Три нити - Эдвард Нэштон

и гуще, почти полностью лишая возможности нормально ориентироваться. Вариантов было не много, либо падать на землю прямо в чистом поле, либо осторожно, но все же заглянуть в случайно обнаруженное жилье. Впрочем, здоровая нотка паранойи, охватила всех беглецов, но иного выхода не было.

— Приветствую вас, добрые путники! — Дверь в сторожку отворилась, как только Вильям, Макс и профессор подошли к жиденькому заборчику из прутиков, что окружал домик. На улицу выглянула безобидная на вид старушка, в цветастом пончо. А из-за её спины выглядывала очередная краснорожая личность весьма широких габаритов. Но в целом, опасения эти двое не вызывали, и беглецы сочли за лучшее ответить любезностью на любезность. К слову, до сих пор, для всех троих было загадкой, как же так получается, что у них понимать этих краснокожих получается…

Бег по кругу

В домике было тепло и светло от грубого каменного очага, над огнем которого висел закопченный котелок. В комнате витал стойкий запах жженой резины и мясной похлебки.

— Милостью великого Механикуса в нашем доме сегодня есть сытный ужин и гости которых мы можем порадовать своим гостеприимством. — С поклоном произнесла женщина.

Детина, с явными признаками лишней хромосомы, высунув язык старательно расставлял на грубом деревянном столе глиняные миски. Он же водрузил котелок посередине стола, оставив на нем жирный след копоти. Женщина ловко разлила похлебку по тарелкам, её сын принес деревянное блюдо с горкой уже знакомых кукурузных лепешек.

Вильям радостно хлебал вкусное, густое варево, до тех пор, пока не выловил вареную голову с рядом мелких острых зубов.

— Крыса! — Взвизгнул Макс и едва успел выскочить за дверь.

Пратапа это открытие оставило на удивление спокойным, он спокойно отодвинул почти пустую тарелку и, сложив ладони, легким поклоном поблагодарил хозяйку. Вилли удивленно смотрел на ученого, ему во время выполнения заданий заказчиков приходилось питаться чем-то похуже, чем вареная крыса. А вот ученый его приятно удивил. Скрипнула дверь и осторожно вошел светло-зеленый Макс, демонстративно отодвинул стул в сторону и уселся на него.

Женщина вела себя так, как будто все происходит именно так как нужно. Детина аккуратно убрал со стола, и только после этого хозяйка заговорила.

— Великий Механикус посылает нам задания, которые мы должны выполнять. — Она засмеялась странным механическим смехом, разбудившим Вильяма.

Мужчина открыл глаза, они все так же находились в камере, не было никакого побега и похлебки из крыс.

— Кошмары мучают? — Ехидно спросил Макс, и добавил. — Это все твоя нечистая совесть.

— На свою посмотри. Я не взрывал невиновных в машинах.

— Он был виновен! — Снова заистерил зеленый. — Он продался грязным дельцам и подписал документы на строительство грязного завода, который продолжил уничтожение природы. Это была его кара!

— Заткнись, болезный…

Их перепалку прервал стук засова, дверь открылась, на пороге стоял знакомый механизм.

— Ты. — Один из манипуляторов указал на Вилли. — Идешь со мной. Мы обещали тебе бой с равным противником.

— А если я не пойду?

Агрегат щелкнул электрическим разрядом, запахло озоном, Вилли гулко сглотнул и послушно пошел за вредным механизмом. Снова запутанные коридоры, пропахшие жженой резиной, железом и дымом. Механизм самодовольно попыхивая паром, катил впереди мужчина боялся отстать, чтобы не потеряться в этой дикой мешанине переходов, попутно гадая о цели путешествия. Наконец, они оказались возле высоких металлических ворот. Агрегат остановился, противно и коротко просвистел, раздался ответный свист, ворота распахнулись и Вилли втолкнули на широкую арену, посыпанную мелким серым песком. Арена, огороженная высоким каменным забором, сложенным из грубо обработанных камней, производила зловещее впечатление черными пятнами копоти на камнях и плохо засыпанными масляными пятнами на песке. Выше забора в несколько ярусов располагались плотно забитые зрительские места. Насколько Вилли мог разглядеть, публика представляла собой весьма пестрое сборище. Мелькали люди с индейскими уборами из перьев и при этом с широкими светлыми бородами, заплетенными в косицы как у древних викингов, было несколько типичных краснокожих, расхаживающих в рогатых шлемах. Казалось, будто публика разграбила по пути сюда костюмерную какой-то киностудии, где каждый надел то, что смог утащить. Только сейчас Вилли поверил профессору, что они попали куда-то в параллельный мир, где нет ни его заказчиков, ни их конкурентов.

С противоположного края арены находились такие же ворота, через которые он оказался тут, зрители восторженно закричали, вторые ворота медленно открылись и на песок выкатилось механическое чудище, по — другому это нельзя было назвать. Многорукая телега, пышущая паром и черным дымом из едва прикрытой топки, вооруженная цепями, дубинками и крюками. Вилли же выпустили с пустыми руками, он увидел, как некоторые зрители ударили друг друга по рукам, вероятно, договорившись о чем — то. Они делали ставки на него! Вернее, на то через сколько минут этот механический монстр освежует и зажарит его! Ярость ударила в голову так, что он на минуту потерял контроль и едва не поплатился за это. Машина ударила цепью, будто хлыстом, но он успел уйти от удара, лишь песок полетел во все стороны. Зрители радостно зашумели, а механический монстр продолжил атаку, теперь в ход пошла еще и дубинка. Машина гоняла Вилли по всей арене, не давая ни минуты передышки. Через некоторое время он понял, стоит только машине прижать его к стене, то за его жизнь никто не даст ни цента.

Во время следующей атаки наемник не стал убегать, а рискуя сначала получить железной дубинкой по ребрам, затем быть раздавленным, чудом уклонился от тяжелой цепи, перекатом оказался под колесами, затем, не останавливаясь ни на секунду прополз под раскаленным днищем машины. Вылез наружу, оказавшись вне досягаемости манипуляторов. Зрители восторженно заревели.

Вилли вскочил на верх, туда где клокотал паровой котел над пламенем, и обжигая лицо и руки горячим паром, заткнул сорванной рубашкой трубу над котлом. Машина задергалась, противно засвистела и наемник, не удержавшись упал прямо под колеса. Отползти он уже не успевал. Он слышал, как хрустят его кости под тяжестью бездушного механизма. И проснулся от собственного крика. Он снова был в уже знакомой камере, а Макс с профессором уже откровенно крутили пальцем у виска.

Лживая честность

…Вот куда привели три нити их разных путей. Иной раз подумаешь, что в жизни нет никакой логики и смысла…

— Профессор?

В ушах гудит, остро пахнет дымом и ржавчиной, вокруг всё в бежевых и металлических оттенках, пестрит, режет глаза, дышать становится невозможно.

— Профессор! Вильям! Где вы?! Нам нельзя разделяться!

Макс хотел кричать ещё, но зашёлся кашлем. Марш-бросок на два километра по неровному лабиринту