(не) Верь мне - Екатерина Таежная

Нике не нравились подобные методы, да и любые контакты с домовыми всегда заканчивались взаимной неприязнью. Истинная причина такой враждебности таилась в раннем детстве: мохнатый злыдень, что жил тогда в их доме частенько пугал девочку, глумился, будил посреди ночи, оставляя на теле синяки и царапины. Теперь же, когда агенту Верис приходилось жить под одной крышей с охотником на барабашек, она была вынуждена пользоваться простыми способами защиты — посыпать у порога комнаты солью и поставить у двери веник. Обычная девушка боялось бы мышей, а барышня маджикай — домовых.

Глава 3. ПАНТЕОН ДРАКОНОВ

Безликие существа смотрели в окна. Дикие глаза перемещались, словно гаснущие звезды — ярко и быстро. Темно-алые каскады невинной крови трусливо бежали по стенам, движимые инстинктивным желанием сплотиться в огромную лужу. Под потолком проносился Ужас, срывая головы неуспевших пригнуться. Тела, лица, имена кружились в бесовском аттракционе, вызывая дурноту и рези в области живота. Не смотреть, не вглядываться. Бежать. Ожившие коралловые бусины, будто безрассудные блохи, прыгали в огонь и клекотали от жара. Летающие пентаграммы, знакомый силуэт, чужой голос. Безотрадный взгляд в сизом тумане. Огромная пасть. Демонический смех в сопровождение смены безумных ликов. Удушение… страх…

Ника открыла глаза. Ощупала шею. Ночной кошмар, как шуганная крыса, исчез при свете настольной лампы. Девушка слышала, как секундная стрелка на часах отставала от биения ее сердца. Грудная клетка беспокойно вздымалась, с каждым выдохом отпуская тревоги. Ника потянулась к зашитой котомке, по самый локоть запустила руку в тряпичные недра. Пара минут поиска явила бутылек веселого морковного цвета. Пусто. Досадно.

Решив остудить кошмарный сон прохладой, Ника поднялась и неторопливо вошла в ванную. Мимолетный взгляд в зеркало.

— Нда-а-а, — протянула она, — однако…

С отражения на нее смотрела бледная всклокоченная мамзель, красоте которой позавидовала бы любая болотная шишимора. А еще эти ожоги, шрам.

Омыв холодной водой лицо, шею и пригладив волосы, Ника еще раз взглянула в зеркало. Девушка не ждала, что отражение заговорит, разрушая мифы разума. Но надеялась, этой возможностью воспользуются глаза, которые сейчас выразительно помутнели, стыдливо опускаясь вниз.

— Мне не могло показаться, — сама себя убеждала Ника.

Когда все вокруг говорят, что ты дурак, волей-неволей начинаешь подозревать себя в этом. Глаза разубеждать хозяйку не стали. Ника выдохнула, сняла висевший на крючке халат и ушла прояснять обстановку. Опасаясь домовика, настороженно выглянула из комнаты, на всякий случай, вооружившись стоявшим у порога веником. Не заметив ничего мохнатого и сверхъестественного, потрусила к соседу. Дверь в эту комнату редко запиралась. Девушка запахнула халат, осторожно повернула ручку и заглянула. Посреди комнаты находилась небольшая двуспальная кровать, на ней почти «мертвое» тело домового егеря Мак-Киррана-Сола.

— Кир? — тихо позвала друга Ника.

— Кир-кир-кир-кир-кир-кир-кир, — тут же запопугайничал, сидевший в клетке рядом с кроватью барабашка.

Девушка в ответ собезьянничала, скорчив рожу. Погрозила домовому веником и накрыла клетку валявшимся рядом полотенцем. Барабашка мгновенно стих.

— Кир, — уже чуть громче произнесла Верис и забралась к другу на кровать.

Нечто родное на слух тронуло гулявшее сознание егеря. Кирран поднял помятое лицо с подушки, с трудом разлепил правый глаз и настороженно им осмотрелся.

