Меч Господень - Эдуард Байков

Вскоре проголодавшиеся путники с нескрываемым удовольствием поглощали стащенную Быковым снедь. Насытившись, оба заметно повеселели. К молодому человеку вернулся его боевой задор, он почувствовал, что способен своротить горы. Утолив голод, они с новыми силами выступили в поход.

Быков шагал чуть впереди, пробираясь сквозь лесные заросли, и время от времени украдкой поглядывал на свою спутницу. Она стойко переносила все тяготы походной жизни, что делало ей честь, ведь вообще-то она была изнежена городскими удобствами. Но девушка молча следовала за ним, пытаясь не отстать ни на шаг.

– Можно мне вперед? – неожиданно попросила она.

Ее спутник сделал приглашающий жест – прошу. Какое-то время они шли все так же молча. Потом девушка обернулась, сверкнула глазами и… отпустила ветку. Быков успел отпрянуть – сказалась его отменная реакция. Все же, ему досталось – подвернувшийся сучок сбоку больно ткнул его в висок. Забыв о присутствии подруги, он ругнулся. Рассмеявшись, Лариса укоризненно покачала головой.

– Миль пардон, мамзель, – пробормотал пристыженно молодой человек.

Путники продвигались по лесу все дальше на восток, стремясь попасть в город, где смогли бы нормально выспаться и привести себя в порядок. Хотя они понимали, что рискуют быть схваченными полицией. На пути им не раз попадались селения, но подобно лесным зверям они старательно избегали встреч с людьми, обходя эти места стороной.

Еще одну ночь им пришлось провести в лесу, но на этот раз удача улыбнулась самым неожиданным образом. Перед заходом солнца они набрели на одинокую, выстроенную посреди чащи избушку. Возможно, раньше это было жилище лесника, во всяком случае, внутри оно оказалось совершенно пустым, и в нем можно было спокойно переждать ночь.

Подкрепившись остатками украденной пищи, беглецы принялись устраиваться на ночлег. Быков вновь наломал мягких еловых веток и, застелив ими пол, улегся на пахучую хвою, чувствуя, как гудят его натруженные за день ноги. Лариса не заставила себя долго ждать и расположилась рядом, прижавшись к нему еще теснее, чем прошлой ночью. И хотя Быков слишком устал и был занят другими мыслями, это снова повергло его в волнение.

Впрочем, вскоре он уже думал о том, что на следующий день они, наконец, доберутся до города. Как и все города страны этот был, наверняка, полон агентов дивовской охранки. Шпики могли выследить их там, поэтому, чем меньше они будут появляться в населенных пунктах, тем для них будет лучше. Не будь необходимости, Руслан ни за что бы не согласился на этот риск.

«Что ж, – думал он, – будем надеяться на лучшее. А на что еще остается надеяться?»

Этой ночью ему приснился седой старец, декламирующий строки из Нового Завета. «Горе живущим на земле и на море! – глухо звучал его голос, – потому что к вам сошел дьявол в сильной ярости, зная, что немного ему остается времени».

Затем старец пропал и взору спящего Быкова предстал враг рода человеческого. Был он громадного роста, ужасный, с горящими алым пламенем очами. И в страшном гневе он выкрикивал хулу Всевышнему.

Одним из немногих ненавистных для Быкова мест являлись базары. Бессмысленная толчея, праздношатание зевак, обман хватких торговцев, бродяги, цыгане и прочая лабуда. Он от души презирал эти места.

Взвинченный до предела он ничего не мог поделать. Нужда заставила его бродить вместе с Ларисой по рынку, толкаясь в этой кишащей безликой толпе, слушая ее гомон и дыша ее испарениями.

Центральный рынок города, расположенного возле границы столичного округа с соседним, был одним из самых крупных в стране. Утомленным дальней дорогой путникам удалось попасть сюда не к вечеру, как они рассчитывали, а в полдень, когда солнце еще стояло высоко в зените и нещадно палило своими лучами и землю, и дома, и вечно озабоченных, спешащих куда-то прохожих. Лучшего места, чем базар, где можно успешно затеряться в людской сутолоке, нельзя было и придумать. Быков надеялся, что ночь они скоротают в одной из гостиниц, а наутро двинутся дальше.

Установление связи с людьми из Сопротивления до сих пор оставалось для беглецов вопросом первостепенной важности. Арест Жилина спутал все их планы и глубоко потряс бывшего ассистента профессора. Теперь выйти на повстанцев он мог лишь через одного человека – и к этому человеку он стремился, вместе со своей спутницей. О ее судьбе тоже нужно было позаботиться. Он боялся признаться себе в том, что был просто деморализован, хотя и не подавал виду. Они с Богданом не допускали и мысли, что может произойти какая-то осечка в их тщательно разработанном плане. Богдан один знал, как осуществить контакт с партизанами. «Главное – сохранить материалы, в них весь наш труд. А об остальном я сам позабочусь», – беззаботно рассуждал тот. Теперь эти слова не давали Быкову покоя, заставляли его мучиться из-за бессилия исправить случившееся.

Он был в отчаянии, и все же, где-то в глубине души у него теплилась искорка надежды. Возможно, это выглядело наивным, но с каждым прожитым часом в нем росло и крепло убеждение, что выход из тупиковой ситуации будет обязательно найден. И еще он верил в своего учителя, в его волю и силу. Профессор обладал сильнейшими экстрасенсорными способностями, с помощью которых мог выпутаться из любой непредвиденной ситуации. Конечно, и его друг не всесилен, и все же Быков верил в лучшее. Как там, в Евангелие: «Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам; ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят… отец ваш Небесный даст блага просящим у Него».

Солнце уже клонилось к горизонту, когда путники вошли в прохладу темного холла небольшой частной гостиницы. За широкой стойкой напротив входа восседал грузный мужчина с угрюмым лицом. Судя по его надменному виду, то был сам хозяин отеля. Еще с порога Быков попытался разглядеть его. Человек внимательный по натуре, с цепким, натренированным взглядом, Быков к тому же обладал развитым сверхчувственным восприятием. А потому сразу же почувствовал злобную, отрицательную энергию, волнами исходящую от владельца гостиницы. С подобным типом и предстояло найти общий язык измотанным дорогой путникам.

Молодой человек тяжело вздохнул и кивнул Ларисе:

– Попробуй лучше ты.

С вымученной улыбкой на устах, словно жертва, идущая на заклание, она направилась к стойке.

– Добрый вечер, – как можно вежливее обратилась она к хозяину.

В ответ тот пробурчал нечто невразумительное.

– Мы с мужем, – солгала она, кивнув в сторону Быкова, – хотели бы снять у вас номер на ночь.

Хозяин отрицательно покачал головой. Лариса принялась убеждать его, даже взывать к совести, но тщетно. Совести у него явно не было. Зато цену владелец комнат набивал безбожно. К сожалению, запас наличных денег у путников был весьма ограничен. Нахал самым невежливым тоном продолжал разговаривать с девушкой, пренебрежительно отвечая на ее уговоры. Молодого человека он и взгляда не удостоил.

Ну все!.. Быков сконцентрировался, почувствовав, как энергия потекла из солнечного сплетения к голове, накапливаясь где-то в точке между глаз… Не спеша подошел к конторской стойке и послал мысленный импульс в сторону хама.