Игра. P.S. - Катя Хеппи

всем транслирует это. Притом не самый лучший бывший. Не идеальный. Сейчас у нее «мы» с моим братом. Только вот какая фигня. Я не злюсь на Демьяна. Понимаю его. Понимаю, почему он любит моего Бельчонка. Не понимаю её. Не понимаю, как можно так быстро забить на всё, что было между нами. Отпустить меня и вцепиться двумя руками в Дёму. Руками, которые я согревал в своих ладонях. Руками, которые держал и не мог отпустить как безумный.

— Мы уходим, — заявила она после их разговора с Дёмой в кабинете Ильина. Хотя кому я вру. Не ходит мой брат таким довольным после обычных разговоров с девушками.

— Катюха, а коктейль? Я специально для тебя сделал. На столько же безалкогольный, на сколько был сексуальным твой танец, — с ухмылкой отозвался Ян.

— Там вода? — подыграла Ильину Бельчонок и схватила бокал.

— Нет… Водка.

— Эй… Дикарка… Тормози… — Демьян выхватил бокал и вернул его Яну. — Мы собрались покататься по городу, и ты за рулём.

Как только Дёма с Богдановой ушли, Стас предложил выйти.

— Бес, что за жесть ты творишь. Ты какого хрена Катю так опускаешь. Поставить на колени из-за бабской болтовни? Ты серьезно? Или у тебя реально шифер съехал? Так я поравняю. И если бы Дёма тебе морду не разбил, это сделал бы я.

— Стас, так что мешает? У меня под левым глазом еще фингала нет. Можешь поставить…

— Дружба останавливает, придурок…

Стас ушел. А я так и остался подпирать стену. Возвращаться в випку не хотелось, только если напиться. Хотя это тоже не помогало. Уже не помогало ничего. Ни груша, на которой я вымещал злость. Ни алкоголь, который я вливал литрами, чтобы забыться. Ни работа, ни бабы, ни скорость. Нихрена не спасало от мыслей о ней. Она под кожей. И как бы я не рвал себя, не могу вырвать ее оттуда. Поэтому и шифер едет, и руки чешутся, и глаза щиплет, и свет тухнет. Х*ячь по всем фронтам, и не знаю как из него выплыть. Закапываю себя еще глубже, но с ней не могу иначе. Не могу видеть ее такой счастливой. Я бл*дь съ*бался из ее жизни, и она прям расцвела. Улыбка во все тридцать два. А у меня от этого злость до зубного скрежета. Поэтому и творю всю эту жесть, по словам Стаса. Да и не только Стаса. Вот Дема красноречиво по лицу кулаком прошелся. Объяснил младшенькому, что не прав. Да я сука сам знаю, что не прав. Знаю, что скатился до уровня своей матери, которую ненавижу. Она била меня, обзывала, наказывала, чтобы заглушить обиду за испорченную жизнь, переложить вину на меня. Сейчас я поступаю также. Даже хуже. Потому что я ждал от матери издевательств, даже напрашивался на них. А Бельчонок все еще видит во мне человека, который может быть добрым. Видит что-то светлое во мне, хотя там тьма непроглядная…

Нашу дружбу с парнями тоже она сохранила. По ее наводке парни мириться ко мне приехали в особняк отца неделю назад. Она их взяла на слабо, а Ильин ее в ответочку. Вот и зажигала сегодня на сцене «Фараона». Когда увидел ее представление, решил, что у Янчика совсем кукуха поехала. Дёма тоже был не в курсе представления Бельчонка. Зато Стас был подготовленный, знал всю программу от А до Я. И начал ржать заранее. Я смотрел как идиот сначала на Стаса, потом на шоу на сцене, потом на Янчика, который сначала посинел от злости, потом покраснел от стыда, а потом стал ржать как умалишенный.

— Ян, что это за фигня у тебя на сцене происходит? Ты где такой экспонат отыскал? — спросил я.

— Это Богданова, — фыркнул Ильин. — Вот же зараза. Всё равно уделала меня.

На сцене, виляя пушистым хвостиком, снимал с себя шорты заяц. Заяц! Твою мать… Большой плюшевый заяц. Богданова в костюме зайца эротично танцевала стриптиз, причем мужской. Заяц самцом оказался.

— Ну вот как на нее злиться? Отработала же на высшем уровне. Во как танцпол завела, — Янчик ликовал и бесился одновременно. — А прибить всё равно охота. Ведь снова развела меня, как малыша.

После клуба поехал сразу к отцу. Не мог в квартиру. Там полусдутые воздушные шарики, коробка с браслетом на тумбочке в прихожей, ее слёзы и кровь на полу и яркая болезненная картинка в моей голове. Но только и у отца уснуть не смог. Образ Бельчонок на коленях не щадил мои нервы. Я не хотел ее прилюдно унижать, да и извинения мне тоже были не нужны. Она сама начала. А я не сдержался. Вспомнил, как с Демой в обнимку из столовой вышла, оставив меня перед всеми в дураках. Вспомнил, как за руку с ним шла по коридору, а я как пес сзади, наблюдая за ними. Вспомнил, как они не могли оторваться друг от друга в гардеробе, а я не мог отвести взгляд от них. «Такие милые», что повеситься хочется. Вспомнил и отыгрался на ней своим грязным «на колени». Если бы мы были в университете, где на нас смотрели сотни глаз, не сделал бы этого. Потому что не позволю никому унижать Бельчонка. Не позволю смотреть на ее свысока. Никому не позволю обижать ее. Никому не разрешу, а себе запретить не смог. Слетел окончательно. А потом не мог смотреть, как она опускается на мокрый асфальт. Не мог видеть ее дрожащее озябшее тельце, но высоко поднятую голову. Прогнал ее, потому что невыносимо. Невыносимо было чувствовать себя таким ничтожеством.

Но бл*дь я же не остановился. Несся дальше. А знание того, что Демьян провел все выходные с Бельчонком, впервые продинамил субботний вечер с отцом из-за нее, подливало масло в топку. Я горел и окончательно вспыхнул в понедельник, когда снова поцеловал ее.

Глава 11

Катя

— Дём. Я скоро. Мне нужно в библиотеку, а потом сразу к тебе. Жди! — быстро скинула вызов и засунула телефон в карман.

Аромат цитруса, зеленого яблока и пачули. Рома Ветров. И даже если бы я не уловила запах его парфюма, я бы его ощутила, почувствовала его взгляд. Внутри меня набирал обороты шторм паники. Убежать, не оглядываясь, или повернуться и встретиться взглядом с дьяволом. Я выбрала первое. Только Ветров поспешил следом, схватил за руку и переплел наши пальцы. Обожгло. Дернула руку с такой силой, что фаланги захрустели. Но выдернуть не смогла. А когда он поднял мою руку и прошелся по каждому пальчику поцелуем,