Завещание алхимика - Наталья Александрова

– Да какой-то странный покупатель… – Старыгинпошел на попятную. – Вот вынь да положь ему те картины, ничего другого нехочет… а кто такой Никанорыч?

– Ты Никанорыча не знаешь? – удивился Леша ипереглянулся с натурщицей. – Кто ж его не знает?

– Вот я, например, – ответил Старыгин.

– Старик такой, – сообщила натурщица. – Унего большой дом в Комарове, он в этом доме раньше выставки устраивал. Когда-токуча народу у него собиралась.

– Ну да, начал еще в восьмидесятые годы, когда всесовременное искусство было под запретом. Приглашал к себехудожников-авангардистов и любителей искусства. Что-то вроде галереи у негобыло. Потом, в девяностые, когда все это разрешили, он по старой памяти ещеустраивал у себя вернисажи, но народ к нему реже выбирался – в городе появилосьмного официальных галерей. Да и он уже состарился, так что не стало прежнегокуража. Но я точно лет десять назад видел у него похожие картины. Так чтоНиканорыч тебе поможет…

– А у тебя нет его телефона?

– Телефона? – Леша переглянулся с натурщицей, иони дружно расхохотались. – Ты, Дим, Никанорыча не знаешь! Мобильников онв упор не признает, а городской телефон у него в Комарове уже лет пять как занеуплату отключен. Так что поезжай к нему прямо так, без звонка. Тем болееНиканорыч почти никуда не выходит. Говорит, ему дома хорошо…

В это время дверь с тихим скрипом открылась, и на порогепоявилась Лешина жена Лена.

Судя по всему, она домыла окна и даже успела переодеться.Вместо тренировочного костюма на ней теперь была длинная темно-серая юбка ивязаная кофта неопределенного цвета.

– Не хотите ли чаю? – спросила она голосомрадушной, гостеприимной хозяйки.

– Лена, ты окна помыла? – строго спросил ее муж.

– Помыла, Лешенька… – ответила жена смиреннымтоном, сложив руки на груди.

– Я тебе мешал?! – выпалил Леша возмущенно. –Ты видишь – мы работаем! Лера, разогни левую ногу! Это придаст образу большуюцелеустремленность и экспрессию! А левую руку вытяни и подложи под голову…

– Так, может, Дима хочет чаю?

– Леночка, извини, я уже ухожу! – Старыгиндвинулся к выходу, но перед самой дверью задержался:

– Так как же мне найти этого Никанорыча?

– Поселок Комарово, Советская улица, дом 4-Б! –крикнула Лера и тут же испуганно осеклась, покосившись на Лешу. Тот сделалзверское выражение лица и замахал рукой своему другу, чтобы поскорее убиралсявон.

Старыгин не обиделся, он и сам терпеть не мог, когда мешаютработать.

Дачный поселок Комарово расположен на берегу Финскогозалива. До революции он находился на территории Великого княжества Финляндскогои назывался Келломяки. Как и в соседнем поселке Куоккала (который теперьназывается Репино), летом здесь собирался весь цвет артистического ихудожественного Петербурга. Здесь жили знаменитые писатели, художники, артисты.На лесных дорожках и на каменистом морском берегу можно было встретить ФедораШаляпина и Корнея Чуковского, Илью Репина и Леонида Андреева…

Впрочем, и сейчас значительную часть старожилов Комаровасоставляют представители творческих профессий – писатели, переводчики,киносценаристы.

Старыгин остановил машину неподалеку от вокзала и спросилпроходившего мимо интеллигентного старичка:

– Извините, уважаемый, как проехать на Советскую улицу?

Старичок громко запыхтел, как рассерженный еж, и ответилСтарыгину:

– Никакой Советской улицы здесь давно нет! Историческаясправедливость восстановлена!

– И это вы называете восстановлениемсправедливости? – выпалил второй старичок, невесть откуда появившийся ипочти такой же интеллигентный. – Назвать Советскую улицу именем махровогобелогвардейца! Такое могло присниться только в страшном сне! Как известно, сонразума рождает чудовищ!

– Не махрового белогвардейца, а выдающегося деятеляотечественной культуры! – ответил первый старичок. – Тот, кто непомнит прошлого, недостоин будущего!

Старыгин понял, что своим невинным вопросом возобновилстарый спор и теперь уж точно не дождется ответа: старички наступали друг надруга, как бойцовые петухи, и обменивались оскорблениями, перемежая их цитатамииз классики.

Дмитрий Алексеевич припарковал машину возле станции иподошел к магазину.

И в самой захолустной деревне, и в таком элитном поселке,как Комарово, магазин является важным культурным центром и основным местомраспространения информации. Поэтому Старыгин не сомневался, что получит здесьвсе необходимые сведения.

Перед входом в магазин стояли несколько весьма ухоженных дампенсионного возраста и оживленно обсуждали рецепты крыжовенного варенья.Старыгин подошел к ним, откашлялся и вежливо задал тот же вопрос.

– Советская? – переспросила первая дама. – Нукак же, она теперь Архиерейская. Это вам нужно сейчас идти по Вокзальной, потомсвернуть налево на Садовую, потом направо на Лесную, потом еще раз налево, ибудет Архиерейская…

– Ну что вы говорите, Марианна Сергеевна! –перебила ее вторая дама. – Архиерейская – это бывшая Коммунистическая, амолодому человеку нужна бывшая Советская! Так она теперь называется улицаБарона Врангеля. Только это не того Врангеля, который белогвардеец, а того,который искусствовед…

Старыгин в свое время много читал о знаменитом русскомискусствоведе Николае Врангеле, родном брате генерала Петра Врангеля,возглавлявшего Белое движение в конце Гражданской войны, но его сейчасинтересовало совсем другое. Ему нужно было найти пресловутого Никанорыча…

В это время в разговор вмешалась третья дама:

– Молодой человек, вы лучше скажите, чей дом вы ищете.Мы здесь, в Комарове, всех старожилов знаем.

– Может быть, вы знаете Никанорыча?.. – проговорилСтарыгин неуверенно. Вряд ли одного отчества достаточно, чтобы найти человека вбольшом поселке.

– Ну, так бы сразу и сказали! – радостно выпалиливсе три дамы в один голос. – Кто же его не знает?

– Костик! – окликнула одна из них мальчика летдесяти, который шел мимо, вдумчиво облизывая эскимо. – Покажи мужчине домНиканорыча, ты ведь как раз туда идешь!

Юный абориген бросил на Старыгина оценивающий взгляд,подхватил языком повисшую на мороженом шоколадную каплю и задумчиво проговорил:

– Фараон!

– Что? – переспросил Дмитрий Алексеевич. – Данет, с чего ты взял? Я вовсе не из милиции!

– При чем тут милиция? – Мальчик захлопалглазами. – Купите мне эскимо «Фараон», и я вас отведу к Никанорычу. Мыживем в эпоху рыночной экономики, значит, всякий труд должен быть оплачен.Лично я считаю, что это справедливо.