Спецназ Лысой Горы - Александр Прокопович

Холодно. Стоять холодно, лежать – очень холодно. Теплее, чем снаружи, но все равно – зубы вступили в отчаянный бой: кто кого ударит сильнее. В городке за славными стенами, которым мог бы позавидовать и Киев, с крышей, закрывающей каждую пядь городского неба, не было ни единого клочка городской земли, прикрытой не то что доской – тряпкой.

Единственное, что искупало неизбежность быть холодным и несчастным, – зрелище, устроенное князем. До сих пор я ни разу не видел, чтобы князь брал в руки что-либо тяжелее меча. Теперь я был вознагражден. Непрестанно бормоча себе под нос, князь старательно укладывал кучу хвороста вокруг огромного таза – и то и другое ему принесли наши друзья в плащах. Делал он это медленно и с таким видом, как будто от того, под каким углом лежит та или иная деревяшка, что-то зависит.

Не знаю, как он уболтал ребят в плащах, но скоро те безропотно наносили воды. К моей радости, они догадались принести еще и стопку одеял, что несколько примиряло с холодной действительностью. Один из наших хозяев со снисходительной улыбкой наблюдал за князем. То, что это была именно улыбка, я догадался не сразу. Рот слегка приоткрыт, клыки раздвигают губы – я бы нервничал, если бы не спокойствие Голубого Дракона. Моего кота улыбка не испугала, он по-прежнему был увлечен идеей оставить след когтей на этом плаще.

Улыбчивый раньше не сталкивался с котами. Кот – это вам не собака. И те и другие любят процесс, но только кот, пока не добьется результата – не успокоится. Голубой Дракон промахнулся один раз, задел по скользящей второй… На третий раз он предпринял обманный маневр, равнодушно улегшись в метре от противника. И, стоило тому расслабиться и отвлечься на наблюдение за князем, который продолжал складывать дрова в каком-то особом порядке, как Голубой Дракон поразил цель. Цель в свою очередь поразила нас. Капелька красной жидкости покатилась по черной ткани плаща, плащ развернулся, и комната сразу стала тесной… Один взмах полами плаща… да какого, к черту, плаща – один взмах крыльями вознес нашего уже не улыбающегося соглядатая под самый потолок, Голубой Дракон победно заорал и преспокойно улегся в центре комнаты. Потолок был невысокий – метра два с половиной, но все равно вышло эффектно.

Крылья с шорохом снова сложились в плащ. Клыки спрятались. Я видел много разных пород людей. Крылатых – впервые. В комплекте с клыками это было довольно неприятно, особенно если учесть, что в этом городке никогда не восходит солнце.

Караваны проходили мимо годами, но никто никогда не рассказывал о крылатых людях. Вероятно, демонстрация летных качеств не входила в планы жителей городка. И это не радовало тоже.

Летун тем временем, обогнув меня, словно естественное препятствие (я уже начал привыкать к этой роли), подошел вплотную к Даниле и с вниманием, в котором сочувствия было раз в сто меньше, чем в пытливом взгляде палача на шею будущей жертвы, изучил раны моего ученика.

– Он уйдет этой ночью. Иначе не бывает. Потом уйдете вы.

Крылатый оставил нас одних в комнате с неприкрытой дверью. Князь продолжил свой нелегкий труд, а я все не мог понять, почему я всё так же стою, подпирая стену комнаты, вместо того чтобы бежать отсюда сломя голову?

– Лейтенант, помогите мне…

Так и есть, князь решил сварить Данилу, и я, конечно же, должен быть в этом замешан. Данила был раздет и водружен в таз. Ярослав обреченно посмотрел на меня и, как был, тоже полез в водичку. Бульончик, судя по всему, будет того – с душком. Я, конечно, и так был сильно удивлен подготовкой исцеления Данилы, но удивление дошло до края – дальше начались совсем другие чувства.

У меня напряженные отношения с огнем. Поэтому я точно помню: Ярослав огонь не разводил. Князь наклонился и, кажется, почти без усилий взял Данилу на руки. В то же мгновение всё сооружение из дровишек, окружавших таз, моментально вспыхнуло, да так, что я, находясь в паре метров от огня, в одну секунду успел пропотеть. Так же неожиданно, как вспыхнуло, пламя погасло. Князь стоял во весь рост в абсолютно пустом тазу, держа на руках Данилу. Из ран Данилы сочилась ярко-синяя жидкость, и, если бы не ее цвет, это было бы больше всего похоже на кровопускание.

Огонь вспыхнул вновь и вновь погас. Данила, разом осунувшийся, всё так же лежал у князя на руках, только тело его было совершенно нормального цвета, без намека на мертвенную синеву.

На этот раз дровишки раскладывал я. Никаких спецэффектов – понемногу занялись и по чуть-чуть греют. Одеяла, принесенные крылатыми, оградить от холода полностью не могли, но это было лучше, чем вообще ничего. После того как я уложил ученика, ту же процедуру пришлось проделать с князем. Ярослав даже не пытался самостоятельно передвигаться. Не знаю, что именно он сделал с моим учеником, но и самому ему досталось немало. Князь бредил, не открывая глаз.

– Алекс… может быть, ты когда-нибудь в этом разберешься. Никакая радиация не может породить людей-кротов и людей – летучих мышей. Тролли, ведьмы, вампиры – это слишком много для мутаций. Большая Стена – это слишком здорово для техники наших предков…

– Князь, вам сейчас лучше просто поспать…

– Алекс, конечно, я буду спать. Как знать, будет ли время поговорить, когда проснусь… Просто я хочу, чтобы ты об этом знал. Не забудь про этот наш разговор, обещаешь?

– Обещаю, Ваше Величество. А почему вы решили об этом поговорить именно со мной?

Князь Ярослав не ответил на мой вопрос. Он спал, и ему было хорошо. Во сне ему было сухо и тепло. Странно устроены люди. Я тоже люблю, когда тепло и сухо. Я достаточно много сил приложил к тому, чтобы не иметь никакого начальства. В те небольшие промежутки времени, когда теплота и сухость находятся в одном месте со мной, а начальство – в другом, ко мне начинают тянуться женщины и дети. В результате я – в компании двух парней, притом один из них князь… И всё это – в холоде и сырости. Есть в этом что-то противоестественное.

Ребята, построившие этот город, продвинулись даже дальше меня. Почти невозможно понять, зачем крылатым так старательно загонять город под крышу, да еще и под такую низкую крышу. Фишка с земляным полом вообще за гранью – воспитывают в себе морозоустойчивость нижних конечностей? Или в их спальнях построены удобные насесты?

Почему-то мысль о насестах так увлекла меня, что я не сразу заметил, что костер почти умер, а в комнате несколько больше народа, чем должно быть. Черное на черном – не самое яркое зрелище, но мне хватило. Незваные гости всё никак не приступали к действию, а я так старательно притворялся телом, спящим глубоким сном, что и вправду заснул. Утро наступило вместе с хлопаньем по плечу. С учетом того, как я заснул, нет ничего удивительного, что и проснулся я несколько возбужденным. А когда я нервничаю, я успокаиваю окружающих. Не знаю, был ли это тот летун, который накануне скалился, или какой-то другой, но сейчас он был спокоен, как только может быть спокоен человек с клинком у шеи. В следующий раз я его обязательно узнаю – по шраму. Кажется, он что-то пытался произнести. Очень неудобно разговаривать с горлом, прижатым к острой кромке металла, – вот когда понимаешь пословицу: молчание – золото. Что ж, если я немного ослаблю хватку, быть может, я услышу что-то интересное?