Концлагерь «Ромашка» - А. Ш.

– Чего ты не хочешь? Меня?

– Не хочу, чтобы меня увезли отсюда в богадельню для мамаш или в монастырь. Ты же знаешь, с детьми здесь нельзя.

– Послушай, ты!.. Ты женщина, у тебя в этой стране одна дорога: найти мужчину и завести детей! Если не будешь со мной, тебя подберёт директор лагеря или такой же, как он, пятидесятилетний жирдяй, охочий до молодого мяса. И ты точно так же забеременеешь и уедешь отсюда в богадельню, да ещё, пожалуй, в Сибирь, чтобы не компрометировать приличных людей. А если даже не залетишь до восемнадцати лет, на воле выйдешь замуж за какого-нибудь клерка с лысиной и однушкой в трущобе. И ты это сделаешь, потому что некуда будет деваться. А теперь посмотри на меня – самый классный парень всего потока предлагает тебе свою любовь, половина девчонок за одну ночь со мной удавиться готовы, а ты ещё брезгуешь?!

Андрей рассвирепел и стал страшен. Алиса стала в ужасе пятиться от него, но ноги плохо слушались, потому что она была загипнотизирована жутким взглядом Андрея.

– Ты… ты сумасшедший. Не приближайся ко мне!

– Что? Что ты сказала? Повтори.

– Не приближайся ко мне! Я закричу!

Андрей, у которого перед глазами всё поплыло, протянул вперёд руки – то ли для того, чтобы схватить Алису и не дать ей закричать, то ли для того, чтобы задушить – но она увернулась и выбежала из сквера.

Он постоял, глядя ей вслед, в полном одурении, а потом присел на корточки. Мир опустел. Всё стало тусклым. Мертвенно – зелёного цвета трава, примятая его ногами, распрямлялась как в замедленной съёмке – одна травинка, вторая, третья. Небо, серое небо хмурилось и могло вот – вот разразиться дождём. Андрей поглядел на свои сильные руки, на идеальный пресс, которым всегда гордился, и мысль, что всё это оказалось не нужным тому единственному в мире человеку, которого он теперь любил, стала невыносимой. Он нащупал к кармане перочинный ножик, в своё время украденный из кабинета завхоза, и поднёс его к левой руке, затем передвинул его к запястью, затем чуть задумался… и трудным, медленным движением, точно борясь с кем – то невидимым, спрятал нож обратно. Какой – то тихий, неведомый голосок слева нашёптывал Андрею: «Режь», но он сумел его перебороть.

Распрямившись, Андрей встал и печально побрёл в сторону плаца. Бойскауты – бодрые или изображавшие бодрость – строились в шеренги, как это бывало каждое утро, и отпускали свои обычные дежурные шуточки по поводу холодной погоды, взорвавшегося накануне в кухне котла с кашей и какой – то популярной песни. Всё было, на первый взгляд, так же, как всегда, и всё-таки Андрей почувствовал перемену. Впервые за время жизни в лагере он ощутил жгучую ненависть к знакомым зданиям, порядкам, педагогам и, в особенности, к тем из них, кто преподавал и пропагандировал среди девушек, превращая прекрасных юных красавиц, созданных, по мнению Андрея, для любви и глубоких чувств, в подобие морских свинок, шарахающихся от ужаса при виде парня. Андрей думал, что это неправильно, несправедливо, издевательство – ему, всегда избалованному вниманием, редко приходилось так глубоко переживать эти чувства, которые большинству бойскаутов были знакомы гораздо лучше. Он поклялся отомстить.

Утро 28 июня 2031–го года я помню так же ясно, как если б оно случилось вчера. Стояла жаркая, по – африкански жаркая погода, и на восьмичасовой линейке солнце уже пекло вовсю: многие бойскауты даже расстегнули верхние пуговицы на воротничках (единственная вольность, которая позволялась летом в форме одежды). Поскольку Георгина Матвеевна запаздывала, парни тихо болтали, смеялись и обсуждали новость – кто-то пустил слух, что в августе по соседству с лагерем должен пройти фестиваль воздушных шаров. Такого первостатейного праздника в нашем захолустье не было никогда. Музыкальные группы и столичные знаменитости даже Белгород обычно объезжали стороной, а уж область и подавно. Было неясно, позволят ли кому – то поехать на фестиваль на экскурсию, но все на это надеялись, и надежда создавала у бойскаутов приподнятое настроение. Я тоже участвовал в разговоре, пока мне сзади на плечо не легла чья – то рука. Обернувшись, я увидел Илью Букетова. Лицо у моего друга было крайне встревоженным.

