Завеса Звездной пыли и Жестокости - Анали Форд

Эти слова не успели приободрить меня, потому что Итрис продолжила:

– Но скоро станет пленницей, а может, случится что-нибудь похуже, если ты не дашь ей хоть каких-то наставлений. Сколько ей вообще? Выглядит не старше ста пятидесяти.

От ее слов я побледнела, но не так сильно, как Итрис после ответа Сирена, произнесенного будничным тоном:

– Вообще-то двадцать один.

– Двадцать один? – В голосе Итрис было столько возмущения, что я удивилась, как у нее еще сосуд на левом виске не лопнул. – И ты предоставил ее самой себе? Позволяя ей разгуливать по двору, ты навлекаешь на нее беды.

– Я думал, может, ты…

– Нет. – Итрис так быстро ответила, что не оставалось никаких сомнений: она ждала этого и заранее приготовила ответ. – Это твоих рук дело, Сирен. Может, у меня и нет никакого желания сидеть сложа руки и наблюдать, как младенец, которого ты сюда притащил, канет в лету, но я с радостью сделаю это тебе назло.

– Как всегда любезно с твоей стороны, сестрица.

– Кстати, о любезности: ты ее вообще видел? Рана не заживает.

Повисла пауза, затем Сирен ответил:

– Рана?

– Да, – ответила его сестра, а в голосе послышалась усталость. – Рана, из-за которой платье – то самое, в котором она, собственно, и пришла – с каждым днем становится все краснее.

Четыре пары глаз уставились на меня, взглядом скользя вниз по моей груди, пока не остановились на том месте, где располагалось солнечное сплетение. Именно там, подтверждая слова Итрис, кровь темно-красным пятном расплывалась по центру расшитой драгоценностями ткани, но я все равно почувствовала, как к щекам от смущения приливает краска.

Я прижала руку к пятну, стараясь защититься от их пристальных взглядов, но добилась лишь того, что задела рану и вздрогнула. Сирен тоже вздрогнул, но это заметила только я. Все остальные все еще всматривались в расползавшееся пятно у меня на груди.

– С этим надо что-то делать, – решительно произнесла Итрис. – Может, гостей у нас давно не было, но неужели ты совсем забыл, как быть хозяином? Если уж не хорошим, то хотя бы сносным.

– Возможно, забыл.

Итрис поджала губы.

– Что ж, вот тебе хороший повод вспомнить. Как бы нам ни хотелось, чтобы все оставалось так, как было последние пятьсот лет, полагаю, мы оба знаем: этому более не бывать. Делф не последняя новая фейри в Элизии. Как бы мы ни пытались закрыть на многое глаза, появятся и другие.

– Ты слишком драматизируешь, Итрис.

Итрис лишь смерила его тяжелым взглядом.

– Ты так думаешь, братец? Это всегда был лишь вопрос времени. Может, ты и не понимаешь, но помяни мое слово: ты привел в действие то, что уже нельзя остановить. Ты видишь только Делфину, но я вижу гораздо больше. Может, ты ослеп за то время, что был Искателем. Может, ты слеп, может, весь остальной двор слеп, но я… Я не слепа.

Глава седьмая

Делфина

Слова Итрис тяжелым, хлестким предупреждением повисли в разреженном воздухе башни.

Медленно высунув язык, Сирен провел им по губам. Должно быть, в его темных глазах беззвучно проносились неприятные мысли.

– Скажи-ка, сестрица, на что это ты намекаешь?

Впервые я заметила, как по лицу Итрис скоплением морщин пробежало сомнение. Какое-то мгновение она смотрела брату прямо в глаза, пока Сирен не указал рукой на дверь, через которую мы вошли. В следующую секунду я осталась наедине с двумя молодыми фейри: оба решительно, не мигая уставились на меня. На меня хлынула волна любопытства, а не презрения, и я с радостью ответила на их внимание.

Разглядев эту пару получше, я решила, что по человеческим меркам им не могло быть больше пятнадцати, но сколько это в летоисчислении фейри, я не имела ни малейшего понятия, учитывая также недавнюю реакцию Итрис на мой собственный возраст.

– Ты правда наполовину человек? – наконец выпалила девочка. Глаза ее стали еще шире, как будто она была шокирована тем, что произнесла это вслух. – Как по мне, ты не похожа на человека. Вообще-то я никогда не видела людей, но всегда представляла их намного… более устрашающими.

Мальчик рядом с ней энергично закивал:

– Как медведь или кабан.

– Правда, их мы тоже не видели.

Я фыркнула, и девочка нахмурила брови:

– Мы что-то не то сказали?

– Нет, – ответила я с легкой улыбкой, которая стерла с моего лица постоянно угрюмый вид. – Я встречала немало людей, похожих на кабанов. Описание «устрашающий» им подходит.

В мыслях всплыл образ Рафула – бывшего управляющего в поместье, в котором я работала, – тут же сменившийся вторым лицом, которое мне хотелось бы навсегда стереть из памяти. Лицо мужчины, убившего Рафула за то, что тот поднял на меня руку.

Я изо всех сил старалась удержать свое сознание подальше от темных закоулков, в которых сохранилась память о нем, поэтому, тряхнув головой, задала свой вопрос:

– А сколько вам лет?

– Сто двенадцать.

Они заговорили в унисон, их слова спотыкались друг о друга. Какое-то мгновение пришлось переваривать услышанное. Следом на меня обрушилось осознание всего сказанного ими, а вместе с этим и волна головокружения.

– Но мы уже давно выглядим вот так.

Но от этого мне не перестало казаться, что голова вот-вот была готова повернуться вокруг своей оси, в процессе свернув мне шею, на которой та, судя по всему, уже неуверенно держалась в попытках не сойти с ума.

– Что ты имеешь в виду? – спросила я, переводя взгляд с мальчика на его подругу. Я знала, что они старше, чем выглядят. Но сто двенадцать? Они выглядели так молодо, так молодо!

Мальчик склонил голову в мою сторону:

– Ты и правда ничего не знаешь, да?

– Заткнись, Элдер, – шикнула на него девочка, затем сконфужено посмотрела на меня. – Он хуже Сирена. До войны он ни разу не покидал Элизию.

Мальчик, Элдер, закатил глаза.

– Как будто десять минут за ее пределами считаются, Элви.

Элви поджала губы и отодвинулась подальше от мальчика.

– Не обращай внимания на моего брата. Он еще не вышел из того возраста, когда мальчики дергают своих подружек за косички, чтобы привлечь внимание. А раз уж косичек у тебя нет, он избрал путь словесных перепалок.

Пунцовое лицо Элдера явственно выделялось на фоне его коротко остриженных волос. Он что-то неразборчиво пробормотал и сердито ушел за поток водной струи, при каждом шаге шаркая ногами. Секунду я наблюдала за ним краем глаза, а живот свело при мысли о шаге навстречу неогороженному