Декстер во мраке - Джеффри Линдсей

Интересно, не забыл ли Коди почистить на ночь зубы? Он частенько забывал это сделать, а Рите не хотелось вытаскивать его из постели. Но Коди должен встать на правильный путь, и чистка зубов на ночь была одним из важных элементов.

Я встряхнул петлей лески, позволив ей улечься мне на колено. В школе с утра намечалась фотографическая сессия. Для того чтобы хорошо выглядеть на фотографии, Эстор должна надеть прошлогодний пасхальный наряд. Приготовила ли она его с вечера, чтобы не забыть утром? Само собой разумеется, что на фотографии она улыбаться не будет. Но выглядеть девочка должна прилично.

С какой стати, стоя с петлей в руке, готовый к смертельному прыжку, я размышляю о подобных вещах? Почему, вместо того чтобы точить когти и натравливать Темного Пассажира на давно заслуживающего кары партнера по играм, я размышляю о подобных глупостях? Может быть, это и есть подготовка к моей новой, сияющей семейной жизни?

Я глубоко вздохнул, ощутив прилив сочувствия к У. К. Филдсу[8], которому, как и мне, было чрезвычайно трудно общаться с детьми. Я закрыл глаза, впитывая полной грудью прохладный ночной воздух. Затем выдохнул и почувствовал, как к нам возвращается холодная готовность. Детолюбивый Декстер мало-помалу исчез, и бразды правления снова перешли к Темному Пассажиру.

И это случилось как раз вовремя.

Задняя дверь дома со стуком распахнулась, и мы с Темным Пассажиром услышали рев нечеловеческих голосов, исторгавших и изрыгавших нечто даже отдаленно не похожее на песню «Просто пройти рядом с тобой». Одного этого звука было достаточно для того, чтобы снова приложиться к бутылке. И более чем достаточно, чтобы вытолкнуть Зандера за дверь. Он задержался на секунду, чтобы послать в комнату радостную улыбку, после чего дверь захлопнулась. Зандер обошел машину, приблизился к дверце со стороны водителя и оказался в зоне досягаемости.

Филантроп порылся в кармане и достал ключи. Раздался щелчок замка. Мы уже стояли у него за спиной. Прежде чем он сообразил, что происходит, петля просвистела в воздухе и опустилась ему на шею. Мы потянули за леску с такой силой, что Зандер упал на колени и у него перехватило дыхание. Его лицо потемнело — это был хороший признак.

— Ни звука, — сказали мы холодно и веско. — Делай то, что мы говорим. Ни слова и ни звука. Тогда ты проживешь немного дольше, — продолжили мы и слегка затянули петлю, чтобы он не сомневался, что полностью принадлежит нам.

Зандер вел себя более чем угодливо, уткнувшись физиономией в землю. О насмешливой улыбке и речи не было. Из угла рта у него текла слюна, и он пытался вцепиться в петлю, но мы затянули ее настолько туго, что он не мог просунуть под леску даже мизинец. Когда Зандер оказался очень близок к тому, чтобы испустить дух, мы ослабили натяжение ровно настолько, чтобы он сделал один хриплый, болезненный вдох.

— А теперь поднимайся на ноги, — сказали мы мягко и потянули леску вперед, чтобы он выполнил то, о чем его просят. Опираясь на автомобиль, он медленно поднялся. — Вот и хорошо, — сказали мы, — теперь в машину.

Я взял леску в левую руку, правой открыл дверцу, а затем, обведя стойку двери, снова перехватил петлю правой рукой и уселся на заднее сиденье.

— Поезжай, — произнесли мы ледяным, командным тоном.

— Куда? — спросил Зандер хрипловатым голосом, так как нам пришлось напоминать ему о существовании петли.

Нам снова понадобилось натянуть леску, дабы внушить ему мысль, что не стоит вступать в беседу, когда тебя не просят. Почувствовав, что он намек понял, мы ослабили петлю.

