Упади семь раз - Лия Лин

– Вот Сара Моисеевна вам даже «Акваминерале» не купит, и не надейся, – подначила я дочь. – У тебя и мальчишек всё собрано? Скоро уже электричка.

– Мам, а можно я скажу бабке Саре, что христианство запрещает есть мацу? – дочь лукаво посмотрела на меня.

Я призадумалась. Вроде иудаизм близок к христианству, но чёрт его знает, а вдруг и вправду нельзя?

– Во-первых, не бабке, а бабушке. А во-вторых, что, на самом деле так невкусно? – не удержавшись, я погладила дочь по голове.

– Мам, отстань, – Забава, брыкнув головой, выскочила из-под моей ладони. – Ты сама бабку так называешь. И даже ещё хуже. Я пошла в магазин. На сдачу куплю себе чипсы, мальчишкам – сухарики.

В двенадцать Надин уже сидела у меня. Точнее полулежала за кухонным столом, наблюдая за моими попытками приготовить нормальный в кои-то веки обед.

– Лейка, я никакосовая! – Подруга хлебнула портвейна.

– Чего? Перешла на дешёвое топливо?

– Купила первое, что увидела… Работать не могу. В мастерскую не могу. Спать не могу. Бывшая свекровь зудит. Башка отваливается. В животе крутит до тошноты. Лейка, посиди со мной.

Надин всхлипнула и, положив голову на кухонный стол, уснула.

Только этого не хватало.

Я жалела Надьку, которой приходилось жить с бывшими мужем и свекровью в одной квартире. Экс-родственнички беспрестанно пилили её и пили кровь литрами. Деваться Надьке было некуда – разведясь с мужем, она не обзавелась жильём. Мастерская от Союза художников служила ей запасным аэродромом, когда становилось совсем невыносимо.

И тут Андре без тапок прокралась в кухню, присела рядом со спящей Надин. Я даже не удивилась, откуда Анька вдруг появилась. Через полчаса после Надьки.

А певица, вздохнув, выдала:

– Забаву встретила в дверях. Хозяйственная она у тебя, картошки притащила. Лятрекша в отключке?

Я кивнула, отхлебнув из початой Надькиной бутылки.

Так, все в сборе. Теперь тёртый хрен надо обжарить с пятью луковицами в оливковом масле. Тут самое главное не упустить, как с яичницей, время. Подумав, я плеснула немного портвейна в сковороду. Пусть будет хоть какая-нибудь изюминка. О, может, изюму добавить? Только как он будет сочетаться с хреном и луком? Нет, хватит и Надькиного пойла в качестве эксперимента.

– Лейк, можно я у тебя ночевать останусь? – прошептала Анька.

– Делайте, что хотите, только не мешайте мне свинину тушить! – разозлившись, заорала я. – Меня Дашка осенью в анатомичку не пустит, если всё сгорит!

– М-м-м-м, свининкой пахнет. Жареной. С луком… – Надька, приподняв голову, с голодным интересом принюхалась.

Мысли опять перескочили на ночного «поросёнка». Эх, Стас… ну как же так? Тысячелистник, книга и твоя улыбка… И наш вечер. Всё было так чудесно! Чувственно, красиво…

– Пойдёмте ко мне, что ли? А то я никак отвлечься не могу. Только мальчишек разбужу и Забаву позову помешивать.

Я очень хотела обсудить последние события с подругами. Свинина по моему фирменному рецепту почти готова, дочь дотушит. Захватили почти приконченную бутылку дешёвого портвейна с собой. Ненадолго можно расслабиться…

Все полезно, что в рот полезло.

Русская народная пословица

Забава ловко раскладывала мясо по тарелкам. Какая-то смутная мысль о неправильности происходящего бродила по периферии моего сознания. Такими ароматами искусился бы сам господь бог, какой бы национальности он ни был.

Но Али не искусился. Сказывалось бабушкино воспитание. И отцовские гены.

– Ты опять?! – смуглый отрок накинулся на сестру. – Только себе готовишь? И мамке! А мы с Аврашкой как изгои!

– Аль, не, как гои, – поправил Авраам, проскользнув к холодильнику и открыв дверцу. – Так, опять ничего кошерного… Ладно, поем у бабушки.

– Тебе никто не мешает присоединиться. Смотри как вкусно, – Забава хитро улыбнулась и положила кусочек в рот.

Сидящая возле стола Джулька гипнотизировала взглядом.

Али зарычал:

– Мааааааа, пожарь кар-ррр-тофельные оладьи! Зубрила опять свинину разморозила! Ну сколько можно?

– А мы сейчас уничтожим эту гадость. Тащи, доча, на стол огурчики! – Мне пришлось вмешаться, чтобы не разгорелась ссора.

Я пыталась понять, чем Забава так насолила младшему брату, что он стал обзывать её школьной кличкой. Не к добру, точно…

– Я не зубрила! – обиделась Забава. – Это ты тупой, сам теперь пиши свои сочинения. А будешь вякать – огурцов не достанется.

Али цапнул последний неразрезанный огурец. Андре без приглашения схватила вилку. После бессонной ночи и ужаса анатомички манеры Аньки резко упростились. Она заглатывала сочащиеся хреном и луком кусочки, как заправская акула.

– Вот умеет же готовить у тебя дочь, – прочавкала Анька с набитым ртом. – А ты, Лейка, тока тёплым чаем из термоса травить можешь. Небось, пироги с капустой, которые ты в мастерскую к Надьке таскаешь, тоже Забава печёт.

Я разозлилась окончательно, вспомнив, что свинину готовила для Дашки. Придётся ещё раз стоять у мартена… Забава, напротив, надулась от гордости. Абраша с интересом посмотрел на меня, ожидая продолжения веселья. Алька доедал второй килограмм любимых огурцов. То, что они были порезаны, его не смущало.

И тут опять резануло по мозгам: Дашка – анатомичка – чёрный пакет и внутри тело… Переживания и обида не хотели отпускать.

От еды и недосыпа Аньку разморило, она пошла спать в комнату мальчишек. Собранные в деревню рюкзаки и пакеты Абрам и Али уже выставили в прихожей. Вторая подруга улеглась на диван напротив первой. Обе бездетных дамы захрапели, как два поросёнка, во сне, по-видимому, вспоминая зелёных фей и харакири. Надька тихонечко, почему-то очень музыкально. Анька раскатисто – мужицким басовым храпом.

Я потащила себя из последних сил на кухню. Готовить: кошерную рисовую кашу – для Авраама, картофельные оладьи – для Али. Свинину Дашке потушу вечером, сейчас сил нет. Ужас как спать хочется. А ещё детей на электричку до Выборга посадить надо.

Под убаюкивающий звук шипящего на сковороде масла я думала о том, что жизнь моя бесповоротно изменилась после встречи со Стасом. Вернее, с двумя Стасами – слишком живым и полностью мёртвым.

По счастью, почти до конца августа мне удалось пристроить детей в деревню к Саре Моисеевне, где бабушка Авраама имела скромненький двухэтажный домик на пять комнат. В Выборгском районе Ленинградской области, в коттеджном посёлке «Золотая долина». Экс-свекровь согласилась приютить не только родную кровиночку Авраама, в котором души не чаяла, но и его сестру с братом. Подозреваю, только потому, что Авраам, как всегда, отказался приехать один. Кстати, не забыть бы передать с Аврашкой собранную на прокорм банды заначку – с этим у Сары Моисеевны строго.