– Ты чего? Случилось что-то?

– Да. Твиттер с утра читал?

– Нет, ещё не успел. А что там?

Илья молча развернул ко мне экран смартфона, и я, сфокусировав взгляд, прочёл целую серию сообщений:

«Взрывы в Москве и Новосибирске. Более 200 погибших, раненых непонятно сколько».

«Люди, я только что с улицы Фонвизина, там АД! Развалины дымятся, части тел валяются прямо на улице, полиция ещё не успела всё оцепить».

«Во взорванном доме жила моя студенческая подруга! Господи, за что?! Она только что обвенчалась со своим парнем!»

«Говорят, рвануло ровно в шесть утра, когда почти все жильцы были дома».

«Доигрались. Джихадисты и их долбаный джихадстан добрался до Москвы!»

– Ужас какой, – сказал я мрачно и поглядел на Илью. – Может, и вправду скоро начнётся?

– Может быть. Я именно этого и боюсь.

В мире в это время происходили тревожные события. После того, как Саудовская Аравия, Штаты и их союзники в 2018 году разгромили государство радикальных исламистов, на Ближнем Востоке и в Средней Азии некоторое время царил хрупкий мир. Время от времени случались теракты, нападения разрозненных банд на города, но на фоне войны и опустошения это казалось пробуждением после кошмара. Однако, довольно быстро начали сгущаться тучи. В 2020 году Восток сотрясла серия чудовищных взрывов в посольствах и торговых центрах – все они произошли в течение недели, причём и в таких благополучных ранее странах, как Саудовская Аравия и Катар – всего погибло несколько тысяч людей. Почти сразу же после кровавой недели в Интернете появилось видеообращение человека, который взял на себя ответственность за взрывы – был он в чёрной маске с прорезями для глаз, и представился верховным распорядителем «Великого государства джихадистов Азии, Африки и Европы». Распорядитель сразу получил в мировых СМИ прозвище Маска. В своём первом обращении Маска сообщил, что подчинённые ему джихадисты оправились от разгрома, учинённого союзниками, и в ближайшее время свергнут правительства Ирана, Афганистана, Пакистана и среднеазиатских республик, чтобы объединиться под его властью в самое ужасное восточное государство со времён Чингисхана. Маска добавил, что в скором будущем джихадисты также вторгнутся на Аравийский полуостров, в южную Россию и Западный Китай, и ничто не сможет их остановить, поскольку они получили доступ к ядерному оружию.

Рассказы о ядерном оружии были похожи на пиар и саморекламу, и мир легкомысленно отнёсся к угрозам. Китай заявил, что любые негодяи, посягающие на жизнь граждан Поднебесной, будут уничтожены, Штаты ограничились тем, что назвали Маску мировым террористом № 1, но фактически для обнаружения злодея несколько месяцев делалось мало. А потом стало слишком поздно. За несколько недель пали правительства Афганистана и Таджикистана, были казнены несколько начальников областей в восточном Иране. Все эти территории оказались в руках джихадистов. Армии Ирана и Афганистана, на бумаге многочисленные и неплохо вооружённые, почти всюду бежали, спасаясь от неожиданно хорошо обученных и профессиональных бойцов джихадистского государства. В захваченных местностях джихадисты устроили средневековые зверства: несколько городов, вздумавших оказать сопротивление террористам, были вырезаны почти поголовно, молодые женщины и дети обесчещены. Правительства Ирана, Узбекистана и Пакистана взывали о помощи к США. Китаю и России, но тщетно: те вовсе не готовы были вести полномасштабную войну в невыгодных условиях, среди гор и враждебно настроенного населения. Вашингтон, впрочем, озаботился тем, чтобы ядерный запас Пакистана не достался Маске – всё ядерное оружие страны было свезено на юг, в портовый Карачи, и под защитой контингента западных войск вывезено в безопасное место. Ядерные заводы Пакистана были выведены из строя.