Давид Сасунский - Наири Егиазарович Зарьян

А Цовинар плачет, зовет:

⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀

Ветер, о ветер морей!

К Торосу несись скорей —

Пусть он сюда летит,

Богатырей усмирит!

⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀

Санасар продолжал бить шутя. Багдасар бил изо всей мочи. Санасар спросил:

— Брат! Неужто ты бьешь изо всех сил, чтобы убить меня?

— Да, — пыхтя, отвечал Багдасар. — Либо я тебя нынче убью, либо ты меня.

Осердился тут Санасар, по лицу ударил Багдасара — тот без чувств грянулся оземь с коня. Санасар спешился, застонал:

— Пусть ослепнут мои глаза! Что я наделал! Не рассчитал своих сил — брата убил!

Подбежали мать и сын к Багдасару. Санасар взвалил его на плечи, принес домой, растер ему сердце, живот — очнулся Багдасар. И тут у него из-за пазухи выпало письмо. Санасар подобрал с полу письмо и прочел:

⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀

Юный Санасар! Сердце мое чисто, словно пустой кувшинчик, голова моя, словно полный кувшинчик, полна. Господь одарил меня щедро. Сорок женихов из сорока стран просили моей руки — я всем отказала. Тебя я увидала во сне, и ты пришелся мне по сердцу. Долго ли мне тебя ждать? Приезжай за мной! Как получишь мое письмо, приезжай! Если даже ты намылил себе голову, то бриться приезжай сюда.

⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀

Пока Санасар письмо читал, Багдасар снова лишился чувств. Санасар снова растер ему сердце, просил, умолял, в чувство привел, молвил:

— Брат мой родной! Так ты из-за этой бумажки со мной враждовал?

— Да, — отвечал Багдасар, — я потому с тобой враждовал, что о тебе идет слава, а обо мне нет. Дехцун-цам из Медного города тебе прислала привет, а мне не прислала.

— Брат мой единокровный! — воскликнул тут Санасар. — Из-за ее привета ты так разгневался, что порешил убить брата. Коли так, Дехцун-цам мне не нужна — бери ее себе в жены.

— Брат! — сказал Багдасар. — Ты гордость моего сердца, ты корона и венец моей головы. Я не знал, что ты настолько сильнее меня телом и шире душой. Давай помиримся. Вперед поднять на тебя руку я буду почитать за грех. Я — младший твой брат, ты — старший мой брат. Впредь, что ни скажешь, послушаюсь и подчинюсь. Даю тебе полную волю: привози девушку и женись на ней.

Санасар поцеловал брата в голову и сказал:

— Девушка мне не нужна. Коли хочешь, поезжай и женись на ней.

— Нет, — возразил Багдасар. — Дехцун-цам письмо тебе писала, во сне тебя видала, она — твоя. Чего же ты ждешь? Собирайся в дорогу, садись на коня и поезжай с богом.

— Не хочу, — сказал Санасар, — Дехцун-цам — чародейка, она рассорила нас.

Багдасар опять рассердился:

— Говорят тебе, поезжай! Слава о нас до нее долетела, и она нам письмо написала. Если ты не поедешь, то это унизит нас. Люди скажут: не сумели мы увезти к себе девушку. Поезжай за ней. Чары ее на нас не подействуют, ведь мы рождены от моря.

Санасар пошел к Цовинар.

— Матушка! — сказал он. — Собери меня в дорогу, я в страну каджей еду за девушкой.

— Не езди, сын мой, — сказала Цовинар-ханум, — ведь мы только недавно избавились от багдадского плена!

— Нет, — сказал Санасар, — поеду, пропадай моя голова!

Мать собрала его в путь-дорогу.

Санасар поцеловал матери руку, попрощался с ней, сел на коня.

— Багдасар, душа моя! — крикнул он брату. — Еду я за той девушкой. Если вернусь, то не позже чем через три дня. Если же через три дня не вернусь, стало быть, беда со мною стряслась — приезжай выручать.

Друг дружку они снова простили, друг дружке добра пожелали, перстнями обменялись. И Санасар тронулся в путь.

Долго ли, коротко ли, выехал Санасар из страны Сасунской и вступил на землю каджей.

Среди долины текла многоводная река. Огромный лохматый урод — одна нога на этом берегу, другая на том — припал к воде, и вся вода вливалась к нему в глотку. Увидел он Санасара и завопил:

— Эй, проезжий! Ради бога, дай мне глоток воды, а то у меня сердце в груди высохло от жажды.

Санасар обомлел.

— Ну и жадюга! — сказал он. — Вся вода в реке идет тебе в брюхо, из-за тебя высохли деревья, травы, цветы, а ты еще воды у меня просишь.

— Лишнего не болтай, — сказал живоглот. — Дай мне капельку водички, чтобы утолить жажду.

— Хочешь, я утолю твою жажду?

— Как не хотеть!

Санасар взмахнул мечом-молнией, снес живоглоту голову с плеч и сказал:

— Больше тебе не будет хотеться пить.

Теперь путь для воды был открыт, река вновь начала орошать поле, зазеленели деревья, зазеленели, ожили цветы, и все заговорило:

— Куда ни пойдешь, Санасар, пусть везде на твоем пути зеленеет зелень!

Простился Санасар с деревьями, с цветами и поехал дальше.

На склоне Островерхой горы паслась отара овец. Стерег стадо гороподобный исполин. То был пастух из Медного города, славный пахлеван. Как завидел он Санасара, тотчас окликнул:

— Эй, удалый молодец, куда путь держишь?

— В Медный город, — отвечал Санасар.

— Слезай с коня. Я молока надою, напьешься — поедешь дальше.

— Нет, — сказал Санасар, — я тороплюсь.

Пастух горой встал перед конем:

— Нет тебе проходу! Тем, кто не выпьет молока, проходу нет.

Санасар волей-неволей слез с коня, стал на колени.

У пастуха было огромное корыто, в нем четыре человека могли бы выкупаться. Пастух поставил перед Санасаром корыто, полное молока, дал ему хлеба, сказал:

— Кушай!

Не успел пастух обойти свое стадо, слышит — кричит ему Санасар:

— Эй, чабан, возьми свое корыто! Спасибо! Прощай!

Пришел пастух, видит: Санасар все молоко выпил, да еще и корыто перевернул. Чабан задрожал, догадался: «Стало быть, это и есть Санасар Сасунский».

— Счастливого пути, Санасар! — молвил пастух. — Поезжай и ничего не бойся! Куда бы ты ни направил путь, никто тебя не одолеет. Я всегда так испытываю проезжих, силу их узнаю. По этой дороге сорок пахлеванов проехало — сватать Дехцун-цам. Всех я угощал молоком из корыта. Никто из них корыта не опорожнил. Дехцун-цам всех их заколдовала, в белобородых стариков превратила. Ну, поезжай с богом! Супротив тебя ее чары бессильны.

Санасар поехал дальше, доскакал до Медного города, смотрит: у стены стоят сорок человек с желто-белыми бородами.

— Здравствуйте, седобородые пахлеваны! — воскликнул он.

— Добро пожаловать, удалый молодец! — отвечали они. — Завтра и ты станешь седобородым.

— Почему?

Один из старцев ему ответил:

— И мы были такими же юными удальцами, как ты. Приехали за этой девушкой, а у нее сердце — камень. И она погубила