Декстер во мраке - Джеффри Линдсей

Подобный жест любящих рук всегда вызывает комментарии Темного Пассажира. Иногда это бывает удивленный шепот или смешок, а иногда и завистливое ворчание. Но вот теперь, когда Декстер сказал себе: «Ага! Бычьи головы! Что на это скажешь?» — Пассажир ответил ему немедленно и весьма выразительно… Он промолчал.

Ничего.

Ни шепота, ни вздоха?

Я сердито потребовал ответа, но услышал лишь глухое бормотание. Создавалось впечатление, что Пассажир нырнул за какое-то укрытие в надежде переждать бурю незамеченным.

Я открыл глаза. Причиной тому было сильное удивление. Я не помнил ни единого случая, когда бы Пассажир не мог высказаться по нашему любимому сюжету, и вот теперь он оказался не просто подавлен, а спрятался.

Я посмотрел на два обуглившихся тела с неожиданно возникшим уважением. Я не понимал, что все это значит, и, поскольку подобного никогда не случалось, неплохо было бы выяснить.

Эйнджел Батиста — «Не родственник» стоял на коленях, упершись ладонями в землю, и внимательно изучал какие-то предметы, которые я со своего места не видел, да, признаться, и не очень-то хотел.

— Ты еще этого не нашел? — спросил я у него.

— Чего «этого»? — не поднимая глаз, поинтересовался он.

— Понятия не имею, — ответил я. — Но оно должно быть где-то здесь.

«Не родственник» вытянул вооруженную пинцетом руку, выдернул из земли одну травинку, внимательно ее изучил и положил в пластмассовый пакетик для вещественных доказательств.

— Почему кто-то приставил к телам керамические бычьи ГОЛОВЫ? — спросил он.

— Потому что шоколадные растаяли бы на солнце, — ответил я.

Он кивнул, не глядя на меня, и сказал:

— Твоя сестра считает, что это дело рук сантерии.

— Неужели?

Подобная мысль мне в голову не приходила, и это слегка огорчило меня. Ведь это же Майами, здесь мы постоянно встречаемся с разного рода ритуалами, в которых часто фигурируют головы животных. В этой связи прежде всего следовало подумать о сантерии. Это афро-кубинское верование, являющееся симбиозом анимализма племени йоруба с католицизмом и получившее распространение в Майами. Для адептов этой религии жертвоприношение было делом обычным, что прекрасно объясняло появление бычьих голов. И хотя исповедующих сантерию сравнительно немного, почти каждая семья в городе хранила пару маленьких освященных свечей или купленную на ботаническом рынке раковину каури. В городе господствовало мнение: даже если ты сам не веришь, то проявление уважения ко всем разновидностям религий повредить не может.

Как уже сказано выше, я должен был сразу об этом подумать, но моя сводная сестра — ныне сержант отдела расследования убийств — сообразила быстрее меня, хотя в нашей семье я, предположительно, самый умный.

Узнав, что расследовать дело будет Дебора, я почувствовал облегчение, поскольку это сведет к минимуму уровень глупости, вызывающий оцепенение. Кроме того, я надеялся, что возня со жмуриками позволит сестре веселее проводить время. До этого она тратила дни и ночи, порхая вокруг своего слегка поврежденного дружка Кайла Чатски, потерявшего пару второстепенных конечностей в результате встречи с тронувшимся умом, свободно практикующим хирургом. Хирург специализировался на том, что превращал человека в воющую картофелину, и именно этот злодей весьма искусно лишил сержанта Доукса некоторых частей тела. Чтобы до конца разделать Кайла, ему не хватило времени, поскольку Дебора его Пристрелила. Сестренка, восприняв это дело весьма близко к сердцу, целиком посвятила себя восстановлению мужских сил Кайла Чатски.

Я не сомневаюсь, что она этим заработала множество очков по части этики вне зависимости or того, кто ведет счет, но подобная малополезная растрата времени не только ухудшила ее отношения с департаментом полиции, ной лишила бедного, одинокого, никому не нужного Декстера заботы со стороны единственного живого родственника. Второе, на мой взгляд, гораздо важнее первого.

Итак, это была хорошая новость. В данный момент Дебора находилась в дальнем конце тропы и оживленно беседовала со своим боссом, капитаном Мэттьюзом. Сестра, без сомнения, снабжала начальство всем необходимым для его вечной войны с прессой, категорически отказывающейся смотреть на капитана с его более приличной стороны.

Пресса уже была тут как тут. Более того: ее передовые отряды успели рассыпаться на местности, чтобы сделать зарисовки общего плана, а два местных волкодава мрачными голосами бубнили в свои микрофоны о двух столь трагически закончившихся жизнях. Что касается меня, то я, как всегда, возблагодарил Бога за то, что живу в свободной стране, где пресса обладает священным правом показывать в вечерних новостях обгорелые трупы.

Капитан Мэттьюз пригладил ладонью свои и без того безукоризненно уложенные волосы, хлопнул Дебору по плечу и отправился беседовать с прессой.

Оставшись там, где ее покинул капитан, Дебора уставилась на спину босса, когда тот начал говорить с одним из настоящих гуру местной прессы — Риком Сангрой. В своей работе Рик всегда следовал девизу: «Чем больше крови, тем ближе к первой полосе».

— Привет, сестренка, — сказал я. — Добро пожаловать в наш реальный мир.

— Гип-гип-ура, — ответила она, вздернув головку.

— Как дела у Кайла? — спросил я, поскольку вся предыдущая подготовка подсказывала мне, что это как раз то, о чем следует спросить.

— Если физически, — сказала Дебора, — то нормально. Но его постоянно мучает его бесполезность. Эти вашингтонские задницы не позволяют ему вернуться к работе.

Мне было трудно судить, может ли Чатски вернуться к работе, поскольку никто никогда не говорил, в чем эта работа заключается. Я знал только, что она имеет какое-то отношение к деятельности правительства и является секретной. Это все, что мне было известно, и я позволил себе отделаться дежурной фразой:

— Уверен, что время его исцелит, но надо еще потерпеть.

— Да, я тоже в этом уверена, — сказала она и посмотрела на то место, где лежали два обугленных трупа. — Как бы то ни было, но это позволит мне немного отвлечься.

— Ходят слухи, будто ты считаешь, что это дело рук сантерии, — сказал я, и она резко повернула голову в мою сторону.

— А ты думаешь, что это не так? — воинственно спросила она.

— Нет, это вполне возможно.

— Но? — резко произнесла Дебора.

— Никаких «но»! — ответил я.

— Что, дьявол тебя побери, Декстер, ты об этом знаешь? — спросила она.

Скорее всего вопрос имел под собой основание. Я славился тем, что иногда высказывал очень тонкие догадки в связи с наиболее мерзкими убийствами, расследованием которых мы занимались. Благодаря своей способности проникать в мысли и объяснять поступки извращенных психов-убийц я даже приобрел некоторую популярность, что было совершенно естественно. Но никого, кроме Деборы, не знал, что я сам являюсь извращенным психом-убийцей.