Малфой - Лилиан Катани

перед сотней студентов лекции читал, и - ничего. А тут школяры сопливые. Плюхнулся на скамейку между Креббом и Гойлом. Кивнул присутствующим.

 — Драко? — произнесла курносая девушка.

 — Да, я тебя слушаю, — память услужливо подсказала, что это Паркинсон.

Размазать ее? Или пусть живет? Эх, гормоны и юношеский максимализм — стоило только ослабить контроль, как эмоции взяли верх. Размажу!

 — Я думала, что ты…

 — А ты умеешь думать, Пэнси?

 — Да ты… ты…

 — Что я? Ну, договаривай, — голос был тихим и жестким.

 — Ты… меченый!

 — Поттер тоже меченый и ему это как-то не мешает. А вот ты, моя дорогая бывшая невеста, показала свое истинное лицо и сбежала в трудную минуту. Знаешь, кто сбегает первым с тонущего корабля, а, Пэнси? — не дожидаясь ответа попросил, — Теодор, передай пожалуйста ростбиф.

Нотт молча передал блюдо. В Большом зале стояла гробовая тишина.

 — А вы думали я буду его прятать? — обратился я с места, вроде как к сидящим напротив, но по сути, говорил всему залу. — Я Малфой и это звучит гордо. Малфои умеют принимать трудности. Данная ситуация показала, кто первым сбежит, кто предаст, а кто останется рядом. Ну что же до внешности… Настоящего Лорда видно и в костюме, и в рубище.

Я говорил тихо, но по залу разлеталось каждое слово. Окончив свою речь, принялся за обед. Зал постепенно стал заполняться мерным гудением. Искоса глянул на преподавательский стол — едят с каменными лицами. Доброго дедули на месте не было. Ну и флаг в руки и бороду в задницу.

 — А к гриффиндорцам Блэк ломился, — неожиданно произнес один мальчик, сидящий через двух человек от меня. Вроде он с первого курса.

 — А почему все решили, что это Блэк?

 — Ну… так портрет в гостиную сказал.

 — С каких пор у нас принимают всерьез показания портрета? Это больше похоже на шутку близнецов. В их духе мелко напакостить и развести панику. Сварить оборотку не так уж и сложно, — сказал я, припоминая вторую часть фильма, — заброшенных классов полно. Кинули волос любого взрослого, вид пострашнее придали и вперёд, навстречу приключениям. Что там было после того как кто-то попытался пройти?

 — Ну-у-у, — потянул Крэбб, — всех разместили в спальных мешках в большом зале.

 — А кто-нибудь может поручиться, что Уизли были в этих мешках, а не шастали по школе делая свои делишки? Всем известно, что они издеваются над другими, давая им конфеты с зельями, — а нечего было злорадствовать, когда в больнице валялся!

На меня потрясённо смотрел весь стол Слизерина.

— Блэк в школе, ха-ха, как смешно. Он хоть и идиот, но не настолько. Грохнуть собственного крестника, чтобы получить магический откат. Не смешите меня! Дядя чистокровный волшебник и на таких вещах собаку съел.

 — Мистер Уизли, мистер Уизли, — сказала строгим голосом сухопарая волшебница в темно-зеленом платье, — после обеда зайдите ко мне в кабинет.

 — Ну ты даешь! — восхищенно сказал какой-то парнишка, — никто ведь в таком ключе не думал!

 — Некоторые люди вообще думать не умеют, — многозначительно сказал я, глядя в упор на Паркинсон и продолжил прерванную трапезу.

После обеда я столкнулся в дверях Большого зала с «золотым трио».

 — Ты…ты…

 — Уизли, тебя родители говорить учили?

 — Правда, что Блэк мой крестный? — хмуро спросил Поттер.

 — Да.

 — Сука! — зло сказал паренек.

 — Не будь столь категоричен. Там вообще неизвестно, что было на самом деле.

 — Но Дамблдор… — начала Грейнджер.

 — А Дамблдор, видимо, под кроватью сидел, раз знает такие подробности? А чего тогда не помог? — съехидничал я, — Адьюс, гриффиндурки!

 — Ешь слизней! — в меня летит синий луч заклинания Рона.

 — Протего, — моментально среагировал я. Рефлексы, вбитые тьютором выручили.

 — Минус двадцать баллов с гриффиндора, — раздался голос Снейпа. — Заняться нечем? Мистер Уизли, жду вас сегодня в восемь!

 — Но он оскорбил нас!

 — Минус десять баллов за пререкания с преподавателем. Малфой — ко мне в кабинет!

***

 — Что это было за представление за столом? — спросил Снейп, придя в кабинет.

 — Не представление, а предположение. А что там остальные себе надумали — я не в курсе.

 — Малфой ты… — недовольно сказал крестный, — иди отсюда!

Уже на самом выходе мне прилетел подзатыльник. Обычный такой, человеческий. Я чуть ли не бегом припустил в сторону гостиной. Черт, надо держать язык за зубами. А ведь пубертатный период только начинается.

 — Здорово ты припечатал про Дамблдора! — восхитился Гойл, сидя в большом кресле гостиной Слизерина.

 — Уж лучше бы молчал. Сейчас слухи пойдут, — хмуро ответил я.

 — А по слухам, МакКолер ушел писать отцу, что не хочет помолвки с Паркинсон.

 — Кто?

 — Эдвин МакКолер — семикурсник с Хаффлпаффа. Паркинсоны хотели с ним помолвку заключить на Йоль.

 — А после моей пламенной речи он передумал, — подытожил я.

 — Ага. Там много кто родителям хочет написать про Паркинсон и Блэка.

 — Bleat! — высказался я на русском.

 — Драко, — рядом со мной, на диван присела красивая блондинка, Дафна Гринграсс, — может это немного некорректно, но можно…шрам потрогать?

 — Тебе все шрамы или только на лице? — усмехнулся я, — У меня и в штанах есть.

Девушка вспыхнула.

 — Ты… — голос стал дрожать.

 — Не обижайся, я пошутил, — ответил я, обнимая левой рукой девушку за талию. Дафна ощутимо напряглась, пришлось убрать руку. —  Смотри, если хочешь.

Девушка провела пальцами по отметине. Мне аж замурлыкать хотелось. А девочка ничего так, грудь, попа, миленькая. Мда-а, все-таки это тело плохо себя контролирует. Хорошо хоть в штанах все спокойно. Я поднялся на ноги.

 — Что сейчас по расписанию?

 — История магии.

 — Дафна, — обратился я девушке, — можешь дать конспекты переписать?

 — Хорошо, - сказала, все еще красная, девушка.

Сидя в библиотеке я переписывал конспекты Гринграсс. Красивым белым пером из хвоста маминого павлина я аккуратно писал нумерологию. В перо был вставлен стальной наконечник. Цифры и буквы выходили аккуратные и ровные. Можно было зачаровать перо, но я с ностальгией вспоминал школьные годы, окуная его в красивую чернильницу. Фиолетовыми чернилами записывал уравнение с двумя неизвестными. За время, проведённое в мэноре меня заставили перерешать задачки по шестой курс школы. Максимальное, что здесь давали — синусы и косинусы в самом примитивном варианте. И это считалось сложным! Эх, не учились вы в советской школе, где в десятом классе интегралы брать могут. Школьную программу я помню хорошо, а в институте еще матрицы и теория вероятностей добавилась.

Закончив с нумерологией, приступил к рунам. Чем-то