Моя Мия. На осколках первой любви - Лина Коваль

размахивая рукой.

— Привет, — громко проговариваю, улыбаясь девчонкам, расположившимся за столиком у окна. — Сейчас подойду к вам.

Обосновываюсь в хвосте небольшой очереди и уставляюсь на витрину. Затылок печёт чудовищно, по телу морозная волна прокатывается. Вдруг становится как-то неуютно и… жутковато. Натягивая на ладони рукава, резко оборачиваюсь.

Кроме девчонок за столиками никого. А кажется, будто кто-то в голову из ружья целится.

Ерунда какая-то.

Совсем с тем «поздравлением» сдурела.

Кошмары сниться начали.

— Миечка, здравствуй, — обращается ко мне Анфиса Павловна, заведующая производством. Женщина приятная, но уж чересчур хлебосольная. — Чего стоишь, стесняешься? Говори, я подам.

— Да, я… — скромно киваю на очередь.

— Говори давай. Они вон к Наташе пусть обращаются.

— Чай, пожалуйста. Чёрный с лимоном.

— А поесть, что? Исхудала-то как за каникулы. Папка с мамкой совсем не кормят, красавица наша?

Смеюсь в ладонь и расправляю волосы, по которым перед выходом из дома упрямо водила горячим утюжком для придания блеска.

— Можно, пожалуйста, вон ту слойку с абрикосом, — указываю пальцем на самую румяную.

— Сейчас, всё сделаю.

Расплатившись, шагаю к девчонкам с пластмассовым подносом.

— Классная водолазка, — восхищённо проговаривает Энж. — В «Рушоп» купила?

— Нет, — ставлю поднос и верчусь, чтобы они получше разглядели высокие вырезы, обнажающие кожу на талии. — Это боди. Классно, да?

— Ваще, — тянет Попова. Она из всех нас самая модная, да и средства отца позволяют.

— Там ещё были голубые и чёрные. Но я решила выбрать тёмный беж.

— Голубой отстой, а вот чёрную, — зелёные глаза блондинки загораются. — Пожалуй, заеду возьму.

Ива незаметно зевает и раздражённо вскидывает руку:

— Опять вы о шмотках, девочки. Сколько можно?

Изучаю её впалые щёки и синяки под глазами. Сердце кровью обливается. Ну, как так можно?! Почему в этом мире столько несправедливости?

Быстро пробегаюсь взглядом по столу и чуть наклоняясь шепчу:

— Анфиса мне булку насильно сунула, убьёт, если нетронутой оставим. Кто хочет?

— Я на диете, — морщится Энж. Она никогда здесь ничего не ест и ни к чему не прикасается. Брезгливая до ужаса.

Перевожу хитрый взгляд на Валееву.

— У меня сегодня родители с ночной смены явились с круассанами, пациент угостил. Я с утра налопалась, — жалобно поднимает руки Тайка. У неё оба родителя трудятся в первой городской.

О да. В яблочко!

— Ив, съешь, умоляю! — обращаюсь к своей «последней надежде».

Задорожная нервно сглатывает скопившуюся слюну и аккуратно кивает:

— Ладно, выручу тебя.

Хватает тарелку, вгрызается в сочную слойку и от удовольствия закатывает глаза.

Незаметно переглядываемся с Таей. Ива гордая, никогда не жалуется и ничего не просит. Но мы то знаем в каком аду она живёт.

— Алиева, чё там с твоим Спинным Мозгом? — спрашивает Энж, скролля ленту на экране телефона. Девчонки так прозвали Леона, совместив две его самые выдающиеся стороны. Из тех, что мы знаем, конечно. — Встречались?

— Нет.

За столом слышится общий протяжный стон, который я торжественно обрываю:

— Но созванивались!

Каждый вечер…

— Вау, — пропевают девочки хором.

— И какой у него голос?

— Надеюсь, это был секс по телефону? — давит смешок Энж. Она единственная из сидящих за столом, у кого уже всё было…

Самая опытная, так сказать.

— Нет, блин, — закатываю глаза. — Голос… очень приятный. Низкий и такой… сексуальный, — краснею.

