Очень древнее зло - Екатерина Лесина

Может… может, если бы не все вот это, мы бы и разошлись.

Скоро.

Он бы понял, что любит других женщин. А я — что меня раздражают его привычки. Какие? Пока не знаю. Но какие-нибудь непременно раздражали бы. И мы бы начали ссориться. Из-за пустяков. Из-за пустяков ссорятся больше всего.

А потом остывать.

И… и может, дожились бы до момента, когда сам вид Ричарда вызывал бы глухое раздражение. Или нет? Теперь не узнаешь.

Времени не осталось.

— Убей… убей его! Ты должна…

— Помолчи уже, ведьма, — огрызнулась я. Клинок застрял. Это с какой силой его швырнуть нужно было? А с виду хрупкая женщина… и чем её Ричард помешал-то?

— Он… теперь все, не вынуть.

— Погодите, — Артан Светозарный склонился над телом. — В нем демон. И если вытащить клинок, демон может вернуться.

— Догадываюсь.

А если не вытаскивать, то умрут оба. Демон потому что клинок и создан убивать ему подобных. Ричард же — потому что с пробитым сердцем люди не живут. Да и… мнится мне, что за столько лет они с демоном сроднились.

— Я опять ничего не вижу, — Теттенике встала за моим плечом. — Значит… мир ждет, когда мы сделаем выбор.

Какой?

Совершать подвиг? Вырвать клинок и вонзить в демоницу, которая держится за меня. И… и она обманула. Тогда. Того мальчика, которым был Ричард.

Его мать.

И других тоже. Но она и сама была обманута. И еще не получается её ненавидеть. А решать надо. Тьмы становится больше.

И больше.

И вот уже серым прахом осыпаются колючие плети. Трещины ползут по колоннам, словно из белого мрамора вытянули саму суть. Мраморная крошка беззвучно падает в черные клубы. И я… я чувствую, как что-то становится не так.

Неправильно.

— Брун, постарайся найти дорогу! Тет, не сиди там! Я тебя узнала, хотя, конечно, неожиданно. Вытри сопли и руку давай… Яр?

— Тут я, — пробурчал рыжий мужчина, которого я точно видела впервые в жизни, но при том он казался мне смутно знакомым.

— Ты хоть понимаешь, что делать? — уточнила Ариция, поднимаясь.

— Нет, — бодро ответила Мудрослава. — Но что-то мы сделать должны, иначе нас точно сожрут… но у меня есть идея!

— Уже страшно, — Летиция закрыла глаза. — В любом случае стоит поспешить. Они возвращаются.

— Кто?

— Сама погляди…

И я, пусть сказано было не мне, подняла голову.

Тьма.

Тьма заполнила всю залу. И границы стерла, те, что каменные, что выбиты в полу. И другие, между живыми и… тьма вернула их.

Позволила воплотить.

И первым из нее шагнул тот, другой, так похожий на Ричарда.

— Что за…

— Это он, — демоница поднялась и растопырила когти. — Это…

— Просто призрак, — я удержала её. — Его давно уже нет. Их всех нет, но…

— Не здесь, — шевельнулись губы Летиции. — Что-то происходит… с миром… мир надо…

— Руку! — рявкнула Мудрослава. — И кровь… круг держим! Яр, слышишь? Постарайся… щит, Яр! Нам нужен щит!

Артан, склонившись, потянул меч из раны, и та плеснула темной, черной почти кровью.

А потом Ричард все-таки умер.

Больно.

В груди. И дышать получается через раз.

Больно. Память складывается. Бережно так. Кусочек к кусочку. И… и он стал демоном? Выходит. Ричард бы посмеялся, если бы сумел. Но и дышать-то получалось через раз.

Демоном.

Миры.

И границы. И нет надежных границ, получается. Мама… ласковое прикосновение.

— Помни, ты все-таки человек.

И немного демон.

Или наоборот? Демон и лишь самую малость человек. Соединили… ту тьму, что так стремительно таяла. И Ричарда, в котором почти не осталось души.

Идеальное стечение обстоятельств?

Или…

Она обманула. Та, что была в зеркале. Она… она знала. Про душницу. Про то, что она рано или поздно выберется. Знала и ждала. Правильно, ей нужен был удобный момент, такой, чтобы матушка приняла предложение. А… если бы нет? Она ждала бы дальше? Или все-таки…

Не получается думать.

То, что в груди, мешает. Дышать. Сердцу биться. Шевелиться. Его будто… будто игла в бабочке… кто-то из предков собирал бабочек. Ричард однажды наткнулся на коллекцию. Черный бархат, черные рамки. Стекло. И под ним — бабочки, проткнутые посеребренными булавками.

Он теперь знает, каково это.

Хреново.

И… сказать нечего. Силы уходят. Куда? Тьма поднимается. Теперь её не сдержать и, выходит, мир все-таки погибнет.

Тьмы стало слишком много. И демон заплакал. От боли. И от страха. И… и демоны растут медленнее. Этот — просто ребенок. Такой, каким был сам Ричард.

Дотянуться бы…

Чья-то рука вытащила клинок из раны, освобождая путь крови и тьме. И стало так больно… невыносимо больно. А еще демон плачет.

Демоны… хитрые коварные твари.

Нельзя верить.

А он все…

— Не вздумай! — этот крик донесся издалека. — Ричард… не вздумай умирать!

Он и не собирался.

Просто… больно.

И дышать нечем. Совершенно нечем дышать. А еще тьма кругом… откуда её столько. И демон все плачет. Где-то рядом… где-то совсем рядом.

— Тише, — сказал Ричард, поняв, что снова способен говорить. А вот дышать ему не надо. — Это скоро закончится. Ты где?

— Где, где, где? — отозвалась тьма.

А её стало слишком много, чтобы управиться. Но Ричард должен. Хоть раз в жизни он должен сделать все по правилам.

— Раз, два, три, четыре, пять, — голос Ричарда заглушал плач. — Я иду тебя искать… только прятаться не надо. Я не знаю, сколько у нас осталось времени…

Мудрославу не учили совершать подвиги.