Охотники на драконов - Святослав Владимирович Логинов

за войском Мальтона. Сеун с полминуты следил за сыновьями, потом сказал:

— Виха, успеешь ещё с женой нацеловаться, а пока дело есть. Повторяй за мной погромче, чтобы все слышали.

Орать Виха умел преотлично, голос его звучал на пятьсот шагов и дальше.

— Воины! Ваш предводитель убит. Войны не будет. Вам не с кем воевать, и никто не хочет нападать на вас. Пусть солдаты расходятся по домам, а гвардейцы по своим казармам. Теперь я обращаюсь к вольным охотникам. Вы только что избежали самой большой опасности, которая может грозить вам. Мальтон пытался повелевать вами. Помните, что приказывать вам не может никто, сколько бы камней не было у него во лбу. У вас есть небо и долг, а более — ничего. И последнее. Нусс Цопин, я обращаюсь к тебе. Ты вхож к королю. Я не приказываю, я прошу прийти сегодня к его величеству и рассказать всё, что вы видели сами. Герцог Мальтон убит, детей и наследников у него нет. Земли герцога стали выморочными, и должны отойти государству.

Сеун замолчал и поник головой. В груди клокотало, стоять не было сил. Охотники, поняв, что всё уже сказано, поклонились и повели своих пегасов прочь от места несостоявшейся войны.

А ведь наверняка найдутся советники, которые скажут, что раз Сеун вышел победителем из поединка, то земли Мальтона должны принадлежать ему. Наверно, так оно и есть, но что бы Сеун стал делать со свалившимися землями? Герцогская корона не подразумевает государственной мудрости. Правителя из него не выйдет. Но как это объяснить нахлынувшим искусителям?

Почему-то первым среди искусителей представился прохвост Кост Менихс. Вот пронырливая тварь! И никак от него не избавиться, хоть в самом деле, накалывай его на копьё и продавай лекарям, которые готовят рвотные зелья. Сеун тряхнул головой, отгоняя дурную мысль, и чуть не упал от приступа боли.

— Асенька, — просипел он через силу, — лети домой. Вана ждёт тебя. Виха с братом проследят за уходом армии и тоже появятся. Я приеду за вами.

Сеун кашлянул и сплюнул кровь.

«Похоже, я, всё-таки, проткнул лёгкое обломком ребра, — подумал он. — Это плохо, лечиться придётся долго».

Сеун вскарабкался на спину Праффу, но, не удержавшись, сполз на шею пегасу. Прафф, пытаясь взлететь, распустил обугленную паутину крыльев. Разумеется, у него ничего не получилось, но паутина уже не была черной. Красные и синий самоцветы окрасили некоторые нити в свои цвета, а хозяйская кровь скрепила их.

— Ничего, — прошептал Сеун. — Пошли домой, тихонько-тихонько. У нас много дел. Мне надо выздоравливать и заново учиться ходить, а тебе — выращивать крылья. Это трудно, почти невозможно, но мы будем стараться.