Охотник за тенями - Денис Владимиров

в кулак и одним движением дернуть резко вниз, чуть довернув кисть, услышать сладкий хруст. — Он убил моих учеников! Лучших из лучших! Я это чувствую! След ведет к нему! Рассеянный, едва заметный, но ведет! Это он! Это, сука, точно он!

— Возьми себя в руки, соберись и хватит тут размазывать слюни! Разберемся! — сурово и резко ответил здоровяк, а затем обратил внимание на меня: — Стаф, выдохни, сейчас оцепенение спадет. И не делай глупости, иначе может быть хуже. Всё понял? Вижу по глазам, понял. Итак, вопрос дня: с Северным и Андреем что случилось? — Альфред впился мне в глаза немигающим вздором, сжав правую руку на материализовавшимся в пространстве амулете Истины. Скорее всего пытался надавить ментально. Жаль, что сейчас в сотню «совершенствование» пси-защиты уперлось, тогда бы точно узнал.

Ещё я почувствовал, как вновь могу двигаться, говорить. Если бы произошло такое в первый раз, то сейчас бы долго приходил в себя, а так — нормально. Рабочий момент, практически. Сколько раз меня уже только за сегодня обездвижили?… Всего лишь за сегодня. Даже оторопь взяла. Ведь времени прошло — всего ничего. И мысль: доколе каждая сука меня будет превращать в бревно движением брови?

Отвечать не спешил, внимательно-внимательно посмотрел на Любомира, будто видя того в первый раз и запоминая каждую черту лица, достал сигареты. Выбил одну, прикурив от пальца. А затем, с наслаждением выпустил дым из ноздрей и рта. Этим давал себе несколько секунд для обдумывания линии поведения. Слишком много тайн накопилось, разглашение которых смертельно опасно. И лишь заметив, как начальство стало терять терпение, готовясь взорваться, разрождаясь матом и приказами, спокойно сказал одно слово.

— Погибли.

Мысли же метались, ожидал допроса, но не так — сходу, с пылу, с жару. Из огня да в полымя, — наша поговорка, как ни что иное, рассказывала о моей жизни в последние несколько земных дней.

— Как? — последовало ожидаемое.

— Героически. Сражаясь с высшим демоном во славу Севера, — усмехнулся, постарался, чтобы вышло криво.

Уверен, что лысина, а я давно вернул доспеху вид «Кольчуги», шрамы и темные стекла тактических очков придали высокоинтеллектуальный и нужный окрас пантомиме. То есть, брезгливость и безразличие, помноженное на непомерный цинизм и абсолютно наплевательское отношение к чужой и своей крови, смерти. Отличная маска. Вот только маска ли?

— А ты как смог выжить? — неожиданно влезла в разговор Алиэль, только сейчас обратил на неё внимание. В глазах девки явная радость. Достал, достал её Макс, вон как засветилась змея подколодная, чуть в пляс не пустилась. Похоже точно: проститутки бывшими не бывают. — И как ты убил Тросха?

— Вашими молитвами голову отрезал, — не вдаваясь в подробности красноречиво похлопал по ножнам, практически игнорируя суку.

— Ясно, что ничего не ясно. Но позднее уточним, — скорее для публики, чем для меня, произнес Альфред, — Теперь следующее. Где ученики Любомира? Ты их тоже убил? — факт, что не я причина смерти остальных, вероятно не подлежала сомнению со стороны высшего руководства. А оно сейчас взирало на амулет, где в кристалле танцевали непонятные искры.

— Про учеников ничего не знаю. Только от вас сейчас узнал, что они оказывается, присутствовали. И знаете… — сплюнул, — Терзают меня сомнения. Откуда им здесь взяться? Вот он был, она была, она, он! — принялся тыкать пальцем в Ни Киту, здоровяков из сопровождения, в Алиэль, — Учеников — нет! Кто их ещё видел? Хотите на меня всех своих собак повесить? Где-нибудь схлопнулись придурки, а вы их сюда решили как жертв нарисовать? Приплести? — сделал неоднозначный вывод. Убежденность в моей правоте и правдивости подтвердил магический детектор лжи: — Макса и Андрея, которые решили посмотреть на бои без правил из первых рядов, я предупреждал, что оставаться опасно и я не могу гарантировать их безопасность. Говорил об этом у всех на глазах. И все слышали, — обвел рукой группу сопровождения, а бывшая подруга Смирнова даже непроизвольно утвердительно кивнула.

— Да, всё так! — прогудел из-под глухого шлема Линус Джеб, чистый, чьего лица я не видел. — Стаф им сказал четко, если те попадут под горячую руку, он смотреть и жалеть никого не будет. Может и не точно процитировал, но смысл слов такой.

— Зачем, ну зачем, ты использовал огненное заклятье неизвестного ранга?! Что ты этим хотел добиться? Теперь я ничего определить не могу! Ме-ша-ни-на! — взвился вновь Любомир, остальные молчали. Альфред явно обдумывал новые вводные данные, — А через десять — пятнадцать минут вообще ничего не выяснишь! — как-то обреченно пожаловался всем и никому маг.

Интересно. Почему никто из Снежных даже не думал о простом методе уточнения информации — моем допросе. С пристрастием и, может, даже с применением каких-нибудь хитрых средств? Вера не позволяла? Ага-ага. Видимо, нечто крылось за всем, пока неизвестное.

— Именно так мой учитель велел делать при столкновении с высшими и низшими демонами. Убил, если не на запчасти разбираешь, то зачищаешь всё в ноль, чтобы никакая дрянь на этом месте не появилась! Для подобных и схожих случаев наставник снабдил меня специализированными гранатами и инструкцией. Всё произошло, как по учебнику. Уничтожил демона, забрал кристалл, не зная, что с него вырезать, пришлось уничтожить быстро тело. Так как с ещё одним наплывом паразитов, я бы не справился. Это всё, что могу сказать. Есть вопросы — напишите на адрес почтового ящика Федя собака Пламенный точка говно. Всё можете высказать непосредственно ему. Больше от меня ничего не узнаете. Так как клятвы перед ЦК. Страдать же, удовлетворяя ваше праздное любопытство, я не намерен.

Альфред досадливо поморщился, а сумасшедший маг захлопал глазами. Лицо его перекосило от ярости, а мою кожу обдало едва ощутимым ветром собираемого гадом крио. Явно опять задумал какую-нибудь пакость. И артефакты ещё все неактивные. Альфред… матов не хватало.

— Любомир… — с нажимом произнес главный, а из мага, будто кто-то воздух в этот момент выпустил, он сдулся, поник, даже немного плечи сгорбил. Пробормотал себе под нос:

— Лада, Радомир… Лучшие из лучших… Какая … … — дальше всё тонуло в нецензурной лексике, которая рассказывала в ярких красках о несправедливости бытия, и что некоторым нужно «жить и жить», а от них даже косточки не осталось. Всякие паскудные грязные суки тем временем здравствуют, улыбаются и чувствуют себя просто превосходно, следуя лишь животным инстинктам — жрут, пьют, трахаются.

До меня начало