Принцесса и ангел - Диана Стоун

– Хочу переоборудовать это здание в приют для сбежавших из дому детей.

У Колина сжалось сердце. Значит, ее собственный юношеский опыт не прошел бесследно?

– А где вы возьмете деньги, чтобы расплатиться со мной? Дом, о котором идет речь, стоит недешево.

– Это не ваша забота, – заверила она его. – Ваше дело – дать согласие на продажу и определить цену, а средства я найду. Я же вам сказала, что занимаюсь в основном добыванием денег, и в большинстве случаев у меня это неплохо получается.

Колин действительно с уважением относился к тому, чем она занимается, но он бы не достиг таких высот в бизнесе, если бы его можно было так легко разжалобить. К тому же какой-то бес, сидящий внутри него, так и подначивал поддразнить ее и посмотреть, стал ли характер Александры Эшли Престон тверже, чем в юности.

– Для вас это действительно дело жизни или вы просто богатая дамочка, решившая поиграть в благотворительность.

Алекс негодующе выпрямилась и смерила его гневным взглядом.

– То, чем занимается Общество святого Мартина, не игра, мистер Маршалл, уверяю вас. И я очень серьезно отношусь к тому, что делаю.

– Колин.

Она заморгала.

– Что?

– Мы договорились, что вы будете называть меня Колином.

Алекс негодующе фыркнула.

– Не пытайтесь отвлечь меня. Возможно, вам это неизвестно, но тот человек, который продал вам этот дом, очень хорошо знал, что его тетя собиралась оставить здание в дар Обществу. Но, поскольку миссис Питтс не оставила завещания, он наплевал на ее последнюю волю и продал здание вам. Так что, как видите, у вас нет на него никаких моральных прав.

– Моральные права и принципы, это, конечно, замечательно, но факт остается фактом: он обладал законным юридическим правом продать свою собственность, а я – купить ее.

Она неохотно кивнула.

– Что ж, думаю, вы правы, как ни прискорбно мне это признавать. – Алекс внезапно почувствовала неимоверную усталость, и ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы не закрыть глаза. – Колин, вы не можете себе представить, каково это – видеть детей, у которых нет крыши над головой, которые живут в подвалах и канализационных люках и роются в мусорных баках, чтобы найти там что-нибудь съедобное. Казалось бы, при современном высоком уровне жизни это абсурдно, но это есть, поверьте мне. И просто сердце разрывается видеть все это. Как же можно не попытаться хотя что-то сделать? Ведь кто-то же должен позаботиться об этих детях! – В голове у нее гудело, и она медленно прилегла на диван.

Какое-то время они молчали.

– Так вы согласитесь продать мне этот дом? – наконец не выдержала Алекс.

– Увы, нет. У меня на него свои виды.

Алекс понимала, что не стоит продолжать этот разговор. К тому же она сейчас не в том состоянии, чтобы вести полемику и доказывать свою правоту. Она надеялась, что ей еще представится для этого более удобный случай. Поэтому она сказала первое, что пришло в голову:

– Мне кажется, интерьер этой комнаты не отражает вашей индивидуальности.

Он удивленно вскинул брови.

– Почему вы так решили?

– Просто все здесь какое-то... слишком безликое, что ли. Бесцветное. У меня такое впечатление, словно за этой безликостью вы пытаетесь скрыть истинные глубины своей натуры, чтобы никто не догадался, какой вы на самом деле.

– И какой же я, по-вашему, на самом деле? – усмехнулся Колин, стараясь ничем не выдать своего волнения от того, насколько близка она к истине. Да, эта женщина всегда была чересчур проницательной. Он не должен забывать об этом, надо быть осторожнее.

– Я думаю, что в глубине души вы добрый, отзывчивый, чуткий и внимательный.

Колин скрипнул зубами.

– Вы ошибаетесь. Я жесткий, беспринципный и безжалостный.

– Вы предпочитаете так думать и, возможно, даже убедили себя в этом, но это не так.

Он криво улыбнулся.

– Вы неисправимая идеалистка, Алекс.

– Да, я верю в то, что в жизни больше добра, чем зла. Что хороших людей гораздо больше, чем плохих. И что каждый из нас должен делать все, от него зависящее, чтобы этот мир стал лучше и чище.

Во внезапно наступившей тишине Алекс снова услышала завывание бури за окном. Какой странный вечер, успела подумать она, прежде чем ее веки сомкнулись и она провалилась в глубокий сон.

Колин заметил, что его гостья уснула, и немного расслабился. Он окинул взглядом женщину, лежавшую на диване, невольно сравнивая ее с той худенькой юной девушкой, которая сидела на буфетной стойке в халупе Барни, болтая босыми ногами. Она очень мало изменилась, разве что стала носить короткую стрижку, да фигура ее стала более округлой и женственной. Халат, одолженный ей Колином, съехал с одного плеча, обнажая молочно-белую плавную выпуклость груди. Одна стройная нога выпросталась из-под одеяла. Щеки уже не были бледными, а покрылись восхитительным румянцем. Он вспомнил, как этот милый румянец восхищал его семнадцать лет назад, вызывая желание протянуть руку и коснуться ее нежной щеки. Внезапно на смену этим воспоминаниям пришли другие: последний взгляд изумрудно-зеленых глаз, в которых затаилась боль предательства.

Чувство вины, такое же неотвратимое и сильное, как буря за окном, и такое же острое, как и много лет назад, в один миг захлестнуло его. Он обманул ее тогда ради нее же самой, ради ее пользы. Сейчас он обманывает ее ради собственного спасения и душевного покоя.

Он переписал свою жизнь с чистого листа, настолько переделал, перекроил себя, что уже даже сам не помнил, каким был до этого. Прошлое было похоронено на самом дне его души, настолько глубоко, что теперь уже казалось больше мифом, чем реальностью.

Но с того момента, как Алекс впервые позвонила ему, его не оставляло ощущение неот-вратимо надвигающейся беды. Его прошлое внезапно дало о себе знать и грозило уничтожить настоящее и даже будущее. Нужно во что бы то ни стало не дать этому случиться.

Он не должен позволить этому случиться.

Колин отставил бокал с недопитым бренди, встал и подошел к дивану. От женщины, лежащей на диване, пахло свежестью и пряными травами, и этот запах напомнил ему те далекие годы детства и юности, когда мать по всему дому развешивала пучки высушенной травы, которые весь год источали ароматы лета.

Вдыхая сейчас этот неповторимый запах, исходящий от Алекс, он вдруг почувствовал, как кровь быстрее побежала по жилам. Нет, этого не может быть! Колин нахмурился. Просто невероятно, что после стольких лет эта женщина в состоянии смягчить его зачерствевшую душу, растопить лед в его сердце.

Он не должен выпускать прошлое из заточения, куда без сожалений загнал его много лет назад. Слишком велика опасность, что эта милая девочка, которую он спас когда-то на вокзале, вновь ворвется в его тщательно построенную, налаженную жизнь.