Шагнув за радугу - Снежана Масалыкина

Сгребались с прикроватных стульчиков найденные в лесочке возле избы забавные камушки, веточки необычной формы (Наталья утверждала, что на основе этих форм она сможет творить самых разнообразных и необычных существ), коренья, про которые Агафья рассказывала всякие полезности (одно от боли, другое кровь останавливает, третье сон навевает), а мы запоминали. Ничего не понимая, мы сгребали в мешки все свое нажитое за неделю пребывания в доме Хранительницы «богатство».

Собравшись в спешке, вышли в обеденную залу. Агафья уже ждала нас, сжимая в руках еще один мешок, на руке ее сидел нахохлившийся недовольный Финик. Что уложила в сумку хозяйка, выяснять было некогда. Феникс стремительно перебрался на Наташкино плечо, крепко вцепившись коготками в рубаху. Все так же молча Хранительница открыла перед нами третью, всегда до этого запертую, дверь, сунула в руки свой мешок и бумажку и буквально вытолкнула за порог… внутри избы.

Не ожидая подвоха, мы машинально переступили ногами, чтобы не упасть от сильного тычка в спины, и… рухнули в бездну. Лично я почувствовала себя Алисой, которая провалилась в кроличью нору. Что ощущала Наташка, я не знаю. Мы падали рядом друг с другом в бесконечность. Одно радует, пока мы летели в неизвестность, мимо нас не летали рояли, стулья, кресла и вся остальная дребедень, от которой приходилось увертываться бедной Алисе.

Положа руку на сердце, страшно не было. Уже.

После «огненных» Наташкиных тренировок, моих перевоплощений в дракона, взлетов теперь уже по-настоящему живого Феникса, в голове возникла блокада: а вот не удивлюсь больше ничему, и хоть ты тресни! Ну, подумаешь, очередной необычный полет, да, не верхом на радуге, но вполне комфортно… падаем себе и падаем. О том, куда и как приземлимся, я старалась не думать.

Финик парил рядом с нами, даже не пытаясь раскрыть крылья и взлететь вверх, или спуститься на бреющем вниз. (Всего лишь крепче впивался в Наташкино плечо: при этом подруга морщилась от острых коготков, а у феникса забавно так вытягивался вверх хохолок, топорщились огненные перышки и длинный хвост пытался оторваться от птичьего туловища). И это как-то обнадеживало.

В том, что он разумный и все понимает, за неделю пребывания у Хранительницы мы убедились не раз: во время наших вылазок на «охоту» (это когда Агафья охотилась, а мы сидели типа в «засаде», и главной нашей задачей было не шуметь). Финик умудрялся тихо и незаметно подкрадываться к самой осторожной добыче и зависать над ней, подавай знак искрами.

Лично я до сих пор не выяснила ни от него, ни от Наташки, каким образом он посылает эти самые искры, и почему зверье его не чует (запаха, что ли, от него нет?). Хотя я рядом с фениксом всегда чувствую аромат горящих вишневых полешек, знаете, такой, мангальный…

Так, что-то меня не в ту степь понесло, что-то больно долго летим! Пора бы уже и приземлиться!

Я попыталась оглянуться на подружку, парящую рядом. С трудом, но удалось. Наташа опускалась практически рядом, рукой подать, крепко-накрепко (впрочем, как и я), прижимая свой мешок к груди. Вдобавок ко всему в правом кулаке я держала еще и клочок какой-то бумаги от Агафьи.

Сколько мы падали в никуда, не могу сказать. Внизу мы оказались как-то вдруг и резко. Причем больше всего пострадали наши пятые точки (а были бы в юбках, покраснело бы еще и самолюбие).

– Наташ, ты жива? – ни подруга, ни я так за неделю не привыкли к ее новому имени, родовым званиям и отличиям. Как зовут меня в этом мире, Агафья почему-то отказывалась говорить. Ну, на нет и суда нет, мне мое имя с детских лет очень даже нравилось, и менять его ни сейчас, ни в обозримом будущем я не собиралась.

– Да, блин, жива… вроде, – простонала Натка совсем рядом в кромешной темноте. – Финик, черт тебя побери! Слезь с плеча, всю изодрал!

Рядом что-то завозилось, зашуршало, раздался шорох крыльев, стук и злобный клекот нашей птицы, которая со всей дури обо что-то треснулась головой.

– Похоже, мы в каком-то помещении, – прикрываясь руками от рухнувшего сверху феникса, протянула я. – Может, свет «включишь»? – попросила я подругу.

Наташка завозилась, освобождая руки, щелкнула пальцами и над нами загорелись светлячки.

– Могла бы и сама, – пробурчала подруга.

