Древнейший - Роберт Энтони Сальваторе

— Ты не можешь говорить это всерьез, — выдавил Дантанна.

— Впрочем, мне следует поблагодарить тебя, — неумолимо продолжал Бедден, будто не слыша. — Древнейшие пожелали увидеть в моем вещем колодце сцены битвы в Пеллинорской часовне. Крики, плач — это было великолепно, право слово.

— Как ты можешь так говорить? — превозмогая страх, чуть слышно проговорил Дантанна.

— Мужчины, плачущие как младенцы! Женщины, осознавшие свою ересь и рыдающие в предчувствии, что поплатятся за грехи собственными детьми! Что может быть прекраснее торжества справедливости! — со смешком воскликнул старец Бедден. — А знаешь, каков самый главный трофей Пеллинора? — спросил он, резко обернувшись и дико глядя на онемевшего монаха. — Пленники! Сотни пленников, связанных друг с другом, в это самое время вереницей направляются сюда.

Дантанна поглядел на великанов, неторопливо забивавших очередной клин, на перекладину с ледниковыми троллями, на капельки их крови, покрывавшие лед. Только теперь он заметил еще одно сооружение, стоявшее рядом с перекладиной. Это была площадка, оборудованная лебедкой и длинной веревкой. Очевидно, именно таким способом планировалось отправлять будущих жертв в самую глубь ущелья, где их ждал священный белый червь. Самодовольная улыбка, с которой смотрел на монаха старец Бедден, когда тот вновь повернулся к нему, рассеяла последние сомнения.

— Пленники пойдут на съедение Д'но, а его неистовый жар ускорит Раскол. — Старец придумал высокопарное название предприятию, развернувшемуся на леднике. — Д'но будет рыть ходы во льдах, а мы — кормить его. Он станет сильнее, проворнее и вскоре доберется до скал, окружающих Колдрин. Тогда наши усилия объединятся с земной магией Древнейших. — Бедден помолчал и ободряюще взглянул на Дантанну. — Пожалуй, я позволю тебе преподнести Д'но несколько блюд, — добавил он и снова отвернулся, чтобы скрыть от перепуганного собеседника издевательскую усмешку.

— Преподнести? — заикаясь, переспросил Дантанна. — Ты убьешь их, пустишь на корм ради осуществления собственных честолюбивых планов?

— Убийство!.. — Старец Бедден стоял спиной к монаху и снисходительно посмеивался. — Не злоупотребляй такими словами. Эти люди сами подписали себе смертный приговор, когда примкнули к еретикам, и нашим — твоим! — долгом будет наказать их по заслугам. Быть может, стоит научить тебя ловчее обращаться с ножом, который ты получил в награду? Тогда в будущем, когда придет время применить его по назначению во имя наших святынь, ты больше нас не подведешь.

Говоря это, старец Бедден призвал на помощь магию, чтобы заострить все свои чувства, и прекрасно слышал, как Дантанна подкрался к нему сзади. Когда же молодой жрец с криком толкнул его, Бедден не сопротивлялся. Он раскинул руки в стороны, сорвался с края ледника и стремительно полетел навстречу туману.

У Дантанны перехватило дыхание, из груди вырвался возглас раскаяния. Он обрек на верную гибель великого учителя, одного из Древнейших самхаистской религии.

Восклицания достигли слуха Беддена. Жалкое отчаяние молодого простофили безмерно забавляло его. Широко улыбаясь, маг закрыл глаза и отдался во власть ветра, ласкавшего его тело и с шумом трепавшего одежды. Ощущение полной свободы от телесных оков придавало ему огромную магическую силу.

Обхватив голову руками и задыхаясь от рыданий, Дантанна отступил от края и потому не сразу заметил превращение, произошедшее со старцем Бедденом. Маг принял свой древнейший облик. Его руки обратились в перепончатые крылья, глаза стали желтыми, а зрачок — вертикальным, лицо вытянулось в длинную клыкастую морду, голову увенчали шипообразные рога.

Пронзительный крик дракона вселил ужас в души всех, кто находился на леднике. Даже один из полумертвых троллей в смятении открыл глаза. Дантанне стало нечем дышать, когда он увидел, как вынырнувший из тумана крылатый монстр молниеносно взлетел на теплых восходящих потоках, поднимавшихся с волшебного озера Митранидун. Монах бросился наутек, однако ноги не слушались. Он поскользнулся, пытался встать, но леденящий душу звук сковал его члены. Секунды обратились в минуты, каждый шаг давался с огромным трудом, но был тщетным, ибо Дантанна лишь беспомощно скользил по льду.

Вдруг он почувствовал сильнейший удар в спину и рухнул бы ничком, если бы огромная когтистая лапа крепко не схватила его. Монах кричал и извивался, увлекаемый все выше. Ярдах в трех от земли когти вдруг разжались, и он упал, больно ударившись о лед.

Не прошло и секунды, как дракон вновь подхватил несчастного и на сей раз швырнул его с еще большей высоты. Дантанна взвыл. Нога под ним подвернулась, сухожилия лопнули, кости сломались. Он попытался сесть, чтобы рассмотреть рану, но опять был схвачен чудовищем.

Снова падение, страшный хруст. Крик застрял в горле. Дантанна пытался ползти, но раздробленные конечности ему не подчинялись. Не в состоянии понять, что происходит, он лишь неуклюже дергался. Его воспаленный мозг ожидал новой атаки, но ее не последовало, и монах окунулся в холодное и мрачное забытье.

Через некоторое время внезапная острая боль в искалеченном теле привела Дантанну в сознание. Он обнаружил себя подвешенным за щиколотки на той самой веревке, которую заметил на новой площадке, возведенной над расщелиной. Руки монаха были надежно связаны за спиной.

— Ты провалился, — донеслось до него как будто издалека.

Дантанна повернул голову и увидел старца Беддена, стоявшего на краю площадки всего в полутора футах над ним. В ногах у мага лежал мешок, из которого вывалилось несколько ушей троллей.

— Очень жаль. Я думал, что воспитал тебя, надеялся, что мне удалось вложить в тебя твердость и разум, — произнес старец и подал сигнал кому-то позади себя.

Веревка медленно опускалась в ущелье. Монах заметался, корчась от боли и отчаянно моля о пощаде, но равнодушный взгляд старца Беддена не оставлял надежды. Даже нестерпимая боль в изломанных ногах не могла пробиться в душе Дантанны сквозь стену кромешного ужаса. Он выкрикивал слова раскаяния, но старый и жестокий самхаист затянул древнюю песню в честь великого Д'но, белого бога-червя.

Дантанна постарался успокоиться, слегка изогнулся и рассмотрел веревку, которая стягивала его щиколотки. Руки были связаны ею же. Тогда он попытался дотянуться до узла. Уж лучше разбиться насмерть, чем пойти на корм червю!

Но палач был не новичок, и Дантанне никак не удавалось подобраться к веревке или высвободить руки. В тускнеющем свете было видно, что ущелье буквально испещрено бесчисленными ходами. Лед сверкал влажным блеском. Расплавленный огромным гельминтом, но покрытый кровью троллей, он не мог полностью растаять. Сеть туннелей. Царство Д'но.

Откуда-то из морозных глубин, с севера, раздался гортанный рокот, рык гигантского чудовища. Дантанна почувствовал прикосновение мокрого льда. Совсем рядом журчала струйка воды. Он неистово заголосил, силясь выдернуть руки из пут — чудом это удалось. Превозмогая боль, пронизывавшую все его существо, монах перевернулся и сел.