Летняя книга - Туве Марика Янссон

у бабушки кружилась голова, и ползти ей было даже удобнее, чем идти.

– Да тут крапива, – сказала она.

– Я же тебя предупреждала, – ответила София. – Ползи быстрее, осталось немножко.

Когда они добрались до спиреи и вербейника, потом до черемухи, София обернулась и сказала:

– Теперь можешь отдохнуть и выкурить сигарету.

Но оказалось, что бабушка забыла дома спички. Некоторое время София и бабушка молча лежали под черемухой, размышляя каждый о своем, потом София спросила, чтó обычно держат на алтаре.

– Что-нибудь красивое и необыкновенное, – ответила бабушка.

– Что, например?

– Ну мало ли…

– Отвечай как следует!

– Сейчас мне ничего не приходит в голову, – ответила бабушка, она плохо себя чувствовала.

– Может быть, золото? – предложила София. – Хотя это не слишком-то необычно.

Они поползли дальше между елями, а когда добрались до грота, бабушку вырвало на мох.

– Вот тебе раз, – сказала София. – Ты принимала сегодня свое лекарство?

Бабушка вытянулась на траве и не ответила. София прошептала:

– Я буду заботиться о тебе весь день.

Под елями было довольно прохладно и тихо, и они вздремнули немного. Проснувшись, они доползли до грота, но вход в него оказался слишком узким для бабушки.

– Расскажешь мне, что там внутри, – попросила она Софию.

– Тут зеленый мох, – начала София, – и пахнет гнилью, и ужасно красиво, а в глубине – святое место, потому что там живет бог в… в маленькой коробочке.

– Вот как? – сказала бабушка и просунула голову в щель, насколько могла. – А там что такое?

– Поганки, – ответила София.

Бабушка протянула ей свою шляпу, она узнала шампиньоны и отправила Софию их собирать. Вскоре шляпа была полна.

– Так ты говоришь, он живет в маленькой коробочке? – переспросила бабушка и дала Софии опорожненную коробку из-под лекарства, ставшую теперь священной. София снова залезла в грот и положила ее на алтарь.

После этого они отправились назад и по дороге выкопали одного из отпрысков Розы Ругозы, чтобы посадить у крыльца бабушкиной комнаты. Осторожно, стараясь не повредить корни, бабушка и София вырыли кустик прямо с землей и поместили его в коробку из-под джина, которую вытащили из тины. Кроме того, они нашли старую ушанку и переложили в нее грибы, так что бабушка снова смогла надеть свою шляпу.

– Что бы еще такое устроить? – сказала София. – Подумай, чего бы тебе хотелось?

Бабушка ответила, что ей хочется пить.

– Хорошо, – сказала София. – Подожди меня здесь.

Она спустилась на то место, где видела валявшуюся на берегу бутылку, этикетки на ней не было. Они откупорили ее, бутылка зашипела, в ней оказался лимонад, который бабушка любила гораздо больше, чем минеральную воду.

– Вот видишь! – воскликнула София. – И это уладилось. А теперь я найду для тебя новую лейку.

Но бабушку вполне устраивала старая. К тому же она считала, что лучше не искушать судьбу. Они побрели домой. Очень приятно брести не спеша и не чувствовать боли в животе.

Когда они вернулись, был уже пятый час. Жареных грибов хватило на всю семью.

Дорога

Бульдозер, огромная адская машина ядовито-желтого цвета, с грохотом и скрежетом врубался в лес, бряцая своей огромной пастью, а рядом, облепив его со всех сторон, точно обезумевшие муравьи, бежали, указывая путь, деревенские жители.

– Вот дьявол! – крикнула София и не услышала своего голоса.

Она стояла, спрятавшись за камнем, с молочным бидоном в руке и смотрела, как машина вспарывала землю, вырывала огромные, поросшие мхом бревна, пролежавшие тут тысячу лет, и расшвыривала их в обе стороны. Сосны, задетые бульдозером, с громким треском ломались, обнажая выдранные из почвы корни.

– Господи Исусе, так он весь лес переломает!

Дрожа и переминаясь с ноги на ногу, София стояла на мхе, завороженная ужасом происходящего. Вот безропотно, с тихим вздохом повалилась черемуха, и на месте, где она росла, образовалась горка жирной черной земли, а бульдозер уже с ревом двинулся дальше, захватывая новый участок. Крестьяне нервничали и кричали друг на друга. Еще бы, ведь машина была нанята за сотню марок в час, даже больше, считая путь туда и обратно. Она прокладывала дорогу вниз, к первой бухте, двигаясь напролом, неудержимо, словно поток обезумевших леммингов.

«Да, – подумала София, – не хотела бы я сейчас быть муравьем. От этой машины можно ждать чего угодно!»

Она сходила за молоком и почтой, а когда вернулась назад, было уже неожиданно тихо и на месте тропинки пролегла широченная дорога. Вокруг царил чудовищный беспорядок, словно чьи-то огромные руки придавили лес, сломав и пригнув деревья к земле, точно траву, с той только разницей, что они уже больше не поднимутся. Расколотые стволы блестели белой поверхностью и истекали соком. По обе стороны дороги лежали груды зеленых веток, но ни один лист не шевелился от ветерка. Казалось, будто идешь между двумя стенами. Развороченная земля, прилипшая к камням, подсыхала и приобретала серый оттенок, на новой дороге тоже стали появляться серые пятна. Отовсюду торчали обрубленные корни, а на самых тонких, как на ниточках, дрожали крошечные комья земли. Стояла гробовая тишина, какая бывает после взрыва или пронзительного крика. София стала спускаться по новой дороге, которая показалась ей намного длиннее старой. В лесу не было слышно ни звука. Спустившись к бухте, она увидела бульдозер, его безобразные контуры четко виднелись на фоне воды. Проезжая по прибрежному лугу, он застрял в ложбине и теперь стоял, скособочившись, среди песчаных куч, выброшенных его гусеницами. Покрытый травой склон мягко, с коварной уступчивостью подался, завалив набок это лесопожирающее чудовище, являвшее собой теперь безмолвную картину поверженной мощи. У машины сидел Эмиль Эрстрём и курил.

– А где остальные? – спросила София.

– Пошли принести то, что нужно.

– А что нужно?

Эмиль ответил, что все равно она ничего в машинах не понимает. София побрела дальше по лужайке, поросшей зеленой травой, способной вынести любой шторм, цепляясь за почву своими маленькими корешками.

Вдалеке, у мыса, она увидела бабушку, сидящую в лодке.

«Вот это машина! – подумала вдруг София, удивившись ее могуществу. – Будто Господь наложил свою карающую десницу на Гоморру. А здорово будет проехать по новой дороге, вместо того чтобы плестись пешком».

Праздник летнего солнцеворота

У семьи был друг, который, впрочем, редко ее навещал, звали его Эрикссон. Забывал ли он заглянуть на остров или собирался приехать, да все не получалось, но только бывало, что за все лето он так и не появлялся.

Эрикссон был невысокого роста, крепкий, с загаром цвета прибрежного песка и голубыми глазами. Когда о нем говорили или думали, то смотрели куда-то вдаль, поверх моря. Ему часто