Демон внутри - Виталий Зелинский

он стал ещё длиннее. Чтобы посмотреть в окошко, ему пришлось согнуться пополам.

Его злобный взгляд не мог сбить меня с толку. Я напомнил себе, что в реальности он нормальный добродушный парень. Прекратил крутиться и пополз к двери. Результат моих колебаний остался на полу в виде чёткого красного кольца.

Медведь перестал реветь и начал издавать звуки, похожие на храп. Это напомнило мне первого соседа, который непрерывно храпел по ночам.

Повернулся. На помосте лежал сильно похудевший зверь. Он тяжело дышал и храпел. Присмотревшись, разглядел в нём лохматого старичка. В этот момент разбилось стекло.

Длинная, как ветка, рука дотянулась до моей ноги. Тонкие пальцы схватились за металлические стержни, и я быстро заскользил в сторону разбитого окна. Невероятно сильный долговязый человек пытался затащить меня в соседнее помещение. В ладонь попал осколок стекла, похожий на клык. Я напряг живот, согнулся, полоснул его по запястью. Брызнула кровь. Он продолжал тянуть. Воткнул стекло ему в руку, повернул. Стекло сломалась. Его пальцы, наконец, разжались. Петр убрал руку, потоптался и выбежал куда-то в коридор. Из его комнаты был отдельный выход. Раздались удаляющиеся шаги. Кто-то во мне облегченно вздохнул, другой жалел и думал. «Надо было его по горлу».

Мы оба продолжали ползти к двери. Старик проснулся, сел, посмотрел в мою сторону. Я устало прислонился к стене. Взял порезанной рукой длинную круглую дубинку, которая раньше была ножкой стола.

— Сергей, тебе нельзя двигаться, — сказал Михаил Фёдорович. — Посмотри, весь пол в крови.

Старик улыбнулся, показав острые зубы. — Разве можно так тратить ценную жидкость.

Он встал и пошел ко мне. — Знаешь сколько тебе чужой крови перелили, когда ты попал сюда?

Взгляд его был ненормальный, впрочем, как и всегда. И говорил он всегда без умолку, как телевизор. И ехидная улыбка такая же.

— Сколько друзей пришли сдать кровь, чтобы спасти тебя. — Он подошел, наклонился, — лежи спокойно.

Я махнул дубинкой, перешибая ему ноги. Старик упал. Деревяшка сломалась пополам.

— Ах вот ты какой, — вурдалак провел ладонью по кровавой полосе на полу, облизнул пальцы и прыгнул.

Он врезался в меня и как будто прилип. Лицом впечатался в поднятую загипсованную руку и, кажется, погнул железные пластины в локте. Грудью наткнулся на обломок от ножки стола, который я держал перед собой. Руками вцепился мне в плечи. Тупым кольцом деревяшка вдавилась мне в грудину. Какое-то время я не мог вдохнуть.

Михаил Федорович выдохнул: «Старый я уже. На пенсию пора». Я отодвинул его от себя. Старик с колом в сердце завалился на бок.

«Мне нужно на волю», — сказала какая-то из моих личностей. Подняв руку, я открыл дверь и покинул комнату.

По коридору полз быстро, немного даже помогая сломанной рукой. Боль вроде бы чувствовал, но она была не совсем моя, не только моя.

Приближался топот нескольких ног. Нырнул в комнату, которая оказалась туалетом. Мимо, пригнув голову, пробежал Петр. Из-за длинных конечностей он был похож на паука и на ходу помогал руками.

Я двинулся дальше. Очень хотелось выбраться отсюда. Несколько раз сворачивал. Мне удавалось разминуться с Петей, который носился по всему этажу. А я никак не мог найти лестницу в этом лабиринте. По пути размышлял о банальностях своего сна. Первый сосед сыграл роль оборотня, затем вампира. Петр превратился в какого-то космического монстра. Больница опустела, как после апокалипсиса. Что дальше?

Жаль, конечно, Михаила Фёдоровича. Человек ни в чем не виноват, просто работал по сценарию моей больной фантазии. Хорошо бы не столкнуться с Петей. Парню ещё жить и жить.

За очередным поворотом обнаружил лестницу. Обрадовался. Но когда подобрался ближе, увидел целую толпу странных людей. Они стояли на пролет ниже и смотрели на меня, задрав головы. Люди был знакомые: врачи, медсестры, санитарки. Только вели себя непонятно. Молчали, не двигались, стояли как-то кривобоко. Одежда рваная, с пятнами крови. Лица у некоторых были грязные.

«Ну, конечно. Ещё вот этого не хватало». Начал медленно отползать назад за угол. Сзади опять послышался топот Петра. Я быстро вернулся к лестнице. Топот приближался.

«Смогу ли перебить столько народу? А если победят они, что станет со мной?». Начал подниматься на ноги, подтягиваясь за перила. Будто вырастал над ними. Зомби не поднимались наверх. Но я, кажется, собирался спуститься к ним. Безумец во мне рвался в бой, другая часть меня была в ступоре.

«Это мой сон», — сказал я, стоя на краю верхней ступени, — «и правила мои», в этот момент сзади подбежал Петр. Я качнулся вперед, нога опустилась в пустоту. Лестница побежала вверх, ударила по лицу, промелькнул потолок и снова лестница. Всё завертелось. Я влетел в толпу, сбив с ног несколько человек. Остальные навалились сверху и начали рвать зубами. Дёргали за руки в разные стороны. Один вцепился в щёку, другой пытался откусить нос. Я дёрнулся, стряхнул с себя пару человек. Схватил кого-то за горло и отпустил. По шее текла кровь. Что-то вытаскивали из живота. Не выдержал, рванулся, выскользнул из этой кучи. Зомби даже не заметили. Они продолжали рвать какое-то тело.

Одно ухо мне с хрустом отгрызли. Сквозь мельтешение голов над собой я видел человека, очень похожего на меня. Он сидел в стороне на ступеньках и смотрел с ужасом.

Человек, которого рвали на куски, лежал и ничего не делал. Это выглядело безобразно. Я хотел ему помочь. Но, кажется, было уже поздно.

Меня постоянно трясли и что-то отрывали. Уже совсем перестал чувствовать боль. Оставшимся глазом последний раз посмотрел на своего двойника. «Кто он?»

Мою копию разорвали на куски, и я остался один. Врачи и медсестры сразу успокоились, начали расходиться. Кто-то подошёл сзади, взял меня плечо. Я сбил руку, резко повернул голову. Раздался пронзительный визг.

Около меня стояла испуганная санитарка.

— Чуть руку не оторвал.

С другой стороны подошла вторая, — так, больной, не буяним.

— Приснилось что-то? — Спросила третья.

— Да, тут немного неприятный сон был, — пробормотал я, пытаясь помочь женщинам передвинуть себя на каталку. В реальности я был уже не такой шустрый.

В палате меня встретил Петя, который светился от счастья.

— Завтра выписывают.

— Поздравляю.

— Спасибо. Завтра к обеду отец приедет и на его машине домой. Йес-йес-йес! — Он замахал руками и крутнулся на месте.

— Аккуратнее, — сказал я со смехом, — не сломай себе ничего.

Я был рад за него. И был рад что не убил его.

— А тебе что сказали? — Он сел на свою кровать.

— Да тоже скоро. Сказали, в ближайшие дни.

Мы ещё поболтали с минуту и зависли каждый в своём телефоне. Я держал