Три нити - Эдвард Нэштон

было.

Макс снова сжался, обняв колени. Собственная кожа казалась такой горячей, точно стальная стенка печи.

"Я не понимаю, не понимаю ничего, здесь всё такое бредовое, такое ненастоящее, такое неправильное! Но… но я очень хочу жить!"

Удивительное дело, но он не заметил, что в эти несколько десятков минут его больше не мучил кашель.

* * *

— Макс! Макс, ты где? Ты куда убежал?

Пратап стоял на поляне. Вокруг были девственные дождевые леса, мало тронутые копотью. Профессор не сильно задумывался, а как они вообще вышли из лабиринта.

— Макс! Вильям! Вы где?

Вот негодяи, бросили его. А он, между прочим, в том коридоре шёл первым, рискуя. И, между прочим, из них троих он единственный, кто живёт нормально и кому не за что стыдиться и не от чего прятаться. Но тем не менее почему-то ему приходится всё за всех решать, всех куда-то вести, а теперь его ещё и бросили. Вот стоило тратить полжизни на получение звания профессора, если тебя даже не уважают?

В животе заурчало. Пратап и так сбил режим и не заботился должным образом о своём здоровье, а теперь ещё… эх…

Только он собирался сесть на бревно и начать возмущаться как следует, как перед ним очутилась местная девушка — точно из-под земли выросла. Наряд был аутентичный, индейский, вот только на лице маска. Есть в этом что-то мистическое, хоть фильм снимай.

— Вы потеряли своих товарищей? — с интонацией автомотона спросила девушка.

— Скорее они меня здесь потеряли, — проворчал Пратап, поправив чалму. — Словно забыли, что это по их вине я здесь маюсь.

— Я могу вывести вас к ним, — предложила индейская маска.

Профессор встал.

— Ведите, загадочная вы наша, а то они меня вернуть домой должны, особенно на Вильяме бесфамильном должок.

Девушка развернулась спиной, демонстрируя длинные чёрные волосы, и пошла вперёд. Профессору пришлось пойти за ней.

Шли недолго, и Пратап даже обрадовался, когда услышал знакомые голоса, а спустя ещё время они увидели их издали сквозь заросли.

— Вот они где, инфузории-туфельки мои! — хохотнул профессор и направился было к ним, как девушка положила на его плечо холодную жёсткую руку.

— Советую понаблюдать за ними и послушать, о чём они говорят, и только после этого принимать решение.

Пратап сердито фыркнул носом, но замер. Скорее потому, что после приключений с лабиринтом не особо хотелось ввязываться в неприятности с местными. И без того им провели какое-то испытание.

Пахло сырым дымом и кукурузными лепёшками. Вилли и Макс разожгли костёр и жевали, поминутно протягивая чёрствые куски к пламени, чтобы они согрелись и размягчились. При этом им было весело, они смеялись, и им не было противно находиться друг с другом. Странно.

Профессор прислушался к тому, что они говорили.

— Ловко же мы его провели! — улыбался с набитым ртом Макс. — Ну, пока он там бродяжничает, у нас будет достаточно времени, чтобы набраться сил и рвать отсюда когти с драгоценным артефактом этих дикарей!

— Угу! — Вильям отхлебнул из фляги. По-видимому, и лепёшки, и содержимое фляг, и содержимое незнакомого мешка эти двое откуда-то стащили. — Только не забудь, что мы его ещё сдать должны. Вирус сам себе не сделает.

— Точняк! — Макс тоже отпил. — Сколько там заразить? Полмира? Так это же замечательно, половина людей сдохнет, планета очистится! Тем более кто там на очереди, китайцы, всякие среднеазиаты и индусы?

— Индусы, — Вильям поднял палец, — и афганцы. Вся эта желторожая нечисть.

— И основные потребители и заодно производители всякого мусора, — кивнул Макс. — Только наш док из крепких.

— Сломаем, — успокоил его Вильям. — И не таких ломали. Помнишь, он о свадьбе говорил? Чего нам стоит выбить его невесте зубы, выколоть глаза, отрезать пальцы? Ну, по мелочи там…

Макс горячо закивал и откусил лепёшку.

— Сам-то что будешь делать? — спросил Вильям.

Макс задумался.

— У меня как бы с законом проблемы… Слушай, а я смогу к ним типа в лаборанты податься, заодно и за профессором просмотрю? Это же просто прекрасное дело для очищения Земли будет!

— Не вопрос! — развёл руками Вильям.

Эти двое отвратительно засмеялись, отвратительно пожали друг другу руки, отвратительно закусили лепёшками и запили их содержимым из фляги.

Отвратительные, отвратительные, отвратительные…

Пратап чувствовал, что его бьёт дрожь, в голове точно был готов взорваться паровой котёл, перед глазами всё мутнело. Он сжал кулаки так, что побелели костяшки.

Девушка в маске равнодушно поглядывала то на него, то на парочку мерзавцев.

— Выбор за вами, — произнесла она. — Бежать. Выйти к ним прямо сейчас и всё им сказать. Или как бы случайно на них наткнуться и сделать вид, что вы ничего не знаете.

Профессор медленно выдохнул. Ему было плохо, очень плохо. Его сердце разрывалось.

Отвратительные, отвратительные…

Он посмотрел на девушку.

— Я всегда был честным человеком. Я честно работал, честно говорил, что думаю, хотя иногда мне приходилось смягчать выражения. Я был честным, но всё равно попал сюда. Почему?

Девушка пожала плечами.

— Может, вы не всегда были честным. Например, с самим собой.

Пратап вздрогнул. Посмотрел на парочку. Снова на девушку.

Надо было принять решение, от которого зависела его жизнь.

Кусты зашуршали. Вильям и Макс повернулись: к ним вышел профессор.

— Намасте́. Почувствовал, костром пахнет, — пробормотал он и сел к ним.

Эти двое не были ни удивлены, ни напуганы. Равнодушны.

— Я очень устал, — произнёс Пратап. — Если вы сумели стащить еды, не поделитесь ею со мной?

Макс подал лепёшку. Она возникла будто бы из ниоткуда.

— Угощайтесь, док!

— Спасибо. — Пратап вцепился зубами в лепёшку. Почему-то на вкус как картон.

Макс и Вильям почему-то начали говорить об охоте на волков. Вильям настаивал на том, что это нормальное явление, а Макс контраргументировал, что это вмешательство в природные системы. Выглядело всё нереально.

— А вот мне интересно, — медленно произнес профессор, — вы бы меня сдали целикового? Или по частям?

Вильям и Макс посмотрели на него. Они изобразили удивление.

— Что с вами, док? — спросил Вильям.

— Я решил быть честным, — ответил профессор костру. — Я не хочу жениться. Я даже особо не видел эту женщину, мне всё равно на неё.

Макс хмыкнул:

— Понятно.

Профессор вздохнул.

— И не надо меня ни к чему принуждать, заставлять, ломать. Я сам всё сделаю. Я тоже хочу уничтожить половину человечества. Люди глупы, злы и неблагодарны.

Он посмотрел на них. Макс улыбался во все зубы, Вильям сдержанно кивнул.

Пратап не выдержал и расхохотался. Смеялся он очень редко, максимум улыбался, а тут прям как прорвало. Хохотал и хохотал.

— Так и знал! Я так и знал! Вы —