Лебеди Леонардо - Карин Эссекс

Все вокруг говорили о том, что у Лодовико Сфорцы есть любовница, некая Цецилия Галлерани — прекрасная и одаренная дама, с которой Il Moro обращался как с законной супругой и которая носила его дитя. Цецилия царила при блестящем дворе Лодовико среди дипломатов, философов, мыслителей и художников. Все они восхищались ее красотой и умом. Она владела дворцом, подаренным ей Лодовико. Цецилия писала душещипательные стихи и сама же исполняла их, вызывая слезы умиления в глазах как дам, так и суровых воинов. Кроме того, она превосходно говорила на латыни, чем неизменно поражала гостей Лодовико.

Эти слухи были на устах у всей Италии. Говорили, что нареченный Беатриче так любил эту женщину, что уговорил Леонардо, который никогда не завершал своих картин, дописать ее портрет. Люди приходили к художнику, чтобы полюбоваться картиной, как любуются алтарными створками в церкви, словно Цецилия была самой Мадонной. Кто же вовлек Беатриче, принцессу из дома д'Эсте, любимицу ужасного неаполитанского короля Ферранте, в этот колоссальный фарс, именуемый свадьбой?

Беатриче знала, что любви нет места в браках, заключаемых по политическому расчету, однако считалось, что до свадьбы жених обязан вести себя достойно и оказывать невесте знаки внимания. Так делал ее отец, и поэтому брак родителей оказался счастливым. Франческо ухаживал за Изабеллой как настоящий влюбленный. А ее нареченный Лодовико даже ни разу не появился в Ферраре и не написал Беатриче ни единого доброго слова! Дважды он отменял назначенную дату свадьбы. Беатриче могла выйти замуж в июле, и путешествие по Северной Италии доставило бы ей настоящее наслаждение. Однако Лодовико прислал послов с извинениями — неотложные заботы мешали ему сыграть свадьбу летом. Хуже всего, что все эти унижения Беатриче пришлось терпеть на глазах у Изабеллы. Сияющая новобрачная навестила родных и принесла весть о том, что Франческо назначен главнокомандующим венецианской армии, став самым молодым военачальником на этом посту в истории.

Из Милана вместе с датой грядущей свадьбы пришли скверные новости, ужаснувшие Беатриче. Юный Джан Галеаццо оставался источником постоянных скандалов. Его жена герцогиня Изабелла Арагонская, подружка Изабеллы по детским играм в Неаполе, умоляла семью вытащить ее из змеиной ямы своего брака. Герцог без стеснения изменял жене с юными любовниками, а герцогиня грустила на брачном ложе. Злые языки по всей Европе болтали, что Лодовико потакает содомским наклонностям Джана Галеаццо, поскольку, будучи регентом, не заинтересован, чтобы тот произвел на свет законного наследника. Только после того как король Ферранте уведомил Лодовико, что не выплатит последнюю (громадную) долю приданого Изабеллы Арагонской, регент задумался о том, как подтолкнуть Джана Галеаццо к исполнению супружеского долга. Люди судачили, что только при помощи стимулирующих снадобий и в полной темноте герцог смог осеменить бедняжку Изабеллу. Герцогиня забеременела, и в скором времени у Лодовико должен был появиться еще один законный соперник в борьбе за миланское герцогство.

Да уж, поистине, интриги, что процветали при миланском дворе, не уступали венецианским козням. Беатриче слышала, что Изабелла Арагонская больше смерти страшится ее свадьбы с Лодовико. Регент и так захватил слишком много власти, и Изабелле не хотелось, чтобы будущий отпрыск, если ей удастся выносить и произвести его на свет, соперничал с наследниками Лодовико. Вдруг Изабелла видит в Беатриче не детскую подружку, а опасную конкурентку?

Отец позволил Беатриче прочесть адресованное ему письмо мессира Тротти. Феррарский посланник сомневался в способности Лодовико удержать власть — слишком много врагов успел нажить миланский регент: «Герцог Бари достиг многого, и сегодня он на коне, но кто знает, долго ли это продлится? Может статься, в скором времени он станет никем».

Герцог Эрколь уверял дочь, что мессир Тротти просто пытается подбодрить их, смягчив весть об очередном переносе свадьбы. Будь это во власти Беатриче, она желала бы никогда не покидать родную Феррару, до самой смерти оставаясь под родительским кровом. Впрочем, ей было слишком хорошо известно, что дочери — лишь жертвенные барашки в политической игре своих отцов.

Влажные щенячьи носы уткнулись Беатриче в бок. Закутавшись в покрывало, она лежала на спине и сравнивала свою судьбу с судьбой, выпавшей на долю сестры. Вот Беатриче плывет на этой погребальной барке по бурной реке навстречу ужасному Лодовико. А вот Изабелла в задрапированном золотой материей экипаже торжественно въезжает в ворота Мантуи рядом с Франческо и герцогом Урбино. Со всей Италии на свадьбу съехалась знать, и Изабелла купается в лучах славы.

Целый год перед свадьбой Изабеллы герцог и герцогиня Феррары заставляли трудиться сотни художников, ювелиров, плотников, ткачей, гончаров, стеклодувов, золотых и серебряных дел мастеров, готовясь к великому событию. Леонора послала в Неаполь за гобеленами из местной сокровищницы — говорили, что фламандские ткачихи вышивали их целых сто лет. Сундуки с приданым расписывали итальянские мастера, роскошная резная кровать манила молодых насладиться радостями супружеского ложа. Леонора со старшей дочерью весь этот год вели себя словно два генерала, готовящиеся к величайшей битве в истории. Они не упустили ни единой детали. Беатриче ничего не оставалось, как униженно наблюдать со стороны за лихорадочными приготовлениями сестры.

Кто устроил так, что Изабелла получила все, и самое главное, мужчину, который смотрел на нее, словно она Ева до грехопадения? Мужчину, который не мог дождаться встречи с ней и трепетал от каждого поцелуя и прикосновения? Просто находясь рядом с Изабеллой и Франческо, Беатриче ощущала исходящий от них внутренний жар, особенно нестерпимый оттого, что ее помолвка приносила пока одни разочарования. Младшая сестра вынуждена была признать, что старшая в день своей свадьбы выглядела образцом красоты и изящества. Беатриче не испытывала зависти, разве только к тому, что отныне Изабелла получала неограниченный доступ к великолепным конюшням семейства Гонзага. Внимательный Франческо смог угодить Беатриче даже тут — он обещал, что каждый год будет присылать ей лучшего жеребца, если на то будет ее воля.

Насколько же они с сестрой разные! Изабелла всегда хотела славы и признания, жаждала управлять королевством и видеть у своих ног всех могущественных властителей и творцов в Италии. Беатриче, напротив, никогда не обращала внимания на чужое мнение.

Наверное, эта разница в характере сестер была заложена еще в детстве. Старшая выросла в Ферраре под придирчивым оком взыскательных родителей. Младшую в Неаполе воспитывали няньки, которые одним глазком приглядывали за своей воспитанницей, другим подыскивали себе новых ухажеров среди королевской челяди. По возвращении домой Беатриче долгое время казалось, что проще умереть, чем соответствовать суровым родительским требованиям. Она страстно тосковала по беззаботным верховым прогулкам по берегу Неаполитанского залива, по пикникам, на которых она вместе с непослушными сверстниками воровала вино со столов, а поздней ночью подглядывала за распутством взрослых. По сравнению с необузданным солнечным Неаполем Феррара казалась ей холодной и мрачной тюрьмой, где царили суровые интеллектуальные нормы и художественные критерии.