Досыть - Сергей Николаевич Зеньков

Упал я на колени и давай молиться. Как родному тебе, Алексей, говорю. Стою крестными знамениями себя покрываю, а на сердце всё одно каменюка в сто пудов — дышать трудно!

Бадыкин. (Коренному) Ты хлебни компотика…

Коренной. (вдруг посмотрел на Бадыкина в упор, в глаза) Иваныч, мне до пенсии три года осталось… Я ведь дед уже — два внука, три внучки. Жизнь прожил. Про меня пусть люди скажут. В деревне все на виду — не скроешься, не спрячешься. Однако ты мне, Алексей, ответь только на один вопрос… Может, я чего не понимаю…

Бадыкин. (Коренному) Какой вопрос?

Коренной. (Бадыкину) Как?! Как это может быть в человеке такая безграничная фантастическая адская бездна — дыра чёрная (ни дна, ни покрышки!)! Жестокость такая… Её даже скотской назвать нельзя. Ведь скотина — она с душой! Сердечная она — животинушка. А это же… Камень… и тот порой плачет! В дождь плачет или росой покрывается поутру. Это ж какую иссушенную душу надо иметь… Нет, не душу…!!! Нутро!!! Нутро какое в этом человеке поганое… Пропасть какая бездонная. В ту пропасть глянешь — сердце от жаху остановится!!! (берёт стакан с компотом, пьет)

Бадыкин. (Коренному) Это, брат, психология.

Коренной. (ставит на стол пустой стакан) Пропади она пропадом, такая психология! До петухов, Иваныч, стоял я в красном углу своей избы и лбом в пол стучал. Пока Зоська моя на дойку не поднялась. К тому времени я в каком-то полусне оказался. И как меня моя Зоска к кровати подвела и уложила, и не помню. Отрубился я и целый день (всё воскресенье) проспал как убитый. К вечеру только глаза пролупил.

Бадыкин. (Коренному) Не всё в этой жизни, как мы хотим, а что делать…

Коренной. И всё же не могу я смириться, Иваныч! Не могу — и шабаш!!! Хоть режь меня, хоть жги!.. Не могу я смириться с тем, Иваныч, что сидим мы с тобой вот тут (горилку пьём, закусываем), а там где-то за океаном в какой-то Канаде в провинции Квебек (флаг — кленовый лист)… Там прямо сейчас ходит по своей пасеке пердун (огрызок) старый, за девяносто лет ему. Слушает, как его пчёлки жужжат, и на зарю утреннюю смотрит. У нас ведь сейчас вечер, значит, у них там утро… Я правильно рассуждаю, Иваныч?

Бадыкин. Я летал в Квебек пять лет назад. Насколько я помню, разница во времени… примерно семь часов. (смотрит на ходики) У нас без четверти девять, значит, у них сейчас… без четверти два по полудню.

Коренной. И я том же… Смотрит он на солнышко и радуется…! Как же это может быть, Иваныч? У меня скулы от злости сводит. И вспоминается мне детство и уголок пионерского галстука, что я тогда изгрыз до дыр, когда по Хатыни ходил с одноклассниками. И ведь власти канадские без зазрения совести покрывают этого упыря. Не хотят отдавать его нашему правосудию. А ведь это только то, что на поверхность всплыло. А сколько таких катрюков в конце войны в американскую зону ответственности сбежало. Не счесть. В плен сдавались союзничкам нашим. А потом через гуманитарные организации (совершенно легально) по всему миру разъехались. Поверь мне на слово… Их не сотни — тысячи… Власовцы, бандеровцы, латвийские лесные братья, эстонский союз борцов, местные доморощенные коллаборационисты и так далее. Не считая самих немцев, австрияк и иже с ними…

Бадыкин. Полная обойма нацистского отребья.

Коренной. Здесь счёт на десятки тысяч идёт. Десятки тысяч хорошо подготовленных головорезов и убийц с фашистской идеологией. Убийц идейных и безжалостных, уверенных в своём превосходстве над другими.

