Люди Льда. Книги 1-47 - Маргит Сандему

нормой для взрослого человека, но и удвоенное количество не было чем-то необычным.

Но для Силье и эта скромная трапеза была сейчас как откровение. За едой она посматривала на детей.

— Я впервые вижу их при дневном свете, — сказала она смущенно. — Они оба красивы, не правда ли? Но такие непохожие!

— Девочка — настоящая сорвиголова, — сказала одна из женщин. — Что за темперамент! То она сияет от счастья, то, если что-то ей мешает, начинает рвать и метать от ярости.

— Я это заметила еще вчера вечером, — кивнула Силье.

— Она, пожалуй, станет пользоваться вниманием парней, когда подрастет, — пробормотал Бенедикт. — С такими зелеными глазами и черными кудрями!

«Если она выживет, — печально подумала Силье. — В ближайшие дни это выяснится». Она снова увидела перед собой мертвую мать девочки.

— Мне кажется, у мальчика необычайно приятные для новорожденного черты лица, не правда ли? — Пытаясь отогнать от себя мрачные мысли, она посмотрела на маленькое личико и светлый пух на голове ребенка.

— Да, — согласился Бенедикт. — Любопытно, кто он? Ты, наверное, обратила внимание на покрывала, в которые он был завернут?

— Да, я видела их. Это странно.

— Скандалы случаются и в знатном обществе, — пробормотал он.

— Меня попросили сохранить покрывала, — сказала Силье.

Бенедикт кивнул. Его морщинистое лицо было серьезным.

— Тебе следует это сделать. Но неужели молодой Хемминг оказался таким предусмотрительным?

Ах, неужели при одном упоминании имени Хемминга у нее всегда будет учащенно биться сердце и выступать румянец? Но ей, действительно, очень хотелось опять увидеть его привлекательное лицо.

— Нет, это был другой, — ответила она растерянно. — Странный тип… почти человекозверь. Но я очень благодарна ему. Это он направил меня к вам, и поскольку об этом зашла речь, я бы хотела поблагодарить вас за гостеприимство. Подумать только, вы приняли меня с детьми без всяких возражений. И так приветливо!

— Таким просьбам идут навстречу, — пробормотал художник.

Что-то в его поведении подсказало Силье, что он не желает дальнейших расспросов. К тому же он сам быстро задал ей новый вопрос:

— Я так и думал, что это не Хемминг. Но что мы придумаем для тебя, Силье? Как видишь сама, нас здесь осталось немного. И нам могли бы пригодиться чьи-то руки. Можешь ли ты довольствоваться едой и кровом?

— Да, большое спасибо, — ответила она, глядя в тарелку. — Я попытаюсь заняться работой.

— И не мечтать? — рассмеялся Бенедикт. — Нам, людям, необходимо мечтать, Силье. И таким, как ты и я, больше, чем другим. Ты понимаешь, все, кто жил в этом доме, умерли. Мой брат и вся его семья. Прошу тебя не задавать больше никаких вопросов — это слишком большое горе для нас. Ведь мы, оставшиеся в живых, должны продолжать жить.

Она кивнула:

— Совсем недавно я пережила то же самое, так что я вас понимаю. Мы все потеряли кого-то из близких.

Прислуга закивала ей.

— Сам я живу в украшенном резьбой доме рядом, — продолжал Бенедикт, — и не участвую в работе по хозяйству. — Казалось, он очень гордится своим занятием. — Однако ты так мало пьешь, — сказал он. — Пива у нас достаточно. Если захочешь выпить семь кварт вместо шести, то нет ничего проще.

— О нет, большое спасибо, я едва выпиваю три в день.

— Что ты за трусиха! Ты пьешь пиво, как птичка. Но я солидарен с тобой. Сам я, как видишь, пью только вино. Напиток, достойный художника.

Силье сидела лицом к окну. Все это время она старалась не выглядывать наружу, но, наконец, ободренная дружеским тоном художника, набралась духу:

— Там горы… Я страшно испугалась, когда увидела, что они так близко.

Она чувствовала, что мужество не покинуло ее, и начала рассказывать о том, как она боялась гор, будучи ребенком, что, хотя и жила далеко от них на северо-востоке, видела и пугалась их. Она лишь намекнула в рассказе на летающих чудовищ, сказав, что горы вызывали у нее пугающие видения.

Бенедикт кивнул.

— Меня это не удивляет. Я и сам их боюсь. Они нависают над тобой, словно постоянная угроза. А все эти страшные истории о Людях Льда! Тебя, наверное, щедро ими пичкали, не так ли?

— Да, это так. А что это за Люди Льда? — спросила она с бьющимся сердцем. То, что они могли просто так сидеть и беседовать друг с другом — хозяин и прислуга, было, фактически, неслыханным. Но времена изменились. В это страшное время эпидемий тянулись люди, потеряв близких, друг к другу, несмотря на сословные различия. Кроме того, Бенедикт не был обычным человеком, он был высоко чтимым художником и поступал по своему усмотрению. Ему нравилась Силье, в этом не было сомнений. Она тоже чувствовала в нем родственную душу.

— Люди Льда… — произнес он медленно, в то время как остальные напряженно слушали. Все уже поели, но продолжали сидеть, словно цеплялись за человеческое общение.

— Люди Льда — это легенда. Рассказывают, что у них были способности к колдовству. Эти люди — порождение зла. Я полагаю, что ты слышала о Тенгеле, злом духе Людей Льда.

— Но, господин Бенедикт! — прервала его одна из женщин, в то время как другая осенила себя крестом. Работник поднялся и воткнул свой нож в стену над дверью.

— Предрассудок, — пробормотал художник. — Ну, Силье, ты слышала об этом?

— Только таинственные намеки, — ответила она. Никто ничего не хотел мне рассказывать.

— Ну, так ты услышишь об этом сейчас. Потому что я не боюсь ни черта, ни троллей. Молодой Тенгель отправился в горы три или четыре столетия назад. Он вместе со многими крестьянами был изгнан с земли и из дома каким-то королем и его новыми указами. И Тенгель поклялся отомстить! Он продался Сатане и стал предводителем Людей Льда. «Тенгель» означает «предводитель», ты этого не знала? А Люди Льда… получили такое название, потому что, как говорят, было невозможно добраться до их жилищ. Нужно было пробираться подо льдом, через туннель вдоль реки, чтобы туда попасть.

— Тенгель был знаком с колдовством, когда он туда попал?

— Этого мы не знаем. Говорят, что он был обыкновенный человек… Но союз с Дьяволом дал ему необычайную силу, и, как гласит многовековая молва, порожденные им дети имели такую же силу. И… — тут Бенедикт понизил голос. — Говорят, что у Тенгеля нет могилы!

Глаза у Силье округлились. Невольно она взглянула на темный закоулок в кухне, откуда дверь вела в таинственную темноту.

— Вы хотите сказать… Дьявол взял его?

Художник опустил глаза.

— Я этого не говорил. Я этого не говорил. — Он снова поднял голову. — Но все это просто болтовня, Силье. Глупые предрассудки!

— Но они,