я… богатой фантазией! Моя новая хозяйка имела восемь детей и владела небольшой лесопилкой. Что касается детей, то у неё было три пары близнецов! В общем, люблю детей, особенно на расстоянии… Но три пары близнецов, – это чересчур!.. Я так прямо ей и сказала, после того, как она разродилась последней парой… Они так меня утомили!

Два года я жила у миссис Хаммонд, но потом и её муж скончался, так что ей пришлось оставить обжитое гнездо и уехать в Штаты. Детей она распределила по родственникам, но, поскольку, меня опять никто не хотел брать, пришлось отправиться в приют в Хоуптауне. По иронии судьбы, и там меня никто не ждал. Приют был весь переполнен, но они всё-таки приняли меня, и я прожила там четыре месяца, до приезда миссис Спенсер». Со вздохом, на этот раз облегчения, Энни окончила свой рассказ. Она не очень-то хотела сообщать кому бы то ни было в этом, отвергающем её мире, о том, что пережила.

– А в школу вы когда-нибудь ходили? – строго спросила Марилла, поворачивая на прибрежную дорогу.

– В школу-то? Ну да, ходила немножко: последний год, пока была у миссис Томас. А когда жила на вырубке, мы вообще находились очень далеко от учебных заведений; до школы невозможно было добраться зимою, летом же она закрывалась на каникулы, так что я могла ходить только весной и осенью. Но, разумеется, приходилось посещать приютскую школу. Я неплохо читаю и знаю множество поэтических отрывков и стихотворений наизусть, например, «битву при Гогенлиндене», «Эдинбург после Флоддена» и «Бингем на Рейне». А ещё – кучу отрывков из «Озёрной Леди» и, почти полностью, «Сезоны» Джеймса Томпсона. Разве вас не охватывает трепет и вы не испытываете взлётов и падений, когда читаете поэзию? Меня аж прямо дрожь колотит, когда я раскрываю «Падение Польши», изучаемое в пятом классе. Конечно, я-то тогда училась ещё в четвёртом, но большие девочки давали мне иногда почитать.

– А те женщины, миссис Томас и миссис Хаммонд, хорошо с вами обращались? – спросила Марилла, искоса поглядывая на девочку.

– О-о-о!.. – в замешательстве воскликнула Энни, и чувствительное личико её всё вспыхнуло. – Они думали, что хорошо: знаю, они так старались! А когда люди думают, что делают добро, ты же не станешь вскипать, когда оказывается как раз наоборот, причём всякий раз… У них и так много своих проблем. Это ведь – большое наказание: иметь мужа-пьяницу и, возможно, три пары близнецов… Но я уверена, что они не хотели обижать меня.

Марилла больше ни о чём не спрашивала. Энни залюбовалась прибрежной дорогой, а она почти механически управляла кобылой, предаваясь раздумьям. В её сердце вдруг закралась жалость к этому ребёнку. Какая же у неё была безрадостная жизнь, у этой бедняжки, полная страдания, нужды и унижений. Марилла умела читать между строк и докапываться до истины. Не мудрено, что Энни так возрадовалась под крышей их дома, который уже считала своим. Всё-таки жаль, что нужно отправлять её обратно. А что, если она, Марилла, пойдёт на попятную и позволит ей остаться? Мэтью будет страшно рад; да, девчоночка эта – способная и совсем неплохая…

– Она, конечно, много болтает, – подумала Марилла, – но ведь от этого легко отучить. К тому же она, когда говорит, не употребляет жаргона и не грубит. Девочка воспитана, как леди. Вероятно, те, у кого она провела эти годы, были приличными людьми.

Прибрежная дорога оказалась пустынной и лесистой. Справа от неё сплотились в многолетней войне с морскими ветрами пихты. Слева виднелись красные песчаниковые кручи, местами столь близко расположенные от дороги, что любая, менее выносливая кобыла, чем гнедая, заставила бы людей, сидевших сзади, понервничать… Далее, неподалёку от этих круч, возвышались скалы и песчаные сланцы. Россыпями, точно драгоценные камни, лежала галька. А внизу сияло голубизной море. Над ними летали чайки, и кончики их крыльев серебрились в солнечном свете.

– Ах, как прекрасно это море, – прошептала Энни, пробуждаясь ото «сна с открытыми глазами». – Однажды, когда я ещё жила в Мэрисвилле, мистер Томас нанял фургончик, и мы провели незабываемый день на берегу, в десяти милях от нашего места. Мне понравилось каждое мгновение этого дня, несмотря на то, что одновременно я приглядывала за детьми. Тот берег часто отныне был в моих мечтах. Но этот берег – ещё красивее! А эти чайки… Как они хороши! Вы хотели бы быть чайкой? Я бы хотела. Если уж не девочкой – то чайкой! Просыпаться по утрам на рассвете… Камнем лететь вниз, к воде, а потом – взмывать вверх, в бездонное голубое небо!.. И так, весь день! А вечером лететь обратно, на гнездовье… Могу живо себе представить, как я всё это проделываю. Скажите, пожалуйста, что это за большой дом впереди?

– Это – местный отель в Уайтсендсе. Им владеет мистер Кёрк, но сейчас – не сезон. А вот летом в нём всегда полно американцев. Они считают, что этот берег – то, что надо.

– А я уж подумала, что здесь живёт миссис Спенсер, – сказала Энни печально. – Совсем мне не хочется сюда. Всё это очень похоже на конец света!

Добравшись до места назначения, они, однако, открыли «свой сезон», если так можно было выразиться. Миссис Спенсер проживала в большом жёлтом доме в Уайтсендс Коув и открыла им дверь с приветливо-недоумённым выражением на добродушном лице.

– Дорогие мои, – воскликнула она, – кого-кого, а вас-то я никак не ожидала сегодня в гости! Но мне очень приятно видеть вас. Вы завели лошадь во двор? А как вы, Энн, детка?

– Как и ожидалось, со мной происходит всё только хорошее, – сказала Энни грустно.

– Мы позволим кобыле немного отдохнуть, – сказала Марилла, – но я обещала Мэтью вернуться домой пораньше. Миссис Спенсер, произошла странная ошибка, и я приехала найти причину её. Мы, Мэтью и я, передали вам нашу просьбу: привезти мальчика из приюта. Мы попросили вашего брата, Роберта, передать вам эту весточку, и рассчитывали, что вы отыщете нам мальчика лет десяти-одиннадцати.

– Что вы такое говорите, Марилла Катберт?! Как это мальчика?! – воскликнула миссис Спенсер в изумлении. – Ведь Роберт сообщил мне через свою дочь, Нэнси, что вам нужна только девочка! Я правильно говорю, Флора-Джейн? – С этими словами она взглянула, как бы ища поддержки на свою дочь, спускавшуюся по ступенькам вниз.

– Определённо, мисс Катберт! – кивнула Флора-Джейн.

– Я ужасно сожалею, – сказала миссис Спенсер. – Всё это – сплошной кошмар; но вы видите, это не моя ошибка. Я ведь старалась следовать вашим предписаниям, хотя, оказывается, это была дезинформация. Эта Нэнси – очень ветреная девчонка. Сколько раз я бранила её за рассеянность!