Конец мира – это только начало - Питер Зейхан

Отчасти это было связано с картой. Советский Союз был массивной сухопутной империей, воевавшей с огромными, медленно передвигающимися армиями. Американские вооруженные силы, возможно, были самыми многочисленными среди союзников, но Соединенные Штаты были в первую очередь морской державой. Сражаться с Советами солдат на солдата просто не было возможности, когда основная часть американского военного потенциала требовала воды и не была рассчитана на сражения в тысяче миль от ближайшего дружественного порта.

Отчасти это было столкновение культур. Соединенные Штаты были первой демократией в современном мире. Демократии довольно хорошо умеют защищать своих, свергать диктатуры, бороться за правду, справедливость и все такое. Долгосрочные оккупации, специально разработанные для того, чтобы обескровить местных жителей? Это более сложная задача.

Отчасти это было организационное несоответствие. Соединенные Штаты являются федерацией, где штаты обладают такой же властью, как и национальное правительство, и на то есть веские причины. География безопасности страны в сочетании с богатой экономической географией означали, что федеральному правительству не нужно было делать много. На протяжении первых трех поколений истории США все, за что постоянно отвечало федеральное правительство, - это строительство нескольких дорог, регулирование иммиграции и сбор налогов. У американцев никогда не было традиции совершенства управления* ("Нетрадиция", которая с гордостью продолжается и в наши дни.), потому что на протяжении большей части своей истории они не нуждались в правительстве. Управлять иностранными территориями, вдвое превышающими размеры Соединенных Штатов, было бы, например, очень трудно. А американцы очень плохо справляются с управлением.

Если Соединенные Штаты не могли - или не хотели - создать империю для борьбы с Советами, тогда американцам нужны были союзники, достаточно многочисленные, чтобы иметь значение, достаточно близкие к советской границе, чтобы уменьшить расстояние до нее, достаточно опытные в сухопутной войне, чтобы компенсировать военно-морскую и амфибийную природу Америки, достаточно богатые, чтобы оплачивать собственную оборону, и достаточно мотивированные собственной независимостью, чтобы проливать кровь за нее, если потребуется борьба. Все это было бы невозможно при наличии американских оккупационных армий на их землях и американских таможенных чиновников в залах заседаний.

Но самое главное, американцы не хотели империи, потому что у них уже была империя. Полезные земли принадлежавшей Соединенным Штатам части Северной Америки по своему потенциалу превосходили потенциал любой империи, существовавшей ранее. И в конце войны американцы не только еще не закончили их освоение, но и не собирались делать это в течение десятилетий. Исходя из плотности населения, можно (легко) утверждать, что американцы в 2022 году все еще не закончили. Зачем посылать своих сыновей и дочерей за границу, чтобы они проливали кровь в ежедневной борьбе с десятками народов для поддержания глобальной империи, когда можно просто построить несколько новых дорог вокруг Детройта и Денвера и получить те же результаты?

Американский разрыв с традициями международных отношений не ограничился отказом от стиля "победитель получает добычу", принятого в постбеллумский период. Он также распространялся на саму природу человеческого существования, что привело к фундаментальной перестройке человеческого бытия.

В конце войны американцы использовали Бреттон-Вудс для создания глобализованного порядка и фундаментального изменения правил игры. Вместо того чтобы подчинять своих союзников и врагов, они предложили мир и защиту. Они преобразовали региональную геополитику, поставив почти все воюющие империи предыдущей эпохи - во многих случаях страны, которые на протяжении веков находились в состоянии переменчивой, жестокой конкуренции друг с другом, - в одну команду. Межимперское соперничество уступило место межгосударственному сотрудничеству. Военная конкуренция была запрещена среди участников Бреттон-Вудса, что позволило бывшим империям (и во многих случаях их бывшим колониям) сосредоточить свои усилия не на армиях, флотах или границах, а на инфраструктуре, образовании и развитии.

Вместо того чтобы бороться за продовольствие или нефть, все получили доступ к торговле глобального масштаба. Вместо того чтобы воевать с империями, каждый получил местную автономию и безопасность. По сравнению с тринадцатью тысячелетиями истории до этого момента, это была очень хорошая сделка. И это работало. Действительно хорошо. За "всего лишь" сорок пять лет Бреттон-Вудской системе удалось не просто сдержать Советский Союз, а задушить его до смерти. Бреттон-Вудская система породила самый длительный и глубокий период экономического роста и стабильности в истории человечества.

По крайней мере, так было до тех пор, пока не случилась катастрофа.

Пока американцы не победили.

9 ноября 1989 года пала Берлинская стена. В течение следующих нескольких лет Советский Союз потерял контроль над своими сателлитами в Центральной Европе, Россия потеряла контроль над Советским Союзом, а Москва даже ненадолго потеряла контроль над Российской Федерацией. По всей сети американских альянсов проходили празднования. Вечеринки. Парады* (Отличные!). Но была и новая проблема.

Бреттон-Вудс не был традиционным военным альянсом. Для борьбы с Советами американцы использовали свое господство над океанами и превосходство в экономической географии, чтобы приобрести альянс. Соединенные Штаты обеспечили возможность глобальной торговли и предоставили бездонный рынок для экспорта членов альянса. Без врага Бреттон-Вудский альянс потерял смысл своего существования. Почему американцы должны были продолжать платить за альянс после окончания войны? Это было бы все равно, что продолжать платить по ипотечному кредиту после того, как ваш дом оплачен.

По мере того, как разворачивались 1990-е годы, американцы несколько лениво переместились в аморфную среднюю область. Они будут продолжать поддерживать альянс до тех пор, пока европейцы и японцы будут оказывать им уважение при планировании региональной обороны. Учитывая, что Советского Союза больше нет, русские в беспорядке, а исламский мир более или менее спокоен, издержки для европейцев казались низкими, а выгоды - высокими. Самой большой проблемой, с которой столкнулся альянс НАТО, был распад Югославии - довольно эзотерическое событие, последствия которого не угрожали безопасности ни одной страны НАТО. Самым горячим событием на Ближнем Востоке был периодически вспыхивающий палестино-израильский конфликт. В Азии Китай, возможно, и поднимался в связи с развенчанием культа Мао, но думать о Китае как о серьезной военной державе было смешно. В такой благодатной обстановке никому не приходило в голову раскачивать пресловутую лодку.

1990-е годы были приятным десятилетием для большинства. Сильная безопасность, обеспеченная американцами. Никаких серьезных международных конфликтов. Глобальная торговля проникла глубоко в бывшее советское пространство, а также в страны, которые сделали все возможное, чтобы пересидеть холодную войну. Стоимость американского наблюдения и доступа на рынок постоянно росла, но в условиях мира и процветания все это казалось преодолимым. Германия воссоединилась. Европа воссоединилась. Азиатские тигры ревели. Китай вступил в свои права, снизив цены на потребительские товары. Производители ресурсов, будь то в Африке, Латинской Америке или под землей, заработали огромные деньги, помогая индустриализации других частей света. Глобальные цепочки поставок сделали цифровую революцию не просто возможной, а неизбежной. Хорошие времена. Мы все стали считать это