Инстинкт женщины - Чингиз Абдуллаев

— Для Валентина Давидовича нет ничего невозможного, —усмехнулся Кудлин.

Перевалов еще раз судорожно кивнул. Он даже не мог себепредставить степень влияния человека, с которым только что сидел за столом. Ихотя Валентин Рашковский был одним из самых известных и самых влиятельных людейв Москве, даже Перевалов не мог ранее оценивать истинных размеров егомогущества.

В семидесятые-восьмидесятые годы организаторы подпольныхцехов, производивших качественную левую продукцию, стали объединяться по всемубывшему Советскому Союзу. У них было налажено сотрудничество с регионами, онибеспрепятственно получали нужное сырье, по всей огромной стране былаорганизована торговая сеть, занимавшаяся реализацией их продукции.

Именно тогда «цеховики» превратились в главных враговСоветской власти. Они были не просто богатыми людьми, а очень богатыми людьмидаже по меркам того полуказарменного строя, который царил в стране. Первыесекретари обкомов и горкомов получали баснословные прибыли, покупалисьпрокуроры областей и республик, милиция за определенное вознаграждениеприкрывала «цеховиков». Не всегда получалось с КГБ, в котором процент честныхлюдей был гораздо выше, чем среди партийных и административных чиновников.«Цеховики» несли потери от организованной КГБ борьбы с экономическимипреступлениями. Война шла лютая, не на жизнь, а на смерть.

Многих «цеховиков» отправили в колонии и тюрьмы. Тампроходили их первые встречи с «ворами в законе». Деловые и предприимчивые людисразу поняли, как можно использовать эту грозную силу, и довольно быстронекоторые преступные авторитеты начали получать определенный процент с прибыли,прикрывая подпольные производства не только мощью своего влияния, но и принеобходимости огнем своих боевиков.

Законы «цеховиков» были строго регламентированы. Есливладелец подобного предприятия оказывался в тюрьме, его компаньоны обязаны былиплатить причитающуюся часть прибыли семье арестованного. Невыполнение этогоусловия жестоко каралось. Законное право «цеховика» на его долю сохранялось заним до смерти. А затем переходило к его наследникам.

Однако уже тогда стало ясно, что нужны некие посредники вотношениях не только между «цеховиками», но и между «ворами в законе», которыеиногда сознательно завышали свои требования. Разумеется, публичные разборки вте времена не устраивал никто. Солидные «цеховики» не любили ненужного шума, азаслуженные авторитеты понимали, как глупо и невыгодно ссориться с денежнымимешками. Глупо было терять деньги, которые могли сразу уйти к конкурентам. Иневыгодно подставляться под влиятельных врагов, которые могли натравить назарвавшихся «воров» всю мощь административно-карательного аппарата.

В некоторых республиках «цеховики» стали заметным фактором,определяющим и внутреннюю политику. Особенно в Закавказских республиках, где вэтот клан уже входили действующие прокуроры, руководители правоохранительныхслужб, партийные чиновники. В некоторых районах подпольные цехаорганизовывались даже с согласия и молчаливого благословения первого секретаря.А в некоторых доля Первого четко регламентировалась.

Но посредники для разрешения споров все равно были нужны. Вкоммерческих вопросах часто случаются накладки, недоразумения, различного родасрывы, которые сказывались в конечном счете на прибыли. И «цеховики» нашливыход — стали выбирать «судей». Это были своего рода негласные третейскиенаблюдатели, которые получали проценты от всех сделок, совершаемых на ихтерритории, и, соответственно, разрешали все споры, возникшие в процессе изготовлениятоваров и их реализации. «Судьи» стали пользоваться таким авторитетом, что нетолько «цеховики», но и «воры в законе» начали прислушиваться к их мнению.Сказывалось и то обстоятельство, что на подобные должности выбирали самыхумных, толковых и проверенных людей. «Судьи» решали и конфликты «воров» и«цеховиков».

Но настоящая революция произошла в восемьдесят седьмом,когда собравшиеся в Минске преступные авторитеты бывшей страны единогласнорешили избрать из своего круга тройку для переговоров с «цеховиками». Тевыбрали свою тройку. Встретившаяся через какое-то время шестерка договорилась офактическом сотрудничестве и разделении сфер влияния.

В январе девяностого в Баку произошла грандиозная встречасамых известных преступных авторитетов страны и «цеховиков». Положение в городебыло нестабильное, власть теряла устойчивость, повсюду шли митинги. Зрелипогромы. Но собравшихся в дачном поселке под Баку авторитетов не интересовалаобстановка в городе. Их волновали собственные проблемы. Именно тогда впервыебыл избран неофициальный глава «судей», своего рода высший авторитет для всехпреступных кланов огромной страны, чьи указания были непреложными дляисполнения. Власть этого человека основывалась не на страхе, а на уважении имолчаливом признании того факта, что в случае разногласий дело решает некийверховный арбитр, разрешающий без крови все вопросы.

Первым таким авторитетом был избран отец Валентина — ДавидРашковский. Сын в это время уже занимал высокую должность во Внешэкономбанке.Он давно знал, чем именно занимается его отец. Помогая ему во всем, он, однако,не подозревал, какой иерархический пост занял Давид Рашковский в январедевяностого. Отец ничего не сказал сыну. Лишь постепенно, в процессесобственной работы, когда приходилось выходить из нестандартных ситуаций, сын снарастающим изумлением увидел, каким уважением пользуется его отец, чье словозначило больше решений и приказов любого федерального министра.

В девяносто втором именно отец помог сыну занять должность,связанную с выдачей лицензий. Именно он всячески опекал и помогал сыну,приставив к нему двух самых надежных людей. Бывшего генерала КГБ НиколаяАлександровича Фомичева, чья супруга, руководитель крупнейшего торгового центрав Москве, давно была связана с «цеховиками», и Леонида Дмитриевича Кудлина, вчьих способностях и верности отец не сомневался.

Отца не стало в девяносто третьем, когда сын был уже однимиз самых богатых людей в стране. Вместо Рашковского высшим авторитетом тогдаизбрали одного из самых известных преступных авторитетов. Однако «вор в законе»повел себя так, словно попал в зону. Он начал насаждать собственные порядки,без надобности влезать в дела других авторитетов, когда его не просили об этом,диктовать собственные правила. Это кончилось тем, что его убили в Москве, астолицу захлестнул уголовный беспредел. Следующий авторитет, избранный черезнесколько месяцев, достаточно скоро сбежал в Америку, надеясь отсидеться вэмиграции. Он довольно быстро был вычислен и арестован американским ФБР и,сообразив, что лучше отказаться от своего высокого звания, добровольно сложил ссебя полномочия. Образовался некий вакуум, который нужно было заполнить.

К этому времени невиданный уголовный беспредел беспокоил нетолько власти, но и криминальных авторитетов, бывших «цеховиков», многие изкоторых стали респектабельными предпринимателями, чиновниками. В некоторыхреспубликах они даже заседали в парламенте, даже становились министрами. Нообщие интересы, несмотря на разрыв страны, все еще оставались, а привычка кразрешению всех спорных вопросов высшим арбитром стала потребностью. Арбитр ещерешал все вопросы, даже межгосударственные, достаточно быстро, без лишнихформальностей и волокиты. К середине девяностых встал вопрос — кого избрать наэту роль.