Завеса Звездной пыли и Жестокости - Анали Форд

Я снова поймала на себе взгляд Элдера, когда он, покраснев еще гуще, оглянулся на меня, прежде чем демонстративно спрятаться за одной из сводчатых колонн.

Элви выглядела самодовольной, когда я к ней повернулась.

– Вы…

– Близнецы, – закончила она за меня, как и прежде, энергично кивая. – Итрис – наша бабушка. Она растит нас с того момента, как разразилась война. Нам повезло оказаться здесь, когда миры разделились.

Она обвела рукой свою худощавую фигурку, не выдававшую того, что ей было уже больше века.

– А это произошло…

– Примерно пятьсот лет назад, если исчислять по человеческим меркам. Здесь время застыло.

Мне до этого показалось, что мое лицо не познает очередного оттенка бледности…

Возраст их не больше века. Больше шести.

– Поэтому твой порез и не зажил. Магии исцеления требуется ход времени… которое… здесь не идет.

Вдвоем мы посмотрели на пятно, портившее вид моей груди, и я внезапно почувствовала радость от того, что успела лишь слегка уколоть себя, когда после долгого ожидания появился Сирен. Я снова тряхнула головой, переводя взгляд на девочку-фейри, стоявшую передо мной.

Элви, должно быть, заметила выражение моего лица, потому что, лукаво улыбнувшись, подошла поближе и легонько подтолкнула меня. Я ожидала, что прикосновение будет мне противно, но ошиблась. Что-то в этой фейри обезоруживало.

– Не смотри на меня так, – сказала она, щеки ее порозовели. – У нас не такая большая разница в возрасте, как ты думаешь. По крайней мере, из всех фейри, которых я встречала, ты не сильно старше меня. Все остальные здесь совсем древние.

– Действительно древние, – с другой стороны сводчатого прохода подал голос Элдер, оповещая нас тем самым, что все еще слушает… хоть и находится в своем укрытии.

– Дело не в этом. Просто… Да, Элдер прав. Я и правда ничего не знаю об этом мире. – Или о своем собственном, раз уж на то пошло. Сейчас мне казалось, что я вообще ничего не знаю.

Я снова скользнула взглядом по брату Элви, который делал вид, что не пытается подглядывать за нами с противоположной стороны комнаты, и почувствовала, как нервное напряжение стало тревожить мышцы живота. Элдер, с его бледной кожей и белесыми волосами, совсем не был похож на моего брата. Но из-за одного его присутствия пульсировавший комок нервов напомнил о тоске по Солу. Я оставила его в Алдерии, думая, что больше никогда не вернусь, но как бы ни старалась свыкнуться с этой мыслью, она казалась более невыносимой день ото дня. Меня обманом заставили думать, что, покидая деревню, я защищаю младшего брата. Теперь же я знала правду. Знала, что лишь обрекла его на бо́льшие страдания, и с каждым днем мысль о возможности встретиться с родным братом снова казалась все более и более невозможной. Может, в Алдерии я и представляла для него угрозу, но отсюда я волей-неволей угрожала ему сильнее.

Чем ближе я была к фейри, к самому Аварату, тем больше была вероятность того, что меня снова используют ему во вред.

О чем бы Итрис и Сирен, выйдя из комнаты, ни говорили, когда они вернулись, оба были абсолютно спокойны. Итрис позвала внуков за собой, чему они покорно подчинились, но сперва каждый из них украдкой бросил в мою сторону взгляд, который не остался незамеченным: шаги Итрис раздавались намного громче обычного, пока она шла к двери.

Какое-то время Сирен вел себя так, будто не замечал меня. Он вернулся к ниспадающему потоку воды, протянул руку, но замер прежде, чем успел коснуться его пальцем. Могу поклясться, что в тот момент, всего на секунду, я увидела, как в черных водных гранях мелькнуло лицо. Но оно исчезло так же быстро, как и появилось.

Впрочем, поразмышлять над этим мне не удалось: Сирен наконец заговорил. От его холодного, расчетливого голоса по спине пробежал холодок.

– Итрис настояла на том, чтобы я больше внимания уделил твоему восстановлению, как она это называет.

От его слов я вздрогнула.

– Мне помнится, ты сказал…

– Я все еще придерживаюсь своего мнения.

Наконец Сирен посмотрел на меня, и я почувствовала, как пропадает минутное облегчение, – и не только из-за его слов, которые, казалось, все еще вертелись у него на языке, но и из-за выражения лица. Прошел всего день, как меня спасли из Аварата, а я уже привыкла к мнимой свободе, какой бы незначительной она ни была.

– Но в чем-то Итрис права, – добавил он, всего на долю секунды переведя взгляд на мою грудь, но я все равно почувствовала себя неуютно. – Я совсем отвык. Все мы отвыкли. Я не позаботился о тебе и намерен это сейчас же исправить.

На этот раз он пальцами коснулся потока черной воды, и я увидела лишь его отражение в ней. В разные стороны разлетелись брызги, усеивая его лицо блестящими каплями. Затем он подался вперед и прижался вплотную к поверхности будто бы остекленевшего потока. Не получилось расслышать, что он говорил тому, кто ждал по ту сторону, но он точно разговаривал – я заметила, как шевелились уголки его челюсти. Я переступила с ноги на ногу, подавшись назад, чтобы увидеть то, что крылось за тонким слоем воды. Как я и предполагала, не было видно даже вглядывающегося лица Сирена, не говоря уже о втором (предположительно) фейри. С кем бы его собеседник ни говорил и откуда бы ни отвечал, он все равно находился в другом месте.

Только когда Сирен отошел от воды, скользнув по мне самодовольным взглядом, я поняла, что он промок до нитки. Все, начиная от его серебристых волос и заканчивая одеждой в тон, было насквозь мокрое и липло к телу еще с тех пор, как его прервала сестра. Шелк мало что скрывал. Каждая резкая линия, каждый изгиб и каждый мускул стали видны отчетливее, чем если бы на нем вообще ничего не было надето. Я была так сбита с толку, что не заметила этого раньше, но сейчас изо всех сил пыталась отвлечься на что-то и не смотреть на него.

Сирен между тем, похоже, совсем не замечал, как старательно я отводила от него взгляд.

– Террек, – наконец нашлась я. – Что бы он со мной сделал? Итрис была полна решимости увести меня от него подальше.

– О, на самом деле он безобиден. Скорее ты просто умрешь от скуки, нежели он попытается убить тебя. Хотя, если жить так долго, как мы…

– Итрис уже предупредила меня, – пробормотала я. – Судьба похуже смерти, и все в этом роде.

Краем глаза я заметила, как проворные пальцы Сирена начали развязывать шнуровку сзади и по бокам мантии; наконец она распахнулась, позволяя