– Угу, и сожгла бы тут все, включая нас, к ежикам дремучим, – вспыхнула я гневно. За неделю тренировок у Агафьи я так и не научилась «включать» по собственному желанию этакие домашние огонечки. В моих руках сразу вспыхивало либо угрожающее пламя, либо обжигающий большущий шар.

Хранительница считала, что это мой потенциал, помноженный на внутреннее (вполне возможно агрессивное от полученного стресса) состояние, вытворяет такие штуки. И чтобы научиться делать светящиеся мелочи, необходимо найти равновесие в самой себе и успокоиться. Увы, за все время мне так и не удалось поймать баланс между чуть-чуть и много, поэтому Наташка и злилась, вполне справедливо предполагая, что я как всегда сопротивляюсь новому и непонятному. Ну и ладно. Пусть себе злится, главное, что свет зажгла.

Помещение оказалось пустой комнатой без окон и дверей. И мы предположили, что это своего рода портал из одной избы в другую. А если портал-комната, значит, должна быть и дверь. Наташка немного увеличила силу свечения, и мы начали оглядываться в поисках двери. Но светлячки не давали полного обзора. В этот момент Финик раздраженно (или возмущенно) клекотнул в сторону мельтешащих огоньков, напыжился и… засиял оранжевым, словно большой фигурный торшер!

– Да ты ж наша лампочка! – воскликнула я, практически тут же увидев выход у дальней стены.

– Может, лапочка? – переспросила Наташка.

– И лапочка, и лампочка! Короче, очень даже полезная в хозяйстве птица! – подтвердила я и поднялась с пола. Подхватив походный (а точнее, полетный) мешок, встала на ноги и Наташка. Я наклонилась, чтобы взять свой и Агафьин заплечные мешочки, и в этот момент распахнулась дверь, резанув по глазам ярким светом снаружи. Мы непроизвольно прикрылись рукавами, вздрогнули и отступили назад. Кто его знает, кто там, в двух шагах от нас в ярком проеме неизвестности.

– Не бойтесь, проходите. Вы на месте, – произнес женский голос в ядре света. Мы проморгались, подхватили остальные свои вещи и синхронно шагнули вперед.

Феникс возмущенно заверещал позади нас, мы расступились, и он прошмыгнул мягкой оранжевой тенью мимо нас, растворяясь в дверном проеме.

«Эх, была, не была! – подумала я, не ощущая никакой реакции ни от своего внутреннего воина-амазонки, ни от обретенной здесь ипостаси дракона. – Судя по всему, опасность нам не грозит». И в очередной раз, не сговариваясь, мы с Натахой дружно шагнули вперед. На этот раз в проем света.

И ничего не случилось. В другое пространство нас не выкинуло, разбойники не напали, пропасть под ногами не разверзлась. Приоткрыв глаза, чтобы привыкли к яркому свету, я постаралась оглядеться. В поле видимости оказались женщина, стоящая посреди почти такой же комнате, как в избе у Агафьи, и предатель-феникс, вновь расположившийся на чужой руке, как на личном насесте. И разлепила ресницы окончательно, услышав вскрик Натальи.

– Твою ж… дивизию, – вырвалось у меня, когда прямо перед собой я увидела Агафью – Какого лешего? – возмутилась вслух.

– Что за дурацкая шутка?? – вторила мне подруга.

– Агафья, что происходит? – рявкнули мы одновременно. При этом я уперла руки в бока, встав в позу «а вот сейчас поговорим по ушам»: это означало, слегка опустив голову и расставив ноги на ширине плеч при упертых в бока кулаках. А Наташка замерла в образе возмущенной принцессы (вскинув подбородок и скрестив руки на груди).

– Спокойно, девоньки, – стараясь не делать резких движений, произнесла хозяйка.

«Угу, спокойно, Маша, я Дубровский», – зло пошутила про себя и выжидающе уставилась на Хранительницу.

– Меня зовут Марфа, я тоже Хранительница Врат и, по совместительству, сестра-близнец Агафьи, – дружелюбно улыбнулась нам Агафья номер два.

«Марфа Васильевна я!» – всплыла в голове крылатая фраза из бессмертного фильма. Я дернула головой и задала вопрос:

– Ну и какого черта здесь происходит?

– Да уж, – подтвердила Наталья. – Будьте так любезны, объясните этот странный кордебалет в ночи и полет над гнездом кукушки.

Марфа, услышав наш бред, недоуменно вытаращилась на нас. Затем опомнилась, тряхнула головой, снова улыбнулась и пригласила за стол.

«Дежавю», – пронеслось в мыслях.

– Есть хотите? –