— Кирран, мне ведь, если это и правда Фрост, надо же что-то делать,— расстроено сказала Ника.

Парень попытался свернуть голову в сторону, откуда доносился голос. Побагровев от натуги, Кирран спросил:

— Дурная, это ты?

— Я, — отозвалась Ника. — Надо его найти…

— Мууу-ху, — промычал Кирран, уронив голову в подушку.

— Ты тоже так считаешь?

— Маа-ха… ахрррр-рррр-ррр-ррр.

Ника ткнула захрапевшего приятеля в бок.

Кирран любил посидеть с друзьями и бесцельно провести время. Любил выпить, совсем не замечая, что былое ребячество постепенно превращалось в пагубную привычку — в слабость, после которой он всегда крепко спал.

— Эй, ты, что уснул?

На этот раз Кирран открыл левый глаз — вышло намного удачнее, чем с правым.

— Чокнутая, это ты?

— Да. Я, я, — подтвердила Ника, склоняясь к уху приятеля. — Зюзя, я тут подумала…

— Эт-то хорошо.

— Да нет. Я подумала, может мы, с тобой…

— Согласен.

Ника обхватила лицо друга ладонями и радостно спросила:

— Значит, завтра ты поедешь со мной на плывучие острова? Начнем искать оттуда.

Кирран чавкнув, открыл рот и сказал:

— Хоро…ррр-хррррррррррх-хрррррррр.

Ника звонко чмокнула переливчато храпевшего парня в щеку.

— Спасибо, — тихо поблагодарила она, скривилась от перегара и слезла с кровати.

Уже в дверях Ника вспомнила, что любимое полотенце накрывает пакостного барабашку. Вернулась. Гордо сдернула полотенце с клетки. Домовой радостно подпрыгнул, Ника пнула клетку и закрывая за собой дверь комнаты прошептала:

— Ты мне не нравишься.

Барабашка забурчал.

Созерцать очередной кошмар желания не было. Девушка надеялась, что утро наступит достаточно быстро, чтобы встретить его, занимаясь какой-нибудь ерундой. Например, поиграть во «всезнайку» с кем-нибудь из полуночных соседей. Мормолики — почти обычные люди, без фотофобий, трепетом перед осиной, зато с подозрительной страстью к серебряным ложкам. Как раз такой и являлась соседка Лушана. Девица состояла в братстве мормоликов, которые с раннего детства заставляют своих практиков пить кровь, Лушана была вполне дружелюбной и на удивление — всегда сытой.

Ника открыла окно, несколько секунд смотрела на ночной двор и, перегнувшись через подоконник негромко, позвала приятельницу:

— Лушана? Лушан? Ты дома?

Комната мормолики находилась через лестничный пролет в метрах четырех от окна. Лушане достались не лучшие апартаменты в этом общежитии, но зато с балконом — на который минуту погодя вышла низкорослая пышнотелая девица с окрашенными в лиловый цвет волосами.

— Дома. А чего хотела? — спросила она.

— Сыграем во «всезнайку»? — предложила Ника.

— Всезнайку?

— Ага…

— А ты чего не спишь?

— Не спится, — коротко ответила Ника.

Лилововолосая улыбнулась, кивнула и пустилась в давно изведанный путь — через балкон по небольшим кирпичным выступам на стене. Несмотря на, казалось бы, неуклюжесть и полноту, Лушана блестяще проходила опасный путь между комнатами. Родство, пусть даже относительное, с образчиками вампирской легкости и грации, давали о себе знать. Иногда.

В этот раз, не рассчитав свои силы, мормолика пролетела мимо распахнутого окна и врезалась в закрытое. На стекле мгновенно проступил затейливый орнамент трещин.

— Перелет, — хихикая, сказала Лушана, забираясь в комнату. — Мне, правда, стыдно.

Ника осторожно закрыла за приятельницей окно и жестом пригласила войти.

— Да ерунда, располагайся.

Мормолика плюхнулась на кровать, подпрыгнув весело