Стрекоза в янтаре. Книга 1. Разделенные веками - Диана Гэблдон

Внизу неровными печатными буквами было выведено «Роджер». И он вдруг вспомнил, как объяснял кому-то и: взрослых, почему огонь из пасти дракона зеленый. Потому что тот питается одним только шпинатом… Он сунул расписание заседаний ООН обратно в кучу и отвернулся, Нет, этим он займется позже.

Гигантский дубовый письменный стол — бюро с убирающейся крышкой и минимум пятью десятками ящиков и ячеек, битком набитых и напоминающих слоеный пирог. Со вздохом Роджер придвинул к столу расшатанное старое кресло и сел, решив сперва разобрать документы, которые его преподобие считал достойными хранения.

В одном — стопка неоплаченных счетов… В другом — какие-то деловые бумаги… Документы на автомобили, отчеты, акты о приемке строительных объектов. Еще один заполнен историческими записями и документами. Отдельно были сложены бумаги, связанные с ведением домашнего хозяйства. И наконец, еще в одном, самом вместительном ящике, хранилась всякая ерунда.

Целиком погрузившись в свое занятие, он не услышал, как дверь за спиной скрипнула и раздались шаги. Внезапно на столе перед ним возник большой чайник.

— Что? — Он вздрогнул и выпрямился.

— Вот, подумала, может, вы чайку захотите, мистер Уэйк… то есть Роджер. — И Фиона поставила рядом с чайником маленький поднос с чашкой, блюдцем и тарелочкой с бисквитами.

— О, спасибо… — Он и в самом деле проголодался и одарил Фиону дружеской улыбкой, отчего ее круглые щеки зарозовели. Ободренная такой реакцией, она осталась и, присев на уголок стола, стала наблюдать, как он, продолжая просматривать бумаги, поедает шоколадные бисквиты.

Смутно понимая, что следует как-то реагировать на ее присутствие, Роджер приподнял в руке надкусанный ломтик бисквита и заметил:

— Вкусно!

— Правда? Сама испекла. — Фиона еще гуще покраснела. А вообще-то она довольно симпатичная девушка, эта Фиона… Маленькая, кругленькая, с темными кудряшками и широко расставленными карими глазами. Он вдруг поймал себя на мысли, что Брианна вряд ли умеет готовить, и встряхнул головой, чтоб отогнать ее образ.

Приняв этот его жест за выражение сомнения, Фиона пододвинулась поближе.

— Нет, правда, — сказала она. — Это еще бабушкин рецепт. Она всегда говорила, что священник просто обожает этот кекс. — Карие глаза слегка затуманились. — Она оставила мне все свои рецепты, кулинарные книги и все такое прочее… Я ведь единственная внучка, понимаете?

— Очень печально, что ваша бабушка умерла, — вполне искренне заметил Роджер. — Надеюсь, она не слишком страдала?

Фиона скорбно кивнула:

— О нет. Прямо как гром среди ясного неба… Только поужинала и говорит: «Что-то я устала…» И пошла в спальню. — Девушка беспомощно пожала плечами. — Легла, заснула и больше не проснулась.

— Что ж, это хороший конец, — сказал Роджер. — Я рад, что она не мучилась…

Миссис Грэхем поселилась в доме задолго до того, как там впервые появился Роджер, робкий, только что осиротевший мальчуган пяти лет. Уже тогда она была пожилой дамой, вдовой со взрослыми детьми, и обильно изливала на Роджера материнскую, хоть и не лишенную строгости любовь, когда тот приезжал гостить на каникулы. Она с его преподобием являли собой довольно странную парочку, впрочем, им удавалось создать в этом старом особняке по-настоящему домашнюю, теплую и уютную атмосферу.

Растроганный воспоминаниями, Роджер легонько сжал руку Фионы в своей. Она ответила тем же; карие ее глаза внезапно приобрели томное выражение. Маленький, напоминающий бутон розы, ротик приоткрылся, и она всем телом подалась вперед, так что Роджер ощутил на щеке ее теплое дыхание.

