Гавань надежды - Элли Десмонд

А как еще прикажете убивать время капитану судна, команда которого отказалась выполнять обязанности, подчиняясь решению профсоюза о забастовке?

Случилось это две недели назад. Принадлежащее частной торговой компании «Смит&Донован» судно «Звезда надежды» вечером зашло в один из доков Саутгемптона, чтобы выдать часть груза компании, уплатившей фрахт. Однако товар так и остался в трюмах, потому что утром пришла радиограмма из Дувра – где находился порт приписки, – извещающая команду о начале бессрочной забастовки, единственным требованием которой является повышение зарплаты.

Речь шла только о младшем обслуживающем персонале, поэтому в настоящий момент капитан «Звезды надежды» Гейб Моррисон пребывал в обычном рабочем состоянии, как и старпом. Однако так дела обстояли лишь формально, потому что о какой работе может идти речь, если команда бездействует, а те матросы, семьи которых проживают в относительной близости от Саутгемптона, и вовсе разъехались по домам – до окончания забастовки.

Судно словно осиротело. Некому стало драить палубу, натирать рынду специальной пастой, чтобы медь сияла, не вились из кухни аппетитные запахи, да и дверь ее была закрыта, потому что кок Мэри Джонсон – большую часть жизни проплававшая на каботажных судах, подобных «Звезде надежды», – обрадовавшись неожиданной возможности отдохнуть, одной из первых уехала домой, в деревню под Кантербери.

Представители компании, которой предназначался доставленный судном товар, сначала возмутились тем фактом, что не могут его получить – оставшиеся на борту матросы лишь разводили руками, отказываясь производить разгрузку, – но потом смирились с ситуацией и спустя три дня привели специально нанятых рабочих. С их помощью проблема и решилась.

Гейб вздохнул с облегчением, понимая, что торговая компания «Смит&Донован» – от которой он получал жалованье – избежала выплаты неустойки. Однако на этом положительные сдвиги закончились. Дело застопорилось, забастовка продолжалась, да и странно было бы ожидать, что она завершится так быстро.

Потянулись дни безделья. С утра, следуя давней привычке, Гейб поднимался на капитанский мостик и некоторое время слонялся там, скользя взглядом по панелям выключенных приборов, словно подспудно ожидая, что на них вот-вот оживут шкалы и стрелки. Однако ничего подобного, разумеется, не происходило, потому что некому было подать на них электропитание. Вернее, незачем. Судно стояло на приколе, и, когда ему наступит срок сняться с якоря, одним небесам известно.

Вздыхая, Гейб спускался по ступенькам и бродил по палубе в тоске. Точнее, изнывая от скуки, потому что тосковать было не по кому. Сердце Гейба было свободно. С тех пор как примерно год назад прервались отношения с Летицией Купер, младшим бухгалтером торговой компании «Смит&Донован», Гейб не заводил новых интрижек.

Впрочем, это он так легко смотрел на связь с Летицией, или просто Летти, как называли ее знакомые. Сама она, как оказалось, наоборот, рассматривала отношения с Гейбом чересчур серьезно. Неоправданно серьезно, с точки зрения Гейба.

Потому что у него и в мыслях не было на ней жениться. Он очень удивился, когда в один прекрасный день Летти принялась с некоторым раздражением рассказывать ему о том, сколько ее подружек в последнее время вышло замуж. Поначалу Гейб даже не понял, к чему она клонит и в чем причина ее нервозности, а когда сообразил, в первую минуту просто опешил.

– Ты хочешь замуж? – изумленно вырвалось у него.

Летти опустила ресницы.

– Что в этом особенного? Все девушки мечтают о замужестве.

– Хм…

По мнению Гейба, подобное заявление было преувеличением. Последняя фраза Летти заставила его вспомнить своих прежних подружек, из которых ни одна о свадьбе не заговаривала.

Ни Молли, ни Эйнджи, ни Уна, ни Мерил, ни… словом, никто из них не строил далеко идущих планов.

Гейб подумал об этом, с каким-то новым интересом разглядывая Летти. Сегодня та открылась с неожиданной стороны.

– Хм? Это все, на что ты способен? – воскликнула она, едва сдерживая возмущение.

Гейб пожал плечами.

– А что тут еще скажешь?

По лицу Летти пробежала нервная судорога. Несколько мгновений она напряженно смотрела на Гейба, затем прикусила губу, отвела взгляд куда-то в угол и лишь после этого произнесла:

– Неужели совсем нечего сказать? Ведь нам было так хорошо вдвоем, я так ста… – Она осеклась и покосилась на Гейба, будто проверяя его реакцию.

Тот сделал вид, будто ничего не заметил, хотя ему было абсолютно ясно, что Летти собиралась произнести «Я так старалась!». Эта неоконченная фраза вместе с отразившимся в глазах Летти смущением многое сказали Гейбу. Летти проговорилась. «Я так старалась» – подобное можно сказать лишь о запланированном и сознательно выполняемом действии. Иными словами, Летти была не так проста, как казалось.

Теперь понятно, какую цель преследовала она, встречаясь со мной, хмуро подумал Гейб. Поневоле возникает вопрос, таким ли уж искренним было исступление, в которое она порой впадала, находясь со мной в постели?

Дать однозначный ответ Гейб затруднялся, так как вообще-то Летти была довольно темпераментна. В ее поцелуях сквозила неподдельная страсть – этим она в свое время и привлекла Гейба. Но, похоже, собственную чувственность Летти использовала в корыстных целях и конечным пунктом ее планов являлось замужество.

Но я-то здесь при чем? – подумал Гейб, потихоньку начиная злиться.

– Нет, Летти, мы так не договаривались, – сдержанно произнес он, стараясь поймать ее ускользающий взгляд. – Не отрицаю, нам действительно было хорошо вдвоем, но из этого вовсе не следует, что мы должны пожениться. – На его губах сама собой возникла усмешка. – Скорее, наоборот: чтобы и дальше наслаждаться обществом друг друга, мы должны выбросить из головы все эти матримониальные глупости.

– Зачем ты так говоришь?! – с каким-то даже испугом воскликнула Летти.

– Что же мне остается? Не хочу кривить душой, поэтому что думаю, то и говорю. Или ты предпочитаешь, чтобы тебя обманывали?

Она качнула головой, однако сквозящий в ее взгляде вопрос не исчез.

– Ты в самом деле считаешь брак глупостью? – Голос у Летти был придушенный, как у человека, вынужденного мимо воли произносить святотатственные слова. Кроме того, в нем звучали нотки ужаса, что немало позабавило Гейба.

– Золотце, неважно, что я думаю по поводу брака, семьи и прочих подобных вопросов, – усмехнулся он. – Тебе должно быть ясно главное: нас с тобой они не касаются.

– Нет? – Летти шумно задышала, лицо ее пошло красными пятнами.

Гейб молча покачал головой.

– Так зачем же я… – Летти задохнулась от возмущения. Душивший ее гнев мешал ей говорить. Через минуту, справившись с собой, она выпалила: – Почему же ты сразу ничего не сказал?

Гейб вскинул бровь.