— На запад, — ответили мы. — И больше никаких разговоров.

Он включил передачу, и я при помощи ряда нескольких движений петли помог ему не только двинуться на запад, но и без помех добраться до скоростной дороги Дольфин. Некоторое время Зандер вел себя так, как мы его просили. Время от времени он поглядывал на нас в зеркало заднего вида, но охотно сотрудничал с нами, реагируя даже на самые легкие натяжения петли. Это продолжалось до тех пор, пока мы не двинулись на север по скоростному шоссе Пальметто.

— Послушайте, — вдруг произнес он, когда мы проезжали мимо аэропорта. — Я по-настоящему богат и могу дать вам все, что вы пожелаете.

— Можешь, — ответили мы, — и ты это сделаешь.

Зандер немного расслабился, и это говорило о том, что он не догадывался о наших задачах и целях.

— Хорошо, — продолжил он все еще хриплым от удавки голосом. — И сколько же вы хотите? — Мы поймали его взгляд в зеркале и очень-очень медленно затянули петлю, чтобы он наконец понял, что мы хотим получить.

Когда он уже почти не мог дышать, мы, подержав некоторое время петлю в натяжении, ответили:

— Все. Мы хотим получить все. — Затем, немного ослабив удавку, дали команду продолжать путь.

Зандер не стал спорить. Всю оставшуюся дорогу он вел себя тихо, но нам казалось, что он не так испуган, как ему следовало бы. Зандер, видимо, не верил в происходящее, полагая, что с человеком, постоянно живущим в коконе из денег, такого по определению случиться не должно. Все имеет свою цену, и он, без сомнения, сможет заплатить. Мы знали, что скоро он вступит в переговоры, чтобы от нас откупиться.

И мы не ошиблись. В конечном итоге он откупится. Но не деньгами. От нас он откупится, но от этой петли никогда не освободится.

Поездка была не очень долгой, и мы молчали всю дорогу до выезда на Хайалиа. Съезжая по пандусу, Зандер замедлил ход и взглянул на меня в зеркало заднего вида. В его глазах я увидел страх. Он напоминал угодившее в капкан чудовище, готовое ради свободы отгрызть себе лапу.

Зандер паниковал — это радовало Темного Пассажира и наполняло уверенностью и силой.

— Вы не должны… Нет ничего… Куда мы едем?

Он заикался, становясь жалким, слабым и все более похожим на человека. Это нас раздражало, и мы затянули петлю, чтобы Зандер скорее съехал на обочину. Там мы дали ему немного отдышаться, после чего он снова выехал на дорогу.

— Сверни направо, — распорядились мы.

Зандер повиновался, хрипло и злобно дыша. Но мы не сердились, поскольку он сделал то, о чем его просили. Тем более что до места назначения оставалось совсем немного. Проехав по улице, мы повернули налево и оказались в переулке, по обеим сторонам которого стояли заброшенные склады.

Он довел машину до указанного нами места у покрытой ржавчиной двери темного пустующего здания. На полусгнившей, с оторванным углом вывеске еще можно было прочитать «Джон Пласти».

— Паркуйся, — сказали мы и, после того как он поставил машину на ручник, выдернули его через открытую Дверь на землю. Поскольку петля при этом затянулась, он перестал дышать, и, чтобы поднять его на ноги, потребовалось некоторое время. Вокруг рта у него запеклась слюна, а в глазах появились признаки того, что он начинает понемногу осознавать свое положение. Он стоял, отвратительный и уродливый в свете великолепной луны, не понимая, почему я отказываюсь от его денег. С его точки зрения, это была какая-то чудовищная ошибка. Но, возможно, до него начало доходить, что он ничем не отличается от других. Это наполняло его страхом и вгоняло в дрожь. Мы позволили ему немного постоять, чтобы он мог отдышаться, а затем толкнули к дверям. Зандер уперся ладонью в бетонную стену и сказал срывающимся, почти человеческим голосом: