Чемпион - Саймон Скэрроу

одобрения, гладиатор,  -  отрезал Мурена. -  Ты сделаешь все , как я скажу, нравится тебе это или нет.  -  Придя в себя, помощник понизил голос. -  Скажи, у тебя есть друзья среди   отставных гладиаторов?

Руга поджал губы:  -  Есть кое-какие друзья.  В основном те, кто  в свое время не  смогли уплатить взносы в гильдию гладиаторов.

- И они ищут работу?

- Некоторые из них.  А. что?

Мурена тонко улыбнулся:   -  Хорошо.  А. теперь слушай меня  внимательно ….

ГЛАВА   ЧЕТВЕРТАЯ

Толпа, набившаяся на временную Арену, загудела, а затем разразилась спонтанными аплодисментами, когда на ней  был убит еще один гладиатор.  Холодок пробежал по спине Паво, пока он ждал в мрачном туннеле рядом с Макроном  своей очереди на Арене, леса прямо над ним содрогались,  словно от страха  и  от воплей боли,  доносившихся с поля бойни.  Через вход на Арену он увидел бешеный блеск стали, когда какой-то тощий  гладиатор, вооруженный коротким мечом и маленьким круглым щитом,  но без доспехов, безумно рубил своего пожилого противника.

Это было   развлечение перед основной схваткой, о котором упоминал Мурена. В нем участвовали арестованные  Освободители,  состоящие в заговоре с целью убийства Императора, сражавшиеся насмерть.  Вид дюжины государственных служащих, которые кромсали  друг друга  мечами на глазах у воющей толпы, вызвал у Паво  приступ тошноты.  Он нахмурился, когда пожилой гладиатор, в котором он узнал  сенатора Ланата,  попытался поднять щит, чтобы защитить себя, и отчаянно отшатнулся от своего противника,  моля о пощаде.

- Похоже, магистрат собирается выпотрошить  этого сенатора, -  заметил Макрон,  направив  взгляд на выход на Арену. -  Уже недолго ждать, парень. Как только эта возня закончится, наступит твоя очередь отправиться на песок.

Паво почувствовал, как холодная дрожь страха пробежала по его спине. -  Что ждет победителя вот в этой схватке? -  спросил он вслух.

Макрон пожал плечами. -  Возможно, распятие.  Если ему повезет,  охранник  заколет его на месте.

- О, Боги.  - Паво  вздрогнул и покачал головой. Он снова подумал о своем договоре  с Муреной и Палласом.  Он втайне опасался, что имперский секретарь раскроет правду о его причастности к Освободителям, независимо от того, победит он или нет, но он знал так же,  что у него не было другого выбора,  кроме как довериться двум вольноотпущенникам и сдержать свое слово.

В следующее мгновение раздался вопль, когда судья вонзил свой меч в обнаженную грудь Ланата.  Сенатор содрогнулся на месте. Кровь хлынула изо рта, когда он опустился на колени на песок. Толпа  шумно приветствовала смерть еще одного Освободителя.  Некоторые плевали на умирающего сенатора.  Другие выкрикивали в его адрес непристойности, когда пара охранников выбежала из туннеля и схватила магистрата.

Макрон хлопнул в ладоши:  -  А, сейчас, парень приготовься. Ты следующий.

Глубоко вздохнув, чтобы успокоить нервы, Паво заставил свои напряженные мышцы расслабиться и нервно отсчитывал в уме секунды до выхода на Арену. Воздух был плотным и холодным, и в легких чувствовался лед.  Вот он, подумал Паво.  Момент, к которому он готовился с тех пор, как был брошен в лудус в Пестуме, пораженный горем из-за жестокого убийства своих родителей, взятия его сына в заложники и разрушения своей репутации и репутации своей семьи. Сейчас, он должен сосредоточиться только на одном – на мести!

Туннель, в котором он ждал, располагался прямо под скрипучими деревянными трибунами временной Арены, построенной в центре Римского Форума на том самом месте, где во времена Юлия Цезаря проводились гладиаторские бои. Стража прибыла в имперский лудус на рассвете, чтобы сопроводить его на Арену.  Укол страха шевельнулся в его венах при виде всего этого.  Хотя все здесь было значительно меньше амфитеатра  Статилия  Тавра, обстановка  здесь была гораздо более впечатляющей. Трибуны были окружены парой мраморных базилик, чьи длинные портики, причудливо украшенные барельефами,  слабо светились в бледном утреннем свете. За Ареной Паво заметил возвышающуюся над Форумом Арку Августа, символ имперского престижа. Макрон встретил его у входа в туннель. Когда Паво делал последние приготовления, у него возникло странное ощущение, что в этот час  даже Боги смотрели на Рим сверху вниз, с нетерпением ожидая схватки.

- А теперь вспомни, о чем мы говорили, - спокойно сказал Макрон, вытряхивая Паво из тревожного оцепенения. Охранники вытащили выжившего магистрата с Арены под хор насмешек, и оптиону пришлось повысить голос, чтобы его услышали. - Не останавливайся  ни на мгновение. Все время  двигайся. И не давай этому ублюдку шанса загнать тебя в угол. Заставь его работать, парень.  Двигайся, парируй, атакуй.  Как мы и учили с тобой, понял?

- Двигаться, парировать, атаковать,  -  бесцветным голосом продекламировал  Паво.

Макрон кивнул. Он схватил Паво за плечи и пристально посмотрел ему в глаза. -  Я не буду лгать тебе, парень.  Сражаться с Гермесом будет охренительно тяжело. Не обращай внимания на боль и сосредоточься на своей задаче. Точно так же, как учат в легионах.

- Тебе легко говорить, - ответил Паво. -  Не ты же будешь сражаться с легендой.

Макрон покачал головой:  - Моя шея тоже на кону, парень.  Так же, как и твоя.

Внезапное отчаяние охватило юного гладиатора, его кулаки дрожали от крайней ярости:  - Это все из за этих греческих ублюдков!   Они все время втягивает нас в свои интриги. Надеюсь, они оба сгниют в Преисподней.

- Не беспокойся, - прошипел Макрон сквозь стиснутые зубы. -  Лучше  сделай так, чтобы Гермес уже поджидал их там, когда они доберутся туда, а?

Паво окинул взглядом туннель: -  Почему здесь нет Руги?

Макрон пожал плечами:  - Бог  его знает.  Наверняка застрял  в какой-нибудь сомнительной таверне.

Паво рассеянно кивнул. За тревожным трепетом ожидания своего выхода  на Арену, он слегка запаниковал.   Гермес был фаворитом боя, и сквозь скрипящие трибуны он мог слышать скандирование толпы, выкрикивавшей  имя его противника.  Ему казалось, что в этот момент весь Рим ополчился против него.

Служащий наклонился, чтобы застегнуть ремни металлических поножей вокруг его ноги, туго затянув их так, чтобы тканевая набивка была прижата к его голени. Это были последние доспехи, которые ему выдали. Его бронзовые доспехи плотно  обтягивали  его грудь, из-за чего он, несмотря на холод, обильно потел. Толпа притихла, когда глашатай  закончил читать формальные объявления.  Паво прислушался. Внезапно к его горлу  опять подступила  легкая волна тошноты.

Когда было объявлено