— Боже, — Тая смешно складывает руки, словно молится. — Спасибо тебе, мой хорошенький. Подействовали мои свечки получается?! Впервые за двенадцать лет дружбы слышу, у кого-то, кроме святого Громова есть что-то сексуальное.

Молебен заканчивается тем, что Валеева неожиданно смолкает и пялится на дверь.

— Что там? — оборачиваюсь, замечая идущего к витрине Соболева.

— Мия, привет, — здоровается со мной Ваня, не обращая внимания на девчонок.

— Привет, — отвечаю, сталкиваясь со злобным обстрелом Валеевских глаз. — Что? — шепчу ей.

— Откуда вы знакомы? — подозрительно интересуется.

— В клубе на вечеринке общались.

— Ты везде успеваешь. В шоке с тебя, — недовольно отворачивается.

Нашу стычку перебивает айфон, орущий из джинсового кармана на моей заднице. Увидев контакт, нетерпеливо облизываю губы.

Вскакиваю с места и отдаляюсь к окну, выходящему на внутренний двор университета, где обычно проводятся линейки и награждения студентов.

— Привет, — доносится охриплый голос, оседающий эхом в груди.

— Доброе утро.

— Ты… где?

Судорожно перебираю пальцами крохотный золотой кулончик на шее.

— В кафетерии на первом этаже, — прикрываю глаза.

— Будь там. Я сейчас подойду.

Нервно сжимая телефон, усаживаюсь за стол.

Дверь находится прямо за моей спиной, поэтому лихорадочно озираюсь и тихо сообщаю девчонкам:

— Он сейчас придёт сюда.

— Кто? — округляет глаза Тая. Её лицо смешно вытягивается, а тонкая шея становится длиннее, когда подруга пытается выглянуть из-за меня. — Громов?!

Чёрт.

Я не видела Мирона больше двух недель. Опускаю глаза.

— Леон, — отвечаю, кусая губы, чтобы они казались розовее.

К зеркалу не побегу из принципа. Я такая какая есть. Сейчас затея найти парня в отместку кажется мне глупой, а я ощущаю себя маленькой для всего этого.

Возможно, это просто страх?!

— Встреча года, — Ива смеётся. — А как ты его узнаешь? Надеюсь, он снимет футболку?!

Девчонки хихикают.

— Ива, блин.

Перевожу взгляд на свои трясущиеся ладони. Ноготочки ровные, покрыты обычным лаком в цвет кожи. Шеллак плохо влияет на организм, а я хочу подольше оставаться красивой и здоровой.

Внутри мясорубка, в горящих ушах перезвон из собственных мыслей и переживаний.

Ещё раз едва касаюсь кулона на шее, выпрямив спину.

Это всё ты виноват, проклятый Громов.

Я всегда нравилась мальчикам. В подростковом возрасте это стало особенно заметно по пролетающему в их глазах интересу и по тому, как они провожали взглядами мою рано оформившуюся фигуру. Но никогда, даже в самом страшном сне я не представляла, что буду с кем-то знакомиться или встречаться.

В моей голове всегда был только он один.

Так и должно было быть! До конца. Без всего этого.

Задерживаю дыхание от резкого наплыва эмоций. Я уже привыкла к тому, что самая сильная, обжигающая боль растворилась во времени. Как пепел на ветру рассеялась.

Но её отголоски, вот в такие… важные моменты ещё беспокоят.

Дыши, Карамелина!

За спиной слышится звук открываемой двери, и я в нетерпении уставляюсь на изумлённые лица девчонок.

— Ну? — спрашиваю шёпотом, испытывая на позвоночнике мелкое покалывание.

— Твою мать, Алиева, — тихо выговаривает Энж.

— Что?

— Как я сразу не догадалась?

— Кто там? — испуганно округляю глаза, по-детски заправляя прядь волос за ухо.

— Это Лёва Демидов, — булькает Тайка.

— Демидов? — морщусь вспоминая.

В нашем городе я знаю только одних Демидовых. Вернее, знала.

Бывший мэр города ушёл на повышение, переехал с семьёй в Москву. Переизбрание было совсем недавно, буквально в прошлом месяце.

А сын чиновника заканчивает обучение здесь, в Архе. На пятом курсе.

Господи.

Обмираю вся.

Старшекурсник.

Это