Андерсен - Борис Ерхов

Между тем Андерсена однажды прослушал королевский хормейстер Петер Каспер Кроссинг, соперничавший в театре с Сибони. Признав его голос удовлетворительным, он взял юношу в школу пения и включил в состав хора. Кроссинг заверял Андерсена, что, научившись петь, он получит возможность чаще появляться на сцене и даже выступать в самостоятельных ролях. Казалось, как писал потом Андерсен, перед ним распахнулись все двери. Он учился в обеих театральных школах, балетной и певческой, и отныне, когда в партере оставались свободные места, ему позволялось их занимать.

Да, но как же латынь? Несколько раз Ханс Кристиан пропустил вечерние уроки латинского. Еще бы, ведь, по его собственным словам, сидеть в партере и смотреть спектакли было гораздо приятнее. Тем более что ему открыто говорили: «Чтобы петь в хоре, латынь не нужна, вы можете стать великим артистом и без нее!»

Гроза не преминула разразиться. Хёг-Гульдберг пожаловался на Андерсена Далену, и тот высказался по этому поводу дома, когда пришел с работы. Ханс Кристиан как раз показывал его жене кукольный спектакль. Позже он писал, что ее забавляла столь редкая в людях его возраста инфантильность[51].

Андерсен тут же помчался к Хёг-Гульдбергу и сказал ему, что, если тот не простит его, он будет самым несчастным человеком на свете.

«Ах вот как, вы еще комедию передо мной ломаете?» — сказал Хёг-Гульдберг в ответ на извинения Андерсена, который всячески перед ним оправдывался. Да, он, Андерсен, совершил ошибку, он не понимал, к чему она может привести, он ведь понятия не имел о том, что такое латинская грамматика, когда обратился с просьбой найти для него учителя.

«Значит, вы будете самым несчастным человеком на свете? — повторил Хёг-Гульдберг. — Это — реплика из комедии. Я ее читал. Больше я для вас ничего делать не буду. У меня еще осталось тридцать ваших ригсдалеров, вы будете получать их по десять в месяц, но между нами все кончено!»[52] — и с этими словами он захлопнул за юношей дверь.

Андерсен опять остался без покровителя. Но он уже знал в Копенгагене многих если не богатых, то вполне влиятельных людей. Сразу же после тяжелых переговоров с хозяйкой дома он разыскал в городе девушку, с которой учил катехизис в Оденсе, готовясь принять первое причастие. Это была та самая Лаура Тёндер-Лунд, которая когда-то подарила ему розу. Ее отец, статский советник, погиб при кораблекрушении, мать тоже умерла, и ей пришлось переселиться к родственникам в Копенгаген в дом адмирала Кригера в районе Хольмен, где располагалась база датского военного флота. Андерсен разыскал ее, и девушка, увидев его, расплакалась и подивилась безрассудному шагу, каким представился ей его переезд в Копенгаген. Она отдала Хансу Кристиану все свои карманные деньги и наилучшим образом рекомендовала его своим знакомым, в том числе вдове выдающегося датского государственного деятеля, способствовавшего отмене в Дании крепостного права, госпоже Энгелке Маргрете Кольбьёрнсен. Ее дочь, служившая в королевском дворце фрейлиной кронпринцессы, тоже заинтересовалась Андерсеном, и он помчался во дворец Фредериксберг. Ну а там поглядеть на странного юношу вышла сама кронпринцесса, и Андерсен продемонстрировал перед девушками свои таланты декламатора стихов и певца, за что получил фунтик сладостей, винограда и персиков, а также нелишние десять ригсдалеров.

Госпожа Кольбьёрнсен лето обычно проводила в Баккехюсет, загородной усадьбе с большим ухоженным парком. Владельцы усадьбы, упоминавшийся выше Рабек и его жена Камма, чтобы содержать поместье, вынуждены были сдавать его комнаты, заселявшиеся обычно художественной элитой, так что дом супругов Рабек со временем стал литературным салоном, который посещали самые крупные писатели того времени, получившего название «золотого века» датской культуры[53]. В Баккехюсет гостили или посещали его Адам Эленшлегер[54], Йенс Баггесен, автор многочисленных романов из истории Дании Бернхард Северин Ингеман[55], упоминавшийся уже писатель, комедиограф и критик Йохан Людвиг Хейберг, мастер датской прозы Стен Стеенсен Бликер[56] и другие. Посещая госпожу Кольбьёрнсен, Андерсен получил возможность познакомиться с цветом тогдашней литературы или же хотя бы взглянуть на ее столпов. Позднее он намного ближе познакомится с ними, а с некоторыми завяжет прочную дружбу.

Но пока Андерсен продолжал посещать школу пения, иногда его выпускали на сцену в эпизодических ролях. Однажды он и еще один хорист, облаченные в плотные трико телесного цвета, изображали в спектакле браминов. Когда после спектакля Андерсен разговаривал с кронпринцессой, она сказала, что на сцене он был похож на драного кота, а его партнер — на толстого поросенка. Что же до попыток написать серьезное драматическое сочинение, кронпринцесса посоветовала ему оставить эту затею. В жизни и так много горя. «Пишите лучше о том, что может развеселить публику, как, например, Хольберг»[57].