Кости Авалона - Фил Рикман

Настроение толпы начинало раскручиваться, словно гигантское мельничное колесо. Кто-то медленно захлопал в ладоши, и памфлетист подхватил начинание, застучав своими дряблыми маслянистыми руками. И тут раздался другой мужской голос — громкий и холодный, как камень.

— Прорицание есть богохульство!

Что-то мокрое ударило меня по щеке — я вздрогнул от неожиданности. И заметил, что оба юных помощника торговца косят глаза то на меня, то на своего хозяина, будто ожидая команды ударить меня и сбежать.

— Доктор Ди якшается с демонами! — провизжала какая-то женщина.

— Я тоже об этом слышала, — сказала другая, постарше. — Он плюет на Святое Писание.

Кто-то прижался ко мне, и, как обычно во время сутолоки, мое тело съежилось в ожидании прикосновений проворных пальцев карманников, проблеска кровожадных ножей. Добропорядочные джентльмены поспешили увести своих дам подальше от толпы. Я оглянулся назад в поисках пути к спасению. Хотелось поскорее убраться отсюда.

Прямо передо мной возникла бородатая рожа. Борода разверзлась в зубастой усмешке. Со всех сторон напирали крепкие тела, в нос ударило густым запахом зловонного пива. Стоя передо мной, памфлетист впал в полубезумство, глазки павлиньих перьев на его шляпе сотрясались по обеим сторонам головы.

— Начинай! — голосил он. — Говори предсказание! Скажи нам, когда придет твой черный повелитель!

Я словно окоченел, завороженно наблюдая за взмахами его перьев.

Дикая ярость охватила меня.

— Будет тебе предсказание… — Я едва сознавал, что говорю. — Предрекаю, что еще до исхода недели тебя бросят в самое глубокое подземелье…

Сзади чья-то рука обвилась вокруг моего горла. Руки крепко скрутили у меня за спиной. Проливной дождь хлестал мне в лицо.

Кожаная перчатка зажала мне рот, меня развернули, и я увидел перед собой человека в черной бархатной шляпе, опущенной до самых глаз. Но темный плащ с капюшоном не смог скрыть золотистого блеска его дублета, раскрывшись, как ветхий сундук с драгоценностями.

— Уведите дерзкого самозванца, — приказал человек в темном плаще.

Даже в такой мрачный день комната была полна света. Окна — до того огромные, что в них можно было въехать на лошади.

Секретарь королевства сидел к ним спиной, за козлами из широких дубовых досок, поставленных напротив камина. За каминной решеткой чуть слышно потрескивал слабый огонь.

— Всего-навсего скромный домик. Просто мечтаю иметь местечко, где можно уединиться. — Он налил мне вина и чуть меньше — себе. — Конечно, никто не желает меня понимать. Особенно королева.

Пустые полки источали аромат льняного семени и пчелиного воска. В то время еще казалось, что в доме достаточно места только для хозяина, его жены, двух дочерей и человек четырнадцати прислуги. Однако Сесил уже начинал скупать значительные участки земли на обоих берегах реки, и к эпохе Расцвета его недвижимое имущество удвоится. Но пока даже у человека с таким высоким положением, как у Вильяма Сесила, возможности имели свои границы.

Он повернулся и посмотрел на меня ясными, полными печали глазами.

— Я нежно люблю эту юную леди, Ди. И, бог даст, буду служить ей до конца своих дней. Но, ей-богу, она постоянно требует развлечений. Я обязательно поужинаю вместе с тобой, Вильям. Скоро. Только и слышишь: скоро.

— Это только начало, — сказал я. — Неограниченная власть монархии — упоительное пристрастие. И королеве лучше многих других известно, как коротка жизнь. То есть, эмм… бывает у некоторых.

— Она выжила. — Взгляд Сесила чуть посуровел, но сам он сидел неподвижно. — Теперь она под защитой. На всю жизнь.

На Сесиле был бледно-серый дублет, спрятанный под черную мантию. Трудно поверить, что этому человеку еще не исполнилось и сорока лет. Казалось, сильная усталость просто стала неотъемлемой частью его облика. Но я знал, что это лишь обман зрения. Вечная утомленность и пасмурные тона его одеяний были только спектаклем. Сесил обожал то, что делал, и у него здорово получалось. Настолько хорошо, настолько талантливо и результативно, что ему удалось прослужить королю и двум королевам. Кто еще мог бы похвастать этим?

— Надеюсь, ваша вчерашняя встреча с Ее Величеством прошла удачно?

— Удачно почти до последней минуты, сэр Вильям.

Я откинулся на спинку кресла. Воспоминания о неприятном происшествии на улице по-прежнему вызывали во мне мелкую дрожь. Мне предложили сесть в удобное кресло с обивкой, лицом к высоким окнам. Стекла, вставленные в широкие клетки переплета, были превосходного качества и чистоты. Мы расположились на втором этаже, с видом на реку и шпили домов в голубовато-серой дымке тумана.

— Нам помешали, — продолжил я. — Моя кузина.

Сесил, несомненно, хорошо знал ее, поскольку лично — в чем я был уверен — давал ей указания следить за тем, чтобы наш разговор с королевой не зашел дальше банальных и пустых шуток. Я начал подозревать, что существовало нечто такое, о чем мне следовало узнать, однако Сесил предпочитал, чтобы я услышал это от него самого, а не от королевы. Вероятно потому, что их версии существенно расходились.

— У вас такая кузина, — Сесил удивленно приподнял бровь, — что не побоится перебивать разговор королевы?

— Ее имя — Бланш Перри, — терпеливо ответил я. — Наши семейства состоят в родстве. Как и большинство семей с пограничий Уэльса.

Включая, по правде сказать, и семейство Сесилов из Альтириниса — все мы родом с одних и тех же холмов.

— Ну, да, я слышал, — кивнул он. — Разумеется. Серьезная дама миссис Бланш.

Его глаза были наполовину закрыты. Сесил служил государственным секретарем во времена заговора против королевы Марии, когда вместо нее на трон пытались возвести несчастную Джейн Грей. Но каким-то чудом он выпутался из этой истории. Продолжил служить при дворе королевы Марии, сделался членом парламента, получил рыцарское звание. Из протестантства перешел в католичество, затем снова вернулся в протестантство. Кто еще мог бы похвастаться таким опытом?

Подняв бокал, он лишь слегка смочил губы вином и вновь откинулся на спинку кресла, скрестив за затылком пальцы.

— Сильно заняты, Джон?

— Днем и ночью, — ответил я. — Если дают работать.

— Человек, вечно движимый бесконечным потоком прозрения. — Сесил взглянул вниз, где на досках лежало несколько писем, и снова поднял глаза на меня. — Гластонбери.

— Что?

— Маленький городок на западе. Некогда стоял на острове Авалон. И когда-то славился своим аббатством. Знаете его?

— Я знаю о нем, — поправил я.

И тотчас попытался найти связь.

— И что же вам о нем известно?