Дерзость – не порок - Мишель Дуглас

– Вы навесили мне ярлык какого-то отсталого шовиниста, который навалит на вас все домашнее хозяйство.

Она прикусила губу.

– Вы так решили для себя заранее, не зная меня, а просто на основе слухов и сплетен.

Белла замерла.

– И я решил проучить вас. Я хотел, чтобы вы подумали, что я собираюсь соблазнить вас. – Доминик встал и наклонился к ней через стол. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, и он чувствовал лимонные нотки ее духов. – И вот в конце вечера, когда вы уже ожидали бы главного…

– И?.. – вымолвила она.

– Я собирался просто пожелать вам спокойной ночи и уйти к себе. А вы бы ошеломленно осознали, что были полностью не правы и неверно осуждали меня.

Она посмотрела на него, и в глазах у нее вспыхнул огонь.

– А вам не кажется, что это слишком изощренная глупость, чтобы проучить меня? Почему вы просто не сказали мне правду? Гораздо проще и честнее, вам не кажется? Почему вы не стали разговаривать со мной как со взрослой?

– Потому что вы ведете себя не по-взрослому! – взорвался он. – Потому что ведете себя, будто я сейчас кинусь на вас, как большой страшный волк. Все эти… девственные ужимки по-настоящему взбесили меня и…

Доминик замолчал, увидев, что Белла вздрогнула от его слов. Даже при свете свечи он заметил, как залились ее щеки. Она старалась не смотреть ему в глаза.

– Боже, – выпалил он наконец, – вы, наверное, прикалывались надо мной?

Она покраснела еще гуще.

– Я не понимаю, о чем вы, – промолвила Белла надтреснутым голосом.

Нет! Этого не может быть… Доминик оперся рукой о стол.

– Я не поверю, что вы девственница.

Она бросила сердитый взгляд:

– Я не прошу вас ничему верить!

Белла Малдини девственница? Доминик упал на стул, сложил руки на груди и посмотрел на нее. Черт! Ей следует ходить с предупредительным знаком на спине, с проблесковыми огоньками и сиреной на голове.

Девственница!

Доминик всегда старался избегать девственниц. Он запустил обе руки в свою шевелюру и поблагодарил Всевышнего, что его соблазнение не превратилось из игры в правду. Если бы он добивался Беллы по-настоящему…

Доминик сжал челюсти. Девственницы придают сексу потрясающую романтичную уникальность, представляют его как слияние душ. Они путают секс и любовь. Им еще неизвестно, что любовь – всего лишь миф. Они еще не научились отделять секс от любви. Некоторые женщины никогда этому не научатся. От таких Доминик тоже старался держаться подальше. Он хоть был и бабник, но не идиот.

Девственница? На губе у Доминика выступила испарина. У него была репутация сердцееда, но он спал только с такими женщинами, которые разделяли его взгляды по поводу секса. Все остальные варианты были слишком обязывающими.

Он не любил никаких осложнений.

Он не хотел быть мужчиной, разбивающим женские иллюзии.

Ему не хотелось слез и разбитых сердец. В мире и без того было полным-полно горя, и он не станет вносить свою лепту. Его амплуа – веселый смех и радость, хорошо проведенное время вдвоем без всяких осложнений. Позвони ему, и он мигом приедет. Но если хочешь чего-то большего? Забудь об этом.

– Девственница, – снова пробормотал он. Невероятно.

– Ну и что? Что в этом плохого?

– Ничего. – Абсолютно ничего. Но, слава небесам, у него не было намерений позабавиться с Беллой.

– Я должна извиниться.

Эти слова ошеломили его.

– Я была самого худшего мнения о вас, – призналась она. – Я была не права и хочу извиниться.

– Извинение принято. – Доминик увидел выражение облегчения на ее лице и от этого в первый раз за вечер по-настоящему почувствовал себя большим страшным волком.

Он сжал кулаки. Они закрывают тему секса навсегда.

– Хорошо, что вы были настороже, Белла. У меня такая репутация, и, хотя слухи, без сомнения, преувеличены, я не виню вас.

– Нет, – возразила она. – Мне следовало лучше вас узнать. Надо было самой думать, а не слушать сплетни. Я вот ненавижу, когда обо мне судят как о папиной дочке. Я не должна была так же судить о вас.

– С коллегами у меня никогда не бывает секса. – Это была не совсем правда, пару временных секретарш он все-таки соблазнил. Но в случае с Беллой это была железобетонная правда.

Она наклонилась к нему:

– Да?

– Клянусь.

– Значит, это, – она обвела апартаменты рукой, – исключительно бизнес?

– Абсолютно.

– Отличные новости!

Белла вся сияла, и Доминику пришлось собрать силу воли, чтобы сохранять хладнокровие и слушать ее, а не смотреть на ее губы.

– Доминик, я очень многому хочу у вас научиться.

Он не закрыл глаза. Не простонал. Просто сказал себе, что, в конце концов, научится не искать двойной смысл в каждой ее фразе.

Белла широко улыбалась.

Он долго смотрел на нее:

– Я уважаю вашего отца так, как вы себе, вероятно, и представить не можете.

Улыбка исчезла с ее лица.

– Я не очень понимаю, о чем вы.

– Вы действительно уверены, что справитесь? – Доминик старался говорить как можно более доверительно. – Уверены, что сможете сделать такой ресторан?

– Да.

– Исходя из прошлого опыта, уверены, что не сойдете с дистанции?

Она подняла подбородок:

– У меня не будет с этим проблем.

Он поджал губы:

– Я буду предельно откровенным. У меня есть сомнения по поводу ваших способностей довести до конца что-либо. Серьезные сомнения. И для всех нас будет лучше, если вы выйдете из проекта сразу, а не месяц спустя. Если честно, я бы предпочел, чтобы вы покинули его прямо сейчас.

Воцарилась долгая тишина, затем она надменно приподняла брови:

– Ну, ну, кто бы мог подумать, что малышка-девственница заставит так потеть мужчину с ледяным сердцем!

Он не потел!

– Я никуда не уйду, Доминик, – добавила она.

– Обещаете?

– Да.

Он проверит, как она сдержит свое слово.

Надменная и презрительная, Белла была неотразима. Он хотел поднять руки и торжественно выйти.

– Лимонный кекс, – сказал он. – На десерт я заказал лимонный кекс.

Она поднялась.

– Надеюсь, вам понравится.

Она ушла.

А он оставался в роли злодея.

Прошло три дня, и Доминик уже не мог сдерживать свое любопытство. Ноги сами несли его в сторону владений Беллы – на кухню.