По старой доброй Англии. От Лондона до Ньюкасла - Генри Воллам Мортон

Возможно, кто-то назовет это ощущением «Божьего мира», до сих пор витающим над зелеными лугами.

Подобные мысли крутились у меня в голове, когда я вошел в Беверли через Норт-Бар, северные ворота города. А еще я припомнил, что святой Иоанн был одним из наиболее почитаемых святых в Северной Англии. Его гробница превратила Беверли в подлинный город чудес. Даже Вильгельм Завоеватель во время своего опустошительного рейда на север страны предпочел обойти здешние края стороной — по его собственным словам, «дабы не нарушать покой святого Иоанна».

Отправляясь на войну, английские короли обязательно приезжали в Беверли, чтобы заручиться поддержкой могущественного святого. И не раз знамя с его изображением осеняло поля сражений. В частности, оно помогало королю Стефану в знаменитой Битве штандартов[4]. Тогда в центре английской армии стояла повозка с корабельной мачтой, на которой были укреплены четыре знамени — святых Петра Йоркского, Кутберта Дарэмского, Уилфрида Рипонского и Иоанна Беверлийского.

В прежние времена в Беверли со всех сторон стекались толпы паломников со своими бедами и болезнями. Известно, что в ходе битвы при Азенкуре здесь происходили многолюдные молебны, во время которых зафиксированы неоднократные случаи мироточения — на стенах гробницы выступали капли священной маслянистой влаги. После битвы король Генрих V приезжал в Беверли со своей женой Екатериной Французской, чтобы вознести благодарность святому Иоанну за одержанную победу.

Со временем Беверли разбогател и превратился в один из ведущих городов королевства. В 1377 году доходы от подушного налога, собранного в Беверли, составили почти десять процентов от всех налогов страны. И это при том, что население городка едва перевалило за 13 тысяч человек!

Я прошелся по тихим улочкам Беверли, постоял на мощеных булыжником площадях, полюбовался на витрины маленьких магазинчиков, где — как и двести лет назад — были выставлены ружья и седла.

— Да нет, здесь никогда ничего особенного не происходило! — удивленно пожал плечами владелец местной лавки в ответ на мои настойчивые расспросы.

По-моему, Беверли — отличный пример английского городка, чье благополучие построено на костях святого. Процветающая ныне торговля возникла еще до норманнского завоевания: сначала появились многочисленные паломники, а следом обслуживавшие их торговцы. А ведь коммерция — это такое дело! Раз возникнув, она уже не умирает. Коли уж люди возвели свои прилавки у церковной стены, то, чтобы их разогнать, потребуется особое постановление парламента. Нечто подобное происходило и в Беверли: священники и пилигримы исчезли, а торговля осталась. Теперь здесь вовсю торгуют зерном, овцами и сельскохозяйственным оборудованием.

Сегодня это маленький тихий городок, над которым доминирует церковь Святого Иоанна — как в духовном, так и в физическом плане. По внешнему виду она вполне тянет на кафедральный собор. Не знакомые с историей туристы часто удивляются, каким ветром забросило это грандиозное строение в крохотный городок!

Однако церковь поражает не только внушительными размерами, но и красотой. Ее по праву считают самым совершенным памятником готического зодчества в Англии. А причина, на мой взгляд, кроется в особом религиозном чувстве, характерном для той эпохи. Это ныне человеческий гений щедро расточает себя, воплощаясь в сотнях разнообразных профессий. В Средние же века люди посвящали себя — исключительно и безусловно — церкви! Наверное, поэтому церковь Святого Иоанна выглядит так, будто ее строили с песней. Здесь каждый кирпичик, каждый участок каменной резьбы напоен любовью и верой.

Неизвестные строители Беверли вкладывали весь пыл своей души в оформление церкви. Те силы, которые современные люди обращают на бизнес или хобби, изливались на каменные изваяния святых. Должно быть, потому их красота и не меркнет в веках. И даже когда прочие идеалы умрут, когда человечество утратит веру в самое себя, люди все равно будут приходить и с благоговением взирать на стены церкви Святого Иоанна.

В Беверли, как и в любом другом старинном местечке, имеются свои привидения. Однако они оказались вовсе не теми традиционными привидениями, которых я ожидал увидеть. По словам старожилов, в некоторые, особенно темные и ветреные ночи по улицам города проносится табун призрачных обезглавленных лошадей, а управляет ими не кто иной, как сэр Джоселин Перси! Правда, мне так и не удалось отыскать ни одного человека — даже в столь надежном месте, как местный паб «Королевская голова», — который бы видел это собственными глазами. Ну, да ладно. Бог с ними, с безголовыми лошадьми. Но куда, хотелось бы знать, подевались, призраки многочисленных беглецов — тех самых, что по традиции просили убежища в церкви?

Если верить сохранившимся хроникам, то за каких-нибудь шестьдесят лет в Беверли появились сто восемьдесят шесть убийц, двести восемь несостоятельных должников, пятьдесят четыре вора и свыше пятисот прочих преступников. Все эти люди пришли искать защиты у святого Иоанна Беверлийского. И не то, чтобы пришли, а примчались — так, словно за ними гнались все бесы преисподней (полагаю, так оно и было). Некоторые из этих бедолаг заявились из самого Лондона! Но почему? Неужели они не могли найти церкви поближе, чтобы очиститься от прегрешений? Или же преступники считали, что никто не обеспечит им такой защиты, как святой Иоанн Беверлийский?

В здании церкви мне продемонстрировали массивное саксонское сидение, вырезанное из цельного камня. Это так называемый «фридстул», достигнув которого, беглецы обретали вожделенную безопасность. В дальнейшем зона защиты распространилась на всю территорию в радиусе мили от храма.

В старину здешние края славились многочисленными колониями бобров. Собственно, и свое название Беверли получил благодаря этим животным: «бивер» (бобер) плюс «ли» (луг). Вот и получилось (с небольшой коррекцией) «Беверли», то есть бобровый луг.

К своему удивлению, на берегу реки я действительно обнаружил бобров, занятых обычной работой. А на небольшом расстоянии от города располагалась, наверное, самая удивительная верфь во всей Англии. Устроена она прямо в поле! На стапелях стояло четыре судна в различной стадии готовности. Вокруг них суетились рабочие с молотками, а поодаль под навесом попыхивали кузнечные горны. Оттуда доносился мерный перестук — кузнецы прилаживали заклепки на металлические пластины.

Это, пожалуй, самый амбициозный проект современного Беверли. Местные судостроители обеспечивают халлских рыбаков великолепными траулерами. Правда, есть одна сложность: поскольку река здесь слишком узкая, то суда приходится спускать со стапелей боком, как делается в Селби. Меня чрезвычайно тронула чисто сельская уединенность здешней верфи. Она выглядит почти нелегальной — как если бы трудолюбивые бобры Беверли тоже (по примеру Вильгельма Завоевателя) не желали «нарушать покой святого Иоанна».

4

Я осматриваю величественное аббатство Селби и воскрешаю в памяти древнюю историю его создания.