Бадыкин. И все эти годы они не сидели сложа руки. Как могли пакостили нам и нашей стране… Смену себе подготовили по подобию своему.

Коренной. Вот именно! (вдруг улыбнулся) Намедни российская команда по хоккею с шайбой накостыляла канадцам по полной! Так я с радости выкушал самогону аж целую литру. Не один, конечно, а на пару с Лёнькой Красавиным! Он у нас второй год как завклубом числится. Душевный парень, музыкант! (достаёт из кармана пачку папирос, берёт папиросу, суёт её в рот) Пойдём, Родька, покурим…

Гуласиков. (встаёт) Пойдем, дядя Митя.

Коренной. Чудны дела твои, Господи. Дай нам терпения и сил, дабы победить ворогов наших… (встаёт, достаёт из кармана брюк спички)

В дверях появляется Сюльжина. За ней входит Цуканова, русоволосая девушка в сарафане. На носу у неё — очки, в руках — папка. Манера говорить у неё чрезвычайно спокойная и соответствует её движениям и жестам.

Цуканова. (всем) Добрый вечер.

Сюльжина. (встала, радушно) Проходи, Танечка, в хату, садись за стол…

Бадыкин. (Цукановой) Здравствуйте, милая незнакомка.

Цуканова. Я, собственно, на минуточку…

Коренной. Здравствуй, Танюша… (разводит руками) А мы курить.

Цуканова. (вдруг Бадыкину) И вы тоже?

Бадыкин. (Цукановой) Нет, у меня нет такой привычки.

Гуласиков. (Цукановой) Привет! Мы скоро…

Коренной и Гуласиков уходят.

Бадыкин. (встаёт, ставит ещё один стул к столу, Цукановой) Присаживайтесь.

Цуканова. (Бадыкину) Спасибо. (садится, Бадыкину) А я к вам.

Бадыкин. (Цукановой) Ко мне? Я вас слушаю.

Цуканова. (неспешно достаёт из папки открытку, подаёт её Бадыкину, встаёт) Возьмите, пожалуйста.

Бадыкин. (Цукановой, вежливо) Сидите, сидите. (берёт открытку)

Цуканова. (садится, Бадыкину) Ученики нашего художественного класса приглашают вас, Алексей Иванович, на выставку своих работ, которая находится на первом этаже школы. Приходите завтра в любое удобное для вас время, мы будем ждать с нетерпением.

Бадыкин. (Цукановой) А вы?

Цуканова. (Бадыкину) А что я?

Бадыкин. (Цукановой) А вы будете меня ждать? (Цуканова порывается встать) Сидите, сидите… (усаживает Цуканову)

Цуканова. (Бадыкину) Конечно.

Сюльжина ставит перед Цукановой чашку с чаем.

Цуканова. (Сюльжиной) Благодарю.

Сюльжина. Пирог с капустай (ставит перед Цукановой блюдечко с куском пирога).

Цуканова. (Сюльжиной) У вас, Нина Антоновна, удивительно вкусные пироги получаются. (взяла кусок пирога, кусает, жуёт, запивает чаем)

Сюльжина. (Цукановой) Кушай, бубачка моя дарагаценная!

Бадыкин. (Цукановой) Вы сказали, что я могу прийти посмотреть выставку в любое удобное для меня время…

Цуканова. (кушает пирог, запивает чаем, поправляет очки, спокойно Бадыкину) В любое! Мне Софья Андреевна сказала, что у вас назавтра очень плотный график…

Бадыкин. (Цукановой) Предположим.

Цуканова. (Бадыкину) И у вас может не хватить времени посетить нашу выставку…

Бадыкин. (глядя на Цуканову) Восхитительно!

Цуканова. (не поняла, Бадыкину) Что именно? (кусает кусок пирога, жуёт, пьёт чай)

Бадыкин. (как ребёнок, Цукановой) Не важно. Продолжайте…

Цуканова. (Бадыкину) У вас может не хватить времени…

Бадыкин. (Цукановой) А у вас?

Цуканова. (Бадыкину) Что у меня?

Бадыкин. (Цукановой) У вас времени хватает?

Цуканова.