— Спасибо вам, — пробормотал он и выдернул руку из ее горячей ладошки. — Огромное спасибо. За э-э… чай… и все остальное. Все было так хорошо, просто чудесно… Да, чудесно. Спасибо. — Он отвернулся и торопливо потянулся за новыми бумагами, желая скрыть замешательство. Схватил наугад торчавшую из одного из ящиков пачку газет.

Развернул пожелтевшие страницы и разложил их перед собой на столе, прижимая ладонями. Приняв сосредоточенный вид, нахмурился и склонился над побледневшим от времени текстом. Через минуту Фиона с глубоким вздохом поднялась, он услышал, что она идет к двери. Но не поднял головы.

Затем в свою очередь испустил глубокий вздох облегчения, прикрыл глаза и возблагодарил Бога за избавление. Да, Фиона привлекательная женщина. Да, она, несомненно, прекрасная кухарка. Но она любопытна, настырна, действует на нервы и, по всему видно, твердо настроена на замужество. Стоит ему еще раз прикоснуться к этой розовой плоти, и через месяц придется оглашать в церкви имена брачующихся. Но уж если оглашать, то именем, стоящим в приходской книге рядом с Роджером Уэйкфилдом, будет Брианна Рэндолл, если, конечно, он, Роджер, не имеет ничего против…

Интересно, как это он может быть против? С этой мыслью Роджер открыл глаза и тут же растерянно заморгал. Потому что перед ним, в газете, было то самое имя, которое только что пригрезилось ему на страницах брачногс контракта. Рэндолл… Нет, конечно, не Брианна Рэндолл Клэр Рэндолл. А вверху заголовок: «Возвращение из мертвых». А под ним — фотография Клэр, только лет на двадцать моложе. Впрочем, на ней она не сильно отличалась от нынешней Клэр, если не считать выражения лица. Она сидела в больничной постели, волосы взъерошены и развеваются, как знамена, тонкие губы сжаты в плотную линию, удивительные глаза сверкают и смотрят прямо в объектив.

Совершенно потрясенный, Роджер начал торопливо перебирать вырезки, затем стал читать. Хотя газетчики явно старались раздуть из этой истории целую сенсацию, фактов было мало.

Клэр Рэндолл, жена известного историка доктора Франклина У. Рэндолла, пропала в Шотландии во время своего отпуска. Случилось это в Инвернессе, в конце весны 1945 года. Машину ее нашли, но сама женщина бесследно исчезла. Все поиски оказались напрасными, наконец полиция и отчаявшийся муж пришли к печальному выводу, что Клэр Рэндолл, должно быть, погибла от руки какого-то бродяги, а тело ее спрятали среди скал и камней.

И вот в 1948 году, через три года после исчезновения, Клэр Рэндолл объявилась. Ее обнаружили, грязную, оборванную, в каких-то лохмотьях, бродившей вблизи того места, где она пропала. Она была цела и невредима, хотя и сильно истощена, однако, похоже, плохо осознавала, что с ней и где она находится. Речь Клэр была бессвязной.

Мысль о том, что Клэр Рэндолл может бессвязно выражаться, заставила Роджера удивленно приподнять брови, и он продолжил просматривать вырезки. Но помимо информации, что миссис Рэндолл поместили в местный госпиталь оправляться от потрясения, он мало что извлек из них. Попались фотографии мужа, который был «вне себя от радости». Впрочем, на них он скорее выглядел тоже потрясенным. Да и можно ли было упрекнуть его в этом, подумал Роджер.

Он с любопытством рассматривал фотографии. Фрэнк Рэндолл, стройный, красивый, аристократической внешности мужчина. Темноволосый, с щеголеватой грацией, читавшейся в каждом изгибе тела, он стоял у входа в госпиталь, застигнутый репортером в тот момент, когда собирался навестить свою вновь обретенную жену.