Дамские штучки - Марина Серова

Светлана растерянно хлопала светло-зелеными глазами под белесыми ресницами и неустанно твердила об Андрее: какой он хороший, умный, заботливый и обходительный, не забывая каждую минуту открывать в нем все новые достоинства. Она меня порядком утомила. Не часто в наше время встретишь такое отношение к бывшему мужу. Я не стала спрашивать ее об алиби, а решила поинтересоваться исключительно мнением о Марине:

— Вы считаете, она могла подставить Андрея? — рискнула я спросить напрямик.

— Нет, что вы! — возразила Светлана, то и дело теребя край халата. — Она его так любит!

— Я слышала, вы с Мариной были подругами…

— Мы и сейчас в хороших отношениях, — невозмутимо произнесла Светлана.

Я удивленно слушала и не знала, что бы сказать такое, чтобы подтолкнуть ее к нужной теме. Но неожиданно она разговорилась сама.

— Мы расстались с Андреем несколько лет назад, и он сошелся с Мариной. Вернее… — Светлана задумалась, слова давались ей явно с трудом. — Сначала он сошелся с Мариной. Но я на нее зла не держу, она такая красавица, — тут же сказала она чуть торопливо, но с восхищением. — И терпит меня. Я ведь, если говорить откровенно, Андрея просто замучила. Он мне и друг, и брат, и психоаналитик. Я совершенно к жизни не приспособлена, — вздохнула Светлана.

В воздухе повисла странная пауза. Бывшая жена Марусича явно хотела что-то еще сказать, но она не знала, как выразиться правильнее, точнее. Мне не хотелось мешать ее размышлениям, не хотелось помогать в поиске слов. Лучше подождать, решила я. И дождалась. Светлана думала-думала и наконец сказала:

— Непросто жить, ну… как бы втроем…

От такого заявления я и вовсе опешила. Она что, ангел?

Невольно мне вспомнилось высказывание Иммануила Канта: «Не следует верить всему, что говорят люди. Но не следует также думать, что они говорят это без причины».

За рулем я погрузилась в дедуктивные рассуждения, управляя машиной автоматически. Но пока ни одна из моих посылок к достоверным выводам не вела. Ведь, в сущности, какими фактами я располагала? Сузив круг подозреваемых до трех лиц, я в принципе немного облегчила себе задачу, но, с другой стороны, некоторым образом заслонила иные перспективы… Тут я поймала себя на том, что начала мыслить на сленге заказчика, и это меня встревожило в связи с тем, что в любых ситуациях я предпочитаю всегда оставаться сама собой.

Итак, Марина — подозреваемая номер один. Она с трудом терпит не в меру добросердечного мужа. «У которого к тому же язык без костей», — заметил внутренний голос.

Скорее всего ей известен и код сейфового замка. Продав датский герб, она бы до конца своих дней смогла жить безбедно, да еще и от Марусича не зависеть. Чем не блестящая будущность для эмансипированной дамы?

Однако для осуществления подобного замысла ей как минимум требовался сообщник, а как максимум — покупатель, заинтересованный в приобретении геральдического шедевра. На роль последнего вполне подходил Аскольдов, если на некоторое время представить его подпольным миллионером. «А почему бы и нет? — разыгралось мое воображение. — Для этого он достаточно скуп!»

Марина знакома с Анной, через нее она имела прекрасную возможность связаться с директором музея, который и подыскал подходящего исполнителя после того, как «русалка» уговорила Андрея предоставить герб в качестве экспоната. В данном случае слова Кругловой о давних мечтах Марусича продемонстрировать средневековый щит можно было проигнорировать. На детекторе лжи я ее не проверяла!

И потом — Аскольдов ведь мог выполнять и скромные функции посредника. У него наверняка широкий круг знакомств в сфере любителей антиквариата…

И все же я эту версию отвергла как слишком сложную. Отметив, однако, про себя необходимость вычислить покупателя, который в этой истории все равно так или иначе присутствовал. И кандидатура Аскольдова вполне могла подойти.

Далее я рассмотрела иной вариант развития событий, разыгранный теми же актерами. Марина и Аскольдов могли действовать независимо друг от друга. Просто попытка директора не удалась, а старания Марины улучшить свое материальное положение увенчались полным успехом. И если авантюра раскручивалась по данному сценарию, то покупателей могло оказаться двое. Разумеется, меня интересовал последний, с которым сговорилась Марина. И в том, и в другом случае здесь могли принимать участие люди из банды, о существовании которой я впервые услышала на выставке американского художника. Вот тут-то на сцене и появлялся Васильев, которого я интуитивно подозревала в криминальном прошлом.

Итак, его фотография, наглым образом выкраденная из семейного альбома, у меня на руках, и пора наводить о нем справки. Таким путем я собиралась убить двух зайцев. Во-первых, скупщик краденого, к которому я готовилась нагрянуть в ближайшие минут десять, мог просветить меня на счет Васильева, если мои предчувствия были верными. Ну а в том, что он осведомлен относительно банды, я и вовсе не сомневалась. Сие во-вторых. Поэтому-то и мчалась сейчас к нему на всех парах.

Вадика Незванова — так звали этого человека — я как-то вытащила из одной пренеприятнейшей переделки, и с тех пор он божился, что обязан мне по гроб жизни. Хотя типчик он был хитрый, насквозь лживый и всегда стремившийся уклониться от уплаты долгов. Я же, со своей стороны, никогда не прощала должникам, особенно если речь шла об интересах дела.

Я свернула во двор новенькой девятиэтажки, втиснула свою «девятку» между «Вольво» и «Жигулями» последней модели и нырнула в подъезд, подумав вскользь, что уголовникам в наши дни иной раз живется много лучше, чем детективам. Мне было известно, что черная «вольвушка» принадлежит именно Незванову, поэтому я рассчитывала застать его в домашней обстановке.

Я позвонила в дверь, насладившись приятной для слуха мелодией. Вадик открыл буквально через пять секунд — видимо, кого-то ждал. Явно не меня. Мое появление не произвело на него благоприятного впечатления — он едва не захлопнул дверь у меня перед носом. Хорошо, я успела натренированным жестом подставить в щель ногу.

— Ну, привет, — обреченно протянул Вадик. — Заходи!

— Здорово! — сказала я с усмешкой, переступая порог.

— Я тебя не узнал, — сообщил Вадик. — Ей-богу!

— Ага, — согласилась я, усаживаясь в кресло, обитое велюром цвета бордо, и бросая взгляд на недопитую бутылку на столе. — Коньячок потягиваем?

— А что, не имею права расслабиться? — взвился Незванов, убирая со лба темную прядь волос.

— После трудового дня? — уточнила я, очаровательно улыбаясь.

Вадик скромно потупил глазки, разглядывая свой блестящий халат, на черном фоне которого разлетались в разные стороны райские птицы абсолютно всех цветов радуги.

— Не стоит иронизировать, — промямлил он.

— А при чем здесь ирония? — удивилась я. — И где ты только таких умных слов поднахватался?