Расцвет и упадок цивилизации (сборник) - Александр Александрович Любищев

руководящую научную должность на Украине оказалось чрезвычайно кстати. В 1938 году отец переехал в Киев вместе с женой и внуком (моим двухлетним сыном). Брат мой сначала лечился на юге, а потом, в 1940 году приехал в Киев. Процесс в легких был приостановлен и Всеволод продолжил учение в Киевском Политехническом институте.

Жизнь и работа отца в Киеве складывалась удачно. Атмосфера на работе была благоприятной, он встретил поддержку и дружеское внимание коллег и сотрудников. Семья жила в хорошей квартире на Малой Подвальной улице, в центре города. В Институте биологии Академии наук СССР отец совмещал теоретические исследования с работой в Отделе защиты растений Украинского института плодоводства. Если не считать постоянной тревоги за сына, все шло благополучно.

Война заставила отца с семьей эвакуироваться из Киева. События стали развиваться с ужасающей быстротой. Отец проводил своего старшего сына на завод в Харьков (за несколько дней до начала войны он защитил дипломный проект). Из Харькова завод вскоре спешно эвакуировался в Сталинград, где в ходе грозных и трагических событий войны брат мой оказался в смертельной опасности: у него стал быстро прогрессировать процесс в легких, он до того ослабел, что не мог ходить. Но все это стало известно отцу много позднее. Когда началась эвакуация украинской Академии наук, а за ней и других научных учреждений Киева, отец решил, что ему следует подождать – он не верил, что немцы смогут пройти так далеко… Он переехал с женой и внуком на левый берег Днепра и поселился там в колхозе, где начал работать и получил справку о выполнении норм, чем очень потом гордился. Но вскоре наступила пора страшных бедствий, им пришлось буквально бежать, когда немцы – в июле 1941 года – неожиданно подступили к Киеву. Ехали они, как говорится, «неорганизованно», т. е. двигаясь своими средствами – сначала на пароходе по Днепру; пароход подвергался воздушным налетам, капитан и несколько человек команды были убиты, судно потерпело аварию. Дальнейший путь на восток с маленьким ребенком был очень тяжелым. Только в августе 1941 года они добрались до Пржевальска, где, как случайно узнал отец в пути, требовались профессора и преподаватели в Педагогический институт. Там он получил должность заведующего кафедрой зоологии. Условия жизни и быта были трудными, как почти всюду во время войны. В Пржевальске отец читал в Пединституте курсы анатомии человека, гистологии, физиологии человека, дарвинизма и зоогеографии. По мнению сотрудников и коллег, он мог это делать в силу широкого образования и умения быстро осваивать новые отрасли науки. Сохранились конспекты его лекций – десятки мелко исписанных толстых тетрадей, иногда сшитых из листков бумаги различного происхождения, с отличными рисунками. Рисовал он с ювелирной точностью.

В Пржевальске, в июле 1942 года, отец получил из Сталинграда известие о том, что сын его смертельно болен, что он очень ослабел и что помочь ему в Сталинграде ничто не может. Это были самые тяжкие дни боев за Сталинград. И отец тронулся в путь за сыном. Наверно, этот путь был еще тяжелее, чем путь эвакуации, но папа все преодолел и вывез из Сталинграда, почти на руках, своего умирающего двадцатипятилетнего сына. Как он смог все это проделать – я до сих пор не могу понять и представить: он и сам был сильно изнурен, ослаблен недоеданием и нуждой, денег у него не было… Ожидание катастрофы – смерти сына, приводило его в отчаяние. Он однажды уже пережил это состояние перед войной, мы этому были свидетелями…

Брат умер в Пржевальске 23 августа 1942 года, прожив там всего несколько дней. Отец чрезвычайно тяжело пережил его болезнь и смерть. Вообще, это было самым тяжелым горем всей его жизни. К постигшей его утрате присоединились неустроенность в бытовом отношении и острая нужда в средствах к жизни. Отец был совершенно больным от истощения и горя. Я все это время была в Ленинграде, пережила блокаду, работала на военном заводе. Сведений об отце я не имела очень долго, но постепенно узнавала все, что ему пришлось вынести. Второй мой брат, Святослав, окончил в 1941 году Военно-медицинскую академию и с первых дней войны был на фронте; связь между ним, мной и родителями была скудной и редкой.

В 1943 году во Фрунзе был создан филиал Академии наук СССР (КИРФАН), должность заведующего его эколого-энтомологическим отделением была предложена отцу. Он переехал во Фрунзе сначала один, а жена и внук Андрей остались до августа 1944 года в Пржевальске.

В июле 1944 года, после освобождения Ленинграда от блокады, мне удалось съездить на несколько дней во Фрунзе. Я приехала в великолепный, сияющий солнцем город, зеленый, яркий и экзотический. Но отца я нашла в ужасном состоянии: он был худ, черен, оборван, жил в развалившемся доме. Его, кроме всего, еще и обокрали. В лице его я прочла тоску, в тусклых глазах неутешное горе и уныние.

Потом положение его улучшилось, как, впрочем, и у всех. Жена его с внуком в августе переехали к нему. Сначала они все жили в холодном и сыром доме, но потом получили хорошую квартиру, а материальное положение несравненно улучшилось – повысилась заработная плата, появились академические пайки, отца уже не так обременяли бытовые тяготы.

По приезде во Фрунзе отец читал лекции в Педагогическом институте, а в 1945-46 годах заведовал кафедрой зоологии Киргизского сельскохозяйственного института и в течение четырех лет был председателем Государственной аттестационной комиссии на трех факультетах – биологическом, физико-математическом и географическом. Все годы работы во Фрунзе отец успешно занимался научными исследованиями, особенно систематикой жуков, называемых земляными блошками (Halticinae), пополняя свою обширную коллекцию новыми сборами в различных районах Киргизии. В Киргизии же им была написана книга «К методике количественного учета и районирования насекомых» (42), в которой критически рассмотрены методы полевого изучения насекомых, преследующие как теоретические, так и практические цели. В работе изложены новые приемы статистической обработки, основанные на применении дисперсионного анализа Р. Фишера. Материалом для анализа послужили излюбленные автором земляные блошки. Книга была издана с большим опозданием – только в 1958 году.

Работа и общие условия деятельности в КИРФАН некоторое время вполне удовлетворяли отца. У него появились ученики, которые его высоко ценили и дорожили его помощью и руководством. Отец стремился пополнить пробелы в их образовании – в математике и даже в иностранных языках. Все они (в частности, Р. П. Караваева, М. Шапиро и др.) занимались прикладными отраслями биологии, никого из них отец не прочил в ученые теоретического плана, но в каждом стремился посеять сомнения в догмах общепринятых