Терпкий запах тиса - Анна Жилло

- Валерия Сергеевна, Лерочка! Вы же знаете, я к вам отношусь с большим уважением, - Чарушников замолчал: секретарша принесла на подносе две чашки кофе, сахар, сливки и печенье. Подождав, пока она выйдет, продолжил: - Вы настоящий профессионал, порядочный человек и просто очаровательная женщина. Я никогда не стал бы что-то делать у вас за спиной. Во-первых, мы с вами договорились, а я всегда строго придерживаюсь договоренностей. Конечно, если бы Ипатьев пришел и сказал: «не хочу Соболеву, хочу вас», мы не смогли бы ему отказать. Но я сразу же поставил бы вас в известность. И уж точно не стал бы его переманивать от вас. А во-вторых, я прекрасно знаю, что с вами лучше дружить, а не воевать. Так что Буратино сам себе не враг. Давайте выпьем кофе, и я поеду на встречу. Вы на машине?

- Сегодня нет, - машинально ответила я, размешивая сахар в чашке.

- Могу подбросить в центр. Там, похоже, надолго раскочегарило, - он кивнул в сторону окна.

- Спасибо, лучше до метро. И простите за беспокойство, Максим Петрович. Какое-то недоразумение.

- Ничего страшного. Все бывает.

Мы быстро выпили кофе под светский разговор ни о чем, спустились вниз и добежали под его зонтом до машины.

В отличие от меня Чарушников давно обзавелся личным водителем. Глядя с заднего сидения на белобрысый затылок парнишки за рулем, я подумала, что за три последних года, когда у нас появились более-менее неплохие деньги, я так к ним и не привыкла. Не хотела менять Жорика, потому что пришлось бы приспосабливаться к новой машине. И квартиру менять мы тоже не хотели, хотя, возможно, и стоит об этом подумать, если получится с ребенком. У меня не было домработницы, потому что неприятно было представить, как посторонний человек будет хозяйничать у меня в доме и трогать мои вещи. Только для мытья окон и прочей грязной работы пару раз в год я все-таки обращалась в клининг.

Вот и машину мне тоже нравилось водить самой. Но, с другой стороны, будь у меня водитель, не пришлось бы сегодня ехать на метро. И я не пошла бы через парк. Не уселась бы на ту чертову скамейку. А еще – не пришлось бы сейчас бежать под дождем без зонта от машины до метро. Водитель Чарушникова притормозил максимально близко к входу, но мне хватило пары минут, чтобы промокнуть насквозь.

Холодная мокрая юбка липла к ногам, босоножки хлюпали и жали ноги еще сильнее. От сквозняков начался озноб – не хватало только заболеть. Но это все было мелочью по сравнению с тем, что происходило. Мне казалось, что я сплю и никак не могу проснуться. Бывают такие многослойные кошмары, когда просыпаешься, но на самом деле это просто следующий уровень сна. Я даже не знала, что меня напугало больше: видение в парке или то, что произошло с Чарушниковым.

Может, мы в ресторане выпили что-то паленое, вызывающее галлюцинации? Но тогда, наверно, все должно было начаться еще вчера. И одними глюками дело вряд ли ограничилось бы. Да и из девчонок кто-нибудь обязательно позвонил бы, пили-то все одно и то же.

Наверняка этому есть какое-то объяснение, думала я. Очень простое объяснение. Зачастую все сложное оказывается простым, если разобраться. Никакой мистики, никакого наваждения. Возможно, я действительно задремала на работе, и мне все приснилось: и звонок Славки, и разговор с Чарушниковым. Но сон этот был такой реалистичный, что я проснулась и даже не поняла, что спала. Подумала, что все было на самом деле. Подорвалась и поехала. С Ипатьевым ведь действительно не все было гладко. Кое-что из последних наших разработок ему не понравилось, даже пришлось срочно переписывать текст для его сайта. Он, конечно, сказал по телефону, что его все устраивает, но кто знает…

Ну а со скамейкой – еще проще. Накануне выпила, ночь не спала. Жара, духота. Да еще попала в место, с которым связаны неприятные воспоминания. Вот и примерещилось... всякое.

Найдя относительно правдоподобное объяснение, я немного успокоилась. Меня даже знобить стало меньше, и я подумала, что если сразу приму горячий душ и выпью чаю с малиной, может, и не заболею.

На работу я решила не возвращаться: не было ни сил, ни желания. На Удельной во всю светило солнце. Похоже, на юг гроза пришла от нас: вокруг морями разливались лужи, на поверхности которых плавала желтая пена сбитой с деревьев пыльцы. Купив на маленьком рыночке черешни, я из последних сил поплелась к дому. Поднялась на свой пятый этаж, открыла дверь, вошла в прихожую…

Что-то было не так. Определенно не так.

Я огляделась по сторонам. Все на своих местах. Вот только тапки куда-то пропали. Их давным-давно пора было выбросить: они стоптались до дыр и издавали при ходьбе странные звуки, как будто посвистывали. Когда мы заказывали какую-то доставку, мне было стыдно перед курьером, но в них было так удобно. Неужели Вадим их все-таки выкинул? А мне теперь что, босиком ходить?

Забравшись в тумбочку, я поворошила гостевые и вытащила совершенно незнакомую пару моего размера. Под синего леопарда. Такие я точно не покупала. Или покупала? А может, мама подарила?

Обойдя всю квартиру, я обнаружила еще кое-что по мелочам. Другое полотенце в ванной. Незнакомую футболку на стуле в комнате двойняшек. Толстый журнал на кухонном диванчике. Розовый пакет в мусорнике вместо обычных синих. А кое-чего наоборот не было. Пучеглазой рыбки в аквариуме. Чашки с ирисами, которая обычно стояла в сушилке. Того самого голубого флакона, который я утром достала вместо выброшенного зеленого. Горшка с фиалкой на кухонном подоконнике.

Похоже, дурной сон продолжался. Хотя… всему могло быть объяснение. Вадим уходил из дома на час позже меня. Он мог и полотенце новое достать, и пакет поменять, и чашку разбить. И журнал на кухне читать. Одеколон ему мог не понравиться, и он его выбросил – так же, как и мои тапки. Рыбка могла сдохнуть, и он ее выловил. Цветок? Ну, тоже мог свалить. Хотя обычно за ним такой неуклюжести не наблюдалось. Что там еще? Футболка? Можно подумать, я помнила всю Петько-Пашкину одежду, такие мелочи они себе сами покупали, без моего участия.

Ерунда, не в этом дело. Не могла я с порога знать, что в аквариуме нет телескопа, а на кухне фиалки. Просто пахло в квартире не так – не так, как обычно. Как пахло еще утром – вот что. И это меня испугало больше всего. У любого жилья за много лет появляется свой особый запах. Его не замечаешь, но если он вдруг исчезает или меняется, на это сразу обращаешь внимания. Причем именно вот так: что-то не в порядке. Но такие вещи не происходят за полдня. Чтобы устоявшийся годами запах стал другим, должны пройти недели, а то и месяцы.

По спине снова пробежала дрожь, и наконец до меня дошло, что не мешало бы поскорее снять мокрое платье. Да что там платье, за те пару минут, пока бежала от машины до входа в метро, я промокла до трусов. Стащив с себя все, я включила воду погорячее и стояла под душем, пока озноб не начал понемногу проходить.

Зеркало запотело и пошло крупными каплями.

Холодная капля, упавшая с куста за шиворот, когда я сидела на скамейке…

Руки, грудь, живот – все моментально покрылось гусиной кожей, каждый волосок на теле